Завершившийся 5 сентября в столице Приморья второй Восточный экономический форум (ВЭФ) подтвердил наличие далеко идущих планов российских властей, направленных на модернизацию и развитие Дальнего Востока России. Возможно поэтому к 300 заключённым ранее инвестиционным контрактам, на втором Форуме добавились 214 соглашений на общую сумму около 1,85 трлн рублей.

Ольга Демиденко для ИА REGNUM
Свободный порт Ванино, Хабаровский край

Читайте также: Итоги ВЭФ-2016 и саммита «Большой двадцатки» — Главное за сегодня

Очевидно, что декларируя те или иные планы по переустройству государства или его части, его реформированию или просто приведению в порядок, государственные мужи первым делом должны озаботиться инструментарием для подобной работы. Одним из таких инструментов является Территория опережающего развития (ТОР), устройство которой изложено в законе № 473-ФЗ от 29.12.2014 г. «О территориях опережающего социально-экономического развития в Российской Федерации», где уже реализуется большая часть инвестиционных проектов.

Читайте также: «Алмазный центр — ответ АЛРОСА на санкции Запада»

После принятия упомянутого закона на свет появилось 3 подобных территории («Хабаровский» и «Комсомольский» в Хабаровском крае, плюс «Надеждинский» в Приморье). В текущем году насчитывается уже 12 ТОРов. Добавились: «Михайловский» и «Большой камень» в Приморском крае, «Приамурский», «Белогорский» в Амурской области, «Горный воздух» и «Южная» на Сахалине, «Камчатка», «Беринговский» на Чукотке и «Кангалассы» в Якутии, правовой статус которых закреплён на 70 лет. Сюда же можно отнести и зону Свободного порта Владивосток. На сегодняшний день рассматривается возможность учреждения тринадцатого объекта специальной экономической политики в Еврейской АО.

Все территории, наделённые особым статусом, имеют свою специализацию: это лёгкая и пищевая промышленность, сельское хозяйство, горно-добывающие отрасли, судостроение и туризм. В качестве «приманки» для инвесторов разработаны законодательно прописанные механизмы деятельности на более льготных, по сравнению с общим режимом, ведения бизнеса внутри страны.

В свою очередь, особый правовой статус отдельных районов даёт возможность зарубежному бизнесу начать работу, не вдаваясь в тонкости российского законодательства и особенностей ведения бизнеса в России.

Согласно замыслу творцов Закона, все регистрационные действия государственных органов проводятся в максимально сжатые сроки в «одном окне». Зарубежные инвесторы имеют возможность строить свою работу, согласуя деятельность не с госорганами, а с управляющей компанией (УК), которая по идее несёт на себе функции «и судьи, и адвоката». Скорее всего, УК будет и единственным проверяющим органом в ТОРах. Ситуацию облегчает режим свободной таможенной зоны с отсутствием таможенных пошлин. Резиденты подобных территорий имеют право завозить рабочую силу в необходимом количестве и соответствующей квалификации в случае отсутствия таковой в российском регионе. Первые пять лет с момента реализации проекта не взимаются налоги на прибыль, имущество и землю. Первые десять лет социальные выплаты по зарплате составят 7,6% вместо 30%. Отсутствует НДС и импортные пошлины на перерабатывающее оборудование. Если прибавить к упомянутым преференциям 60% скидку на пользование землёй и инфраструктурой, то получается воплощённая наяву мечта либертарианца!

Читайте ранее: АЛРОСА продала на ВЭФ алмазы и бриллианты из Якутии за 1,2 млрд рублей

Не затрагивая вопросы позитивного или негативного влияния ТОРов на дальневосточные регионы, коснёмся внешнеполитического наполнения столь важного для Кремля проекта. Если попытаться одним словом описать состояние дел в мире, то на ум чаще всего приходит одно слово: нестабильность. Если заглянуть в не столь далёкое будущее, то всплывает более неприятный термин: хаос. При этом Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), на интеграцию в который нацелены все дальневосточные проекты, не является исключением.

Несмотря на проблемные для мирового сообщества точки вне региона, в Тихоокеанском бассейне накопилось достаточно военных, политических и экономических противоречий. Это и обострение борьбы за спорные территории (острова Спратли, Сенкаку и Парасельские острова не исчерпывают этот список). Причём взаимные претензии напоминают не тлеющие головёшки, а бочку с порохом. Вопросы судоходства в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. Общий рост затрат на вооружение в Азии, выросший за последние десять лет более чем на 23%. Борьба за экономическое доминирование в регионе между США и КНР, которая грозит в ближайшее время обострить диспропорции в региональной торговле и вылиться в дополнительный кризис. Шаткость одних союзов дополняется коалициями типа Транс-Тихоокеанского партнёрства, которая представляется угрозой для некоторых региональных игроков. Часть АТР, именуемая Северо-Восточной Азией (СВА) и наиболее приближенная к России, также не производит впечатление земного рая: периодическая военная истерия КНДР и Республики Корея, ядерные испытания Пхеньяна, милитаризация Японии, экологические проблемы Китая и те же споры вокруг приграничных территорий.

На фоне перечисленных угроз регионального характера, подобные зоны на территории ДФО вполне могут стать подобием тихой гавани для азиатского капитала, если учитывать предлагаемые государством условия. При этом своеобразная экстерриториальность ТОРов в состоянии снизить негативное восприятие российских государственных институтов, а успешная реализация тех или иных начинаний первыми смельчаками, притянет и других инвесторов.

В этой связи территории опережающего развития в Дальневосточном федеральном округе приобретают несколько большее значение, чем изначально им приписывали многие представители российских масс-медиа и экспертного сообщества. ТОРы — это определённый знак, посыл со стороны России как своим соседям в регионе, так и более широкому кругу заинтересованных наблюдателей.

Обозначенные районы, которые расположены на территории российского Дальнего Востока, очевидно планируются не только, а возможно, и не столько, как чисто экономический инструмент. Подобные экономические зоны с уникальным правовым статусом предполагаются и как механизмы осуществления внешней политики государства.

Прошедший ВЭФ подтвердил заинтересованность бизнес-сообщества государств СВА и ряда других стран к развитию Дальнего Востока РФ в рамках рассматриваемых территорий, а точнее определил возможности распределения капитала в обмен на рост политического влияния Москвы в Азии. Как следствие, можно предположить, что ТОРы являются дополнительными «рычажками» для решения целого спектра проблем во внешней политики.

К ним можно отнести следующие аспекты международных отношений:

— взаимодействие с рынками АТР с учётом сформированного Вашингтоном Транс-Тихоокеанского партнёрства;

— демонстрация миролюбивых намерений Москвы в регионе, где нарастает риск региональных военных конфликтов;

— снижение демографического давления густонаселённых азиатских стран и, прежде всего, Китая путём направления возможных иммиграционных потоков в специально выделенные территории;

— неформальная декларация политической стабильности и целостности России в общем и в масштабе российского Дальнего Востока;

— создание новой структуры региональных экономических связей внеблокового характера.

Таким образом, концепция территорий опережающего развития обретает черты не столько экономического инструмента для развития Дальнего Востока России, сколько универсальной «отмычки» для Тихоокеанского региона. Конечно, само по себе создание ТОРов не является окончательным решением ни внутренне-, ни внешнеполитических проблем. По сути, это лишь начало работы, а период до 2020 года уже покажет, насколько прозорливым были авторы и исполнители этой идеи.