Фабрика законов: как строится новая Государственная дума — 3

Законодательная функция Госдумы обстоятельно и системно прописана в ее Регламенте. Понятен и очевиден предполагаемый результат законодательного функционирования — закон Российской Федерации и/или федеральный закон. И то, и другое понятие до сих пор употребимо.

Представительная функция Госдумы не прописана. Ни системно, ни обстоятельно.

Конституционная же пропись вначале обозначает Федеральное Собрание представительным, а затем уже — «и законодательным органом Российской Федерации».

В Регламенте Думы есть множество фрагментов, характеризующих ее как представительный орган. Однако, если попробовать систематизировать это описание, то получается мешок с картошкой, связанный веревочкой. Срежь веревочку — картошка рассыпается. Структура есть — системы нет.

Один из таких фрагментов в депутатской деятельности существует со дня образования Думы. В Великобритании он называется «questiontime», а в нашей нижней палате — «правительственный час».

Почему-то раньше никому и в голову не приходило, что звать членов правительства Российской Федерации на думскую трибуну, чтобы просто позадавать вопросы — не самый рациональный способ использования рабочего времени единоличных руководителей — на минуточку — целых государственных отраслей.

И что с полномочными представителями министров, как правило, статс-секретарями министерств, депутаты встречаются и беседуют каждый раз, когда сами встречаются в зале пленарных заседаний друг с другом и обсуждают законопроекты, вносимые правительством и представляемые его официальными представителями.

И что в Думе, как и в Совете Федерации, на постоянной основе работает полномочный представитель правительства.

И что есть такая форма общения с правительством и его министерствами, как депутатский запрос.

И что «правительственный час» как форма общения с членами правительства есть и в Совете Федерации.

И что совсем недавно те же депутаты поправили конституционный закон о правительстве, который позволил довольно существенно сократить совокупность вопросов, требующих очного обсуждения на заседании членов кабинета министров нашего государства.

И, прошу прощения, есть же интернет-коммуникации.

Последние регламентные изменения, инициированные новым руководством Госдумы, преобразовывают «правительственный час» из структурного фрагмента в системный элемент, приобретающий значение для всей системы парламентской деятельности, и для системного взаимодействия ветвей власти.

Во-первых, это «час» перестает быть вопросно-ответным: заранее определяется профильный комитет, который готовит проект постановления по итогам общения представителей федеральных органов законодательной и исполнительной власти. Имеется в виду, что принятое постановление окажется на особом контроле, ответственность за который сохранится за тем же самым профильным думским комитетом.

Во-вторых, в рамках «правительственного часа» обязательнымстанет доклад аудиторов Счетной палаты, сопровождающий выступления министров.

Далее, если в рамках «правительственного часа» выносится на обсуждение государственный либо национальный доклад, правительством Российской Федерации в обязательном порядке предоставляется информация об эффективности расходования бюджетных средств и о результатах достижения плановых показателей.

Прямые телетрансляции позволят общественности удостовериться в продуктивности нового подхода.

Возможно, практику применения этих новаций еще предстоит регламентно дооснастить.

Постановления палаты по итогам выступления министра иностранных дел Российской Федерации С. Лаврова и министра обороны Российской Федерации С. Шойгу оказались весьма лаконичными. Представленная министрами информация была «просто» принята к сведению, а деятельность возглавляемых ими министерств — одобрена.

Было бы понятно, если палата одобрила деятельность самих министров. Безусловно, они этого заслужили. Непонятно: почему и как бы заочно, без проверки, по устному сообщению, по самоотчету руководителей ведомств Госдума одобрила деятельность довольно многочисленных коллективов обоих министерств.

«Правительственные часы» с участием заместителя председателя правительства Российской Федерации О. Голодец, министра Российской Федерации по развитию Дальнего Востока А. Галушки, министра труда и социальной защиты Российской Федерации М. Топилина завершились иначе, с принятием развернутых постановлений палаты, и — без «одобрям-с».

К слову говоря, а «судебный/судейский час» — не планируется?

Учитывая, что в обществе существует запрос и на такого рода информацию…

Продолжение следовать должно

Давняя шутка. Если леди говорит «нет», это значит — может быть. Если она говорит «может быть», это означает да. Если леди говорит «да», это — не леди.

Если закон говорит «нет», то «да» он скажет только в том случае, если другой федеральный закон внесет в него соответствующее изменение.

Если Регламент Государственной Думы, как, впрочем, и Совета Федерации, говорит «нет», на практике бывает и иное.

Судя по изменениям, произошедшим в тексте Регламента, по их числу и содержанию, конституционный организующий документ все отчетливее преобразуется в рабочий механизм процесса, в результате которого гарантированно рождается полноценный федеральный закон. Закон прямого, а не отсроченного действия. Действующего здесь и сейчас, а не там и тогда.

К этой мысли подтолкнула последняя по времени принятая поправка в Регламент. Она исключительно важна, так как требует от всех участников законотворческого процесса на деле руководствоваться критерием эффективности будущего закона, его продуктивности через оценку регулирующего воздействия.

Новая норма такова: ответственный комитет Госдумы при вынесении законопроекта, подготовленного к рассмотрению в заключительном, третьем, чтении, обязан представить Совету палаты официальный отзыв правительства Российской Федерации с изложением позиции об оценке регулирующего воздействия (ОРВ) будущего закона.

С точки зрения Минэкономразвития России цель и смысл ОРВ — рассчитать выгоды и издержки при исполнении вновь вводимых требований нормативного правового акта.

Необходимо также оценить влияние на деловой климат и инвестиционную привлекательность страны или региона, конкуренцию и структуру рынков.

А также — насколько обеспечен выбор наиболее эффективного варианта решения проблем? Удастся ли снизить риски, связанные с ведением нового регулирования, и повысить доверие граждан и бизнеса к принимаемым государством решениям?

Можно ли по сути изменений Регламента судить о концепции руководителей палаты?

Судя по новациям в Регламенте Государственной Думы седьмого созыва, ее руководство системно встало на дорогу, ведущую к мыслимой цели, а не ее симулякрам.