Тайна «Тукана»: загадочное кораблекрушение не разгадано и через 50 лет

28 февраля исполняется 50 лет со дня гибели в Северном море советского траулера «Тукан». Трагедия унесла жизни 57 калининградских рыбаков, но тайна кораблекрушения так и осталась неразгаданной. 80-метровый красавец-корабль, построенный всего лишь за пять лет до этого (в 1962 г.) в ГДР для океанического рыбного промысла, затонул в не самый сильный шторм в 15 милях от побережья Дании.

Накануне корреспондент ИА REGNUM встретился с доцентом, кандидатом химических наук Галиной Комовниковой, работающей в Балтийской государственной академии рыбопромыслового флота, — вдовой одного из погибших моряков, которого в печати назначили чуть ли ни стрелочником морской катастрофы. Вдова полвека хранила молчание, но сегодня она впервые рассказывает о судьбе своего мужа, тралового мастера рыболовецкого судна «Тукан» Евгения Комовникова.

ИА REGNUM : Галина Григорьевна, практически все СМИ, описывая тот роковой рейс, сообщали о загадочном «тралмастере К», который якобы был «особистом» на судне, сопровождая некие секретные контейнеры на Кубу. Это так о Вашем муже писали мои коллеги?

— Да, мой муж пошел на «Тукан» тралмастером. Но подумайте, какой из Жени сотрудник КГБ? Для него это был всего второй рейс в море после окончания факультета промрыболовства Калининградского технического института. Он стихи писал, настоящим романтиком был. И потом, если бы он работал на органы, то зачем перед самым отходом «Тукана» говорить мне очень важную информацию…

ИА REGNUM : Что Вы имеете в виду?

— Это были последние дни перед отходом — 25−26 февраля 1967 года. Он две ночи не ночевал дома, нес вахту на «Тукане». И вот, когда он пришел утром после первой ночи, то сказал мне такую фразу: «Ой, куда я попал, где мой чемодан?» Спрашиваю, что случилось. Сегодня ночью, говорит, пришли два военных грузовика, из которых стали выгружать на корабль тяжеленные деревянные ящики. Грузили в рыбный отсек. Помню, что он сказал, что сре́зали даже какие-то перегородки, чтобы эти громадные ящики вошли. А капитана в это время не было.

ИА REGNUM : Про капитана он тоже сказал?

— Да, причём его не было две последние ночи. Женя ведь не профан был, знал, что на Кубе в те годы дела всякие шли (прошло пять лет с острейшего Карибского кризиса — А.В.). А тут военные машины, краны, погрузка ящиков. Еще штрих — они уходили рыбачить на полгода в Южную Америку, в район Патагонии, однако им неожиданно сообщили, что будет остановка в Гаване. Мое скромное мнение обо всей этой истории: была совершена диверсия.

ИА REGNUM : ???

— Первые свидетельства моряков, оставшихся в живых, говорят, что перед течью судно испытало удар, вибрация от которого длилась минут десять. Можно предположить, что это было дело вражеской подводной лодки. В результате траулер мог получить пробоину и затонуть (официальная версия гибели судна — неплотно закрытые люки в корме — А.В.). Поэтому «Тукан» так и не подняли, хотя первоначально в печати писали, что собираются. Поэтому и капитан препятствовал радированию SOS и вообще всячески тормозил эвакуацию экипажа.

ИА REGNUM : Вы об этом впервые говорите?

— Да.

ИА REGNUM : А следователям говорили?

— Ко мне после трагедии никто из следственных органов не обращался. Ни одного вопроса не задавали. Только один раз пригласили в рыбный порт и выложили на стол золотые изделия, снятые с тел моряков. Спросили, есть ли вашего мужа. Но его обручального кольца не оказалось, потому что я знала, что на нем было выгравировано имя «Галинка».

Но получилось так, что моего мужа рыбацкая молва записала чуть ли не в виновники кораблекрушения. Мол, он сопровождал секретный груз, адресованный нашей военной базе на Кубе, и именно этот негабаритный груз во время шторма стал причиной аварийной ситуации. Люди не знают правды, а языком болтают.

…После смерти Жени я уехала в Смоленск к родителям, в Калининграде же никого не осталось. Однако мои ученики, а работала я учителем химии в 44-й школе, подняли настоящее восстание в школе. Никого не хотели видеть, кроме меня. Сначала учителей в класс не пускали, а потом двоечники стали отличниками, их даже перевели в ленинскую комнату, потому что класс стал лучшим по успеваемости. И вот, в конце концов, мне привезли петицию — на длинном рулоне обоины. Школьники написали: «Ждём вас, Галина Григорьевна!» — и фамилии свои на весь рулон. Дети меня вернули сюда (не сдерживает слёз).

ИА REGNUM : А где похоронен Евгений Комовников?

— На своей родине, в городе Смоленске. Мы оба вяземские, были знакомы с 10-го класса. Затем я поступила в Смоленский педагогический институт, а Женя — в Калининградский технический институт. На последнем курсе, в 1964 году, у нас родилась Танюша. А через два с половиной года он погиб. Мы с ним даже чашку чая не выпили на расставание. Помню, утром 26 февраля мы с ним последний раз поцеловались на улице Нарвской, когда ждали автобус, и расстались навсегда.

ИА REGNUM : Вы сказали, что Евгений был романтиком, стихи писал…

Стихов очень много. О любви, о море. Есть прямо пророческие. Сейчас зачитаю:

Ревет океан и грохочет,

От злобы он весь поседел.

И судно, как щепочку, носит.

Представьте рыбацкий удел!

Но это еще чепуха,

Бывает и хуже, друзья.

Смоет за борт рыбака,

И часто помочь уж нельзя.

Помню еще такой случай. Перед рейсом он подарил мне репродукцию картины Айвазовского «Радуга». Жили мы в комнатке в мансарде — столик да кровать. Он повесил «Радугу» над столиком и сказал: «Если со мной что-то случится, знай: все погибнут, а я выживу».