Женский день: митинги и демонстрации, переходящие в революцию

Санкт-Петербург, 8 марта, 2017, 12:00 — ИА Регнум. В четверг, 23 февраля, в Петербурге начались волнения. В разных частях города народ собирался с криками «хлеба!». Появились красные знамена с революционными надписями. Бастовало от 43 до 50 предприятий, то есть от 78.500 до 87.500 рабочих. За порядком следила еще полиция, но вызывались уже и воинские наряды.

Александр Блок в «Последних днях императорской власти» пишет:

«Протопопов просил Хабалова выпустить воззвание к населению о том, что хлеба хватит. Хабалов пригласил пекарей и сказал им, что волнения вызваны не столько недостатком хлеба, сколько провокацией, последний вывод он сделал из донесения охранного отделения об аресте рабочей группы. Запасы города и уполномоченного достигали 500.000 пудов ржаной и пшеничной муки, чего, при желательном отпуске в 40.000 пудов, хватило бы дней на 10−12. Хабалов потребовал от Вейса, чтобы он увеличил отпуск муки. Вейс возражал, что надо быть осторожным, и доложил, что лично видел достаточные запасы муки в пяти лавках на Сампсониевском проспекте. Генерал для поручений Перцов, посланный Хабаловым, доложил, что и в лавках на Гороховой мука есть»

Из дневника Александра Бенуа:

«Сегодня состоялся большой обед у Палеолога. Начинает твориться что-то неладное! На Выборгской стороне произошли большие беспорядки из-за хлебных затруднений (надо только удивляться, что они до сих пор не происходили!). Гр. Робьен видел из окон посольства, как толпа рабочих на Литейном мосту повалила вагон трамвая и стала строить баррикаду. Навстречу им поскакали жандармы, и произошла свалка. Разобрать дальнейшее было трудно…

Робьен, с виду такой веселый и кажущийся беспечным, очень мрачно настроен. Больше всего он обеспокоен финансовой стороной: 80 milliards de dettes! Jamais on ne pourra payera! (80 миллиардов долга! Никогда не сможем его выплатить! — фр.) Вообще же, он лично абсолютно за мир, и за самый скорый мир; но что он, что и все его коллеги (оставляя в стороне самого посла) в сравнении с fortes tetes et chefs de partis (Большими умами и лидерами партий — фр.)? В изнурение Германии он не верит, а, напротив, он уверен (особенно после того, что он собственными глазами увидел сегодня) в нашей неспособности дальше вести борьбу! Что же касается Палеолога, то очень характерно для него, что он, в качестве эстета, особенно скорбит о том, что «больше не слышит Вагнера» и что Франция совершенно угнетенно обезображена индустриализацией, расползающейся по стране, как саркома.»

Историк Исаак Минц в «Истории Великого Октября» так характеризует происходившие события:

«День 23 февраля характеризуется таким взрывом движения, что царские власти потеряли уверенность в возможности справиться с ним полицейскими силами и немедленно вызвали войска для подавления рабочих выступлений. Выступление показало готовность народа идти на жертвы. Рабочие смело шли на полицейские заставы. В ход было пущено оружие. Большевики возглавляли движение. По их инициативе были организованы митинги в женский день… Они были в гуще масс, становились во главе демонстраций, объединяли их и дали лозунг «На Невский!»; и тот факт, что демонстранты пробивались к центру, подтверждает, что они руководствовались единым лозунгом. В ряде случаев на заводах создавались специальные комитеты по руководству движением. Вечером на заводе «Эриксон» была создана инициативная группа, которой было поручено руководить революционным движением рабочих завода «Эриксон». По инициативе Скороходова на заводе «Дюфлон» был организован революционный штаб для руководства движением в Петроградском районе. Большевистские комитеты — районные, Петербургский, Бюро ЦК — в течение дня проводили заседания, где получали информацию о ходе событий, подводили итоги и принимали решения о дальнейшем развертывании революционных выступлений. Все это свидетельствует о том, что день 23 февраля был первым днем революции»

В сборнике «Большевики в годы империалистической войны» приводится прокламация московского комитета РСДРП за 23 февраля 1917:

«Товарищи-работницы. Ваши дети, мужья и братья гибнут на фронте. Вы остались в тылу, но для Вас и для семьи вашей нет ни хлеба, ни дров. С каждым часом все больше погибших, все сильнее страдания.

Всею своею тяжестью легла война на плечи рабочего класса. Но тяжелее всего Вам, работницы! Вы заместили на фабриках и заводах своих мужей и братьев, но за Вашу работу Вам дают в два, в три раза меньше. Вы не можете одеть и накормить детей Ваших.

Когда же конец всем ужасам войны? Конец войне положит только сам народ. Когда всею своею массой поднимется рабочий класс, ниспровергнет царское правительство, и народ возьмет власть в свои руки, тогда наступит мир, такой мир, какой нужен народу, — без новых цепей, без новых налогов. Только такой мир принесет свободу народу.»

Из корреспонденции в ЦО РСДРП «Правда» №1, 5 марта 1917:

«23 февраля, в женский день, была объявлена стачка на большинстве фабрик и заводов. Женщины были настроены очень воинственно, не только работницы, но массы женщин, стоящих в хвостах за хлебом, за керосином. Они устраивали митинги, они преобладали на улицах, двигались к городской думе с требованием хлеба; они останавливали трамваи.

«Товарищи, выходите!», — раздавались энергичные возгласы. Они являлись на фабрики и заводы и снимали с работ. Вообще женский день прошел ярко, и революционная температура начала с этого дня подниматься.»

В рамках проекта «Революционный год» ИА REGNUM представляет видео хронику событий 1917. Хроника основана на открытках собранных петербургским профессором и филакартистом Виталием Третьяковым.

Из воспоминаний княгини Ольги Палей:

«Заседания в Думе становились все более и более бурными. Теперь уже не стеснялись ругать правительство, метя постоянно в государя и государыню при критике их министров. Мы вели совершенно уединенный образ жизни в тишине Царского, так как назначение генерал-инспектором гвардии давало возможность в. князю жить где угодно. Тем не менее, мы были в курсе развивающихся опасных событий, а чтение газет делало нас нервными и беспокойными. Снабжение Петрограда съестными припасами становилось все более и более слабым. «Хвосты» у булочных в сильные морозы заставляли народ роптать. Все это революционеры предусмотрели и подготовили заблаговременно. Государь был в ставке, и мы приближались к роковым дням конка февраля. Уже 23 февраля на бурном заседании думы Шингарев и Скобелев, — первый — кадет, второй — социалист-революционер, — кричали и требовали, чтобы правительство ушло, если оно не в состоянии кормить население»

Справка ИА REGNUM:

Александр Бенуа — художник и критик, идеологи и основатель художественного объединения «Мир искусства» (1898−1924)

Ольга Палей — княгиня, супруга великого князя Павла Александровича (шестого сына Александра II), на тот момент — генерала-инспектора войск гвардии. Жила в собственном дворце в Царском Селе

Андрей Шингарев — депутат Госдумы от Петербурга, главный специалист и оратор кадетской фракции по финансовым вопросам

Открытки используемые в иллюстрировании новостей проекта «Революционный год» предоставлены профессором Третьяковым и собраны из различных частных и государственных коллекций. Многие из них никогда ранее не публиковались в интернете.

«Феномен открытки, как хранителя истории, ясен без разъяснений. Визитной карточкой времени назвал открытку академик Лихачев. Только один штрих добавим к очевидности: тиражность открытки. Раз кто-то брался её тиражировать, значит, он чувствовал ее востребованность.

По нашим оценкам в 1917 году подверглись тиражированию около 600 открыток с сюжетами революции в Петрограде. Это и документальные фотосюжеты, и рисованные сцены того, что происходило на улицах столицы Российской империи. Подобные открытки рассказывали также о революционных событиях Москвы и других городов империи, которая 1 сентября стала республикой.

Практически все значимые исторические события нашли место на открытках. Оценить точно размеры этого революционного массива открыток трудно, это порядка тысячи изданных сюжетов, целая летопись революции. Пожалуй, 1917 — единственный год в истории нашей страны, так полно зафиксированный навеки.

Почему люди, жившие в 1917 году, покупали открытки с изображением того, что они видели на улицах своих городов? Во-первых, открытка заменяла телевизор, а во-вторых — пьянящий воздух свободы. В Париже среда множества сувениров популярна маленькая консервная баночка с надписью «Воздух Парижа». Так вот открытки 1917 года — это воздух русской революции; СВОБОДЫ, РАВЕНСТВА И БРАТСТВА.» Комментирует Виталий Третьяков.