Турция теперь — Латинская Америка. Так, похоже, считает посол Митрофанова

10 марта в Москву с официальным визитом прибыл президент Турции Реджеп Эрдоган. Сегодня же стало известно об очередном «дружественном акте» турецкой стороны. Турецкие порты не принимают все корабли, которые пришли из Крыма. Об этом 10 марта «Примечаниям» заявил директор компании-оператора паромного сообщения «Крымского морского агентства» Станислав Гвоздилов, тем самым, подтвердив ранее появившуюся информацию в крупнейшей турецкой газете Hurriyet.

Возникшая проблема с крымскими портами обсуждается уже две недели, однако никаких официальных объяснений так и не было получено. Между тем формально морская торговля Севастополя с Турцией, прерванная в 2015 году из-за сбитого турками российского бомбардировщика, была восстановлена осенью 2016 года, когда президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган принес Владимиру Путину свои извинения.

Пока нет никаких официальных заявлений и от МИД России. Зато посол по особым поручениям МИД России Элеонора Митрофанова, в компетенцию которой входит отнюдь не Турция, а страны Латинской Америки, «отметилась» на российско-турецком общественном форуме, где заявила, что Москва заинтересована «в дальнейшем продвижении стратегических энергетических проектов: строительстве газопровода «Турецкий поток» и сооружении в Турции первой АЭС». Почему чиновник, в компетенцию которого не входят столь сложные, ответственные, особенно военные, отношения с Турцией, а входит совсем другой регион, делает официальные заявления по теме российско-турецких отношений, и от чьего имени он делает — абсолютно непонятно.

Элеонора Митрофанова с октября 2016 года отвечает за латиноамериканское направление в качестве посла по особым поручениям, однако за все это время ею не было сделано ни одного заметного заявления по данному региону. Хотя ситуация в целом ряде стран Латинской Америки сейчас очень непростая. И российские предприятия активно вытесняются из региона, причем не только из тех стран, где к власти пришли правые. Логично было бы в таком случае переживать не за стройку АЭС в Турции. А обратить взор на регион, который входит в непосредственный функционал Митрофановой.

Изумление в среде российских соотечественников, проживающих на Украине, вызвало и то обстоятельство, что в функционал Элеоноры Митрофановой, кроме Латинской Америки, входит и работа по продвижению русского языка за рубежом. Напомним, что Митрофанова, будучи в должности руководителя Росзарубежцентра при МИД России (ныне Россотрудничество), заявила на встрече с соотечественниками в российском посольстве в Киеве, что не следует добиваться государственного статуса для русского языка на Украине, а нужно только договориться о его статусе как языке межнационального общения между странами СНГ. А «государственный статус русского языка необходим только в местах компактного проживания русских, и любой диктат в гуманитарной области со стороны российского правительства может вызвать исключительно обратную реакцию украинских властей». Присутствовавшие на мероприятии эксперты и общественники объяснили тогда важной московской даме, что на Украине нет мест компактного проживания русского населения. Русские живут везде, и во многих местах — в подавляющем большинстве.

В 2014 году, тогда постоянный представитель Российской Федерации при ЮНЕСКО, Элеонора Митрофанова на заседании оной организации заявила, что, «несмотря на нынешний сложный этап в российско-украинских отношениях, российская сторона заинтересована в поступательном равноправном сотрудничестве с украинскими партнерами». Возник вопрос: о каких партнерах тогда шла речь? О Порошенко? О «Правом секторе» (организация, деятельность которой запрещена в РФ)? О тех, кто истребляет мирное население Донбасса? Или о ком еще? Ответа посол России Митрофанова на это в своем выступлении не дала.

Вступив в должность посла по особым поручениям, Элеонора Митрофанова заявила, что русский язык может через поколение исчезнуть в странах СНГ и Прибалтики. Так не благодаря ли предыдущей деятельности таких чиновников, как она, это может произойти?

Возникает вопрос: почему при назначении дипломатов, достигших пенсионного возраста, не учитываются их реальные знания о проблематике, включенной в функционал? А главное, присутствует ли желание заниматься этими вопросами вообще. В данном случае, похоже, такого желания нет.