Великая Банановая Империя США

Президент Обама — выяснилось вдруг — позвонил президенту Путину по Красному Телефону. Он, оказывается, пригрозил Путину, чтобы тот не смел хакать американские президентские выборы. И Путин не стал их хакать. В одно-, двух и многоэтажной Америке — в Америке здоровых людей и нормальных курильщиков — хватило своих хакеров, чтобы положить конец этому… Чему? Как это назвать? Очень трудно подобрать слова.

Потому что в недолгой — всего-то 228 лет — но яркой истории американских президентств, наверное, не было такого парадоксального и нелепого облома как истекающее сквозь пальцы президентство Обамы.

Пожалуй, ни «президентство инаугурационной речи» Уильяма Гаррисона в 1841 г. (старый и очень популярный вояка простудился, произнеся самую длинную речь в истории американских инаугураций, простудился и умер через месяц), ни «президентство разбитых надежд» Джеймса Гарфилда в 1881 г. («самый подготовленный президент», надежда нации и борец с коррупцией, был застрелен нелепым партноменклатурным лузером, не получившим желаемой должности), ни позорный крах перекредитованного народным доверием гедониста-коррупционера Уоррена Гардинга в 1923 г., ни даже крушение Джимми (только так!) Картера, избранного в 1976 г. на подъёме моральных надежд нации и смертельно атакованного кроликом (погуглите!) на излёте своего треснувшего арахисового президентства — ни одна из этих (и многих других) драматических, грустных и смешных историй не сравнится с невообразимым в своей абсолютной, запредельной поддельности фейк-президентством Барака Обамы.

Невозможно было бы вообразить себе в самом горячечном креативном сознании такого сочетания великолепных, небанальных исходных данных — со всех точек зрения: личностной, «американской мечты», международно-политической и т.д., — и чтобы всё это было бы можно с таким беспрецедентным убожеством втоптать в болото банальщины, пародийных штампов, срыва всех покровов и слива всех ресурсов.

Барак Обама возглавил Америку на высшей (или, точнее, низшей) точке того, что теперь обозначается фальшивым словом «политкорректность». Само его вступление в должность Президента Политкорректность ознаменовалось позорнейшим лицемерием Нобелевской премии мира — разумеется, премия была выдана никаким не авансом (при всём том, что сумел сделать для самодискредитации Нобелевский комитет, в такой немыслимой глупости его заподозрить невозможно), а — в полном соответствии с логикой и этикой всех решений по премиям мира последних нескольких десятков лет — за то, что он стал первым негром-президентом Соединённых Штатов. И, разумеется, проболтаться об этом в реальности, в которой из школьных библиотек изымают за неполиткорректность «Гекльберри Финна» и «Хижину дяди Тома», было бы страшнее, чем обгадиться во время чтения Нобелевской лекции. Намного страшнее.

Этой же вывернутой наизнанку логикой политкорректности — «чёрного и белого не называйте, да и нет не говорите!» — определялся весь восьмилетний обамакурс, от социальных проектов до борьбы с террором. Во всех без исключения кризисах и ситуациях вызовов, требовавших реакции со стороны могущественнейшего государства в мире, его лидер, умный, образованный, опытный, наделённый чувством юмора и способностью к эмпатии, бросался к своей мурочкиной тетради, рисовал там очередную политкорректную кусачую бяку-закаляку и бросал против неё все силы нации: экономические, политические, военные.

Поразительное лицемерие американской внутренней и внешней политики, американской идеологии, американской морали не могло бы присниться даже в смертном сне ни Брежневу, ни Суслову, ни председателю Союза писателей СССР Георгию Маркову (обладавшему самым фальшивым пером в истории советской и мировой литературы) — просто потому, что в застойном Советском Союзе, кроме лицемерия стареющих и не очень умных вождей, для такого глобального и настолько фундированного лицемерия не было ни ресурсов, ни умов, ни инструментов.

Газета «Правда» («в ней написана неправда!» — клеветали советские диссиденты на кухнях) могла исписаться подробностями голодания доктора Хайдера и ужасами застенков Анджелы Дэвис и Леонарда Пелтьера. Но на газету «Правда» работала неуклюжая и неубедительная система ЦТ СССР с её двумя (а на самом деле одним) каналами — и которой чем дальше, тем меньше верили представители того поколения советских людей, которому вроде как уже года два как полагалось жить при коммунизме. А вовсе не глобальная всепроникающая медиамашина, с интернетом, круглосуточным мультиканальным новостным телевидением, Голливудом, блэкджеком и слухами, с международной системой электронной разведки, сетью тяжеловооружённых ЧВК, жалкими странами-сателлитами (включая двух членов СБ ООН — Францию и Великобританию — и одну крупнейшую экономику Европы — единую Германию с намного меньшим количеством степеней свободы, чем у НРБ, МНР, ПНР, ГДР и ЧССР, вместе взятых).

И вот в основу этой колоссальной махины глобального постимпериализма — махины, противостоять которой «в лоб» было бы невозможно просто по соотношению масс (никому не поможет ООН, если законы пишет Ньютон) была положена… чушь. Галимая фигня. Из старой доброй советско-пропагандистской серии «А зато в Америке негров вешают!»

Вместо того, чтобы разумно играть на реальных противоречиях, вместо того, чтобы использовать против врагов — в том числе против нас — энергию наших бесчисленных ошибок, вместо того, чтобы выявлять те болевые точки, которые потенциально угрожают непоколебимой власти «Вашобкома», и немедленно и безболезненно снимать боль микродозами социально-политических анальгетиков, Великая Америка избрала судьбу Великой Банановой Империи. Той самой, у которой бананы везде — в ушах, в глазах, в носу, да и в руках (вместо рычагов управления).

Обамовская Америка — этот непобедимый Готэм Добра — слила беспроигрышные выборы Человеку-Трампу сдуру. Просто потому, что перестать бороться с русскими хакерами, а после этого вынуть бананы из глаз и ушей, казалось до такой степени неполиткорректным, что пропади лучше всё пропадом! Вот оно и пропало.

Впору звонить по Красному Телефону… «Алло, Влад? — Хей, бро! Как сам?»