Ожидалось, что Турция только на сокращении турпотока из России должна была потерять около 3 млрд долл. Примерно такой же объем недополученной прибыли ожидался и у экспортеров сельскохозяйственной продукции. Кроме того, турецкие строительные фирмы, по некоторым оценкам, могли потерять контракты примерно на 40−50 млрд долл.

Иван Шилов ИА REGNUM
Турция

Несколько труднее было оценить «человеческое измерение» ожидавшихся потерь. Более 70 тыс. турецких рабочих были заняты на строительстве различных объектов на территории России. Большая часть строителей вынуждена была пополнить ряды безработных. Впрочем, для трех крупнейших строительных фирм были сделаны исключения, и они могли продолжить работу до завершения строящихся объектов.

Введение визового режима коснулось примерно миллиона граждан России и Турции, а это 200 тыс. только официальных браков плюс неофициальные. Если можно так выразиться, двусторонние семейные отношения, которые касаются не только супругов, но бабушек и дедушек, детей и внуков, тоже попали в сложное положение. Добавим к этому десятки тысяч собственников-россиян на территории Турции и турецких в России… Плюс остановленное культурное, научное сотрудничество. Потери в этой сфере — крайне неприятные и масштабные.

Как отметил президент РФ Владимир Путин на пресс-конференции в Санкт-Петербурге, «только за пять месяцев текущего года объем российско-турецкого товарооборота просел на 43 процента. Если вспомнить, что в прошлом году спад был 23 процента, 26 процентов, то понятно, что эта тенденция очень печальная. Нам предстоит кропотливая работа по реанимации торгово-экономического взаимодействия. Этот процесс уже запущен, но он потребует определенного времени».

Неудивительно, что, несмотря на поддержку подавляющего числа россиян предпринятых властями мер против турецкой стороны, в целом российская общественность не проявила той жесткости, которую мы наблюдали в Турции в первые месяцы после турецкой провокации. Впрочем, турецкая общественность понятия не имела о реальной ситуации, а турецкие СМИ подавали информацию настолько дозированно, что о российской позиции в этом конфликте из турецких источников узнать было невозможно.

Как известно, в первые же дни после уничтожения российского самолета российский президент озвучил условия урегулирования инцидента: извинения турецкой стороны, наказание виновных в этом преступлении, возмещение ущерба, понесенного российской стороной. Однако турецкая сторона не только не спешила с удовлетворением требований со стороны России, но и упорно настаивала на своем, разжигая националистическую истерию в стране. Впрочем, постепенно начались поиски контактов, посредников и путей урегулирования.

На наш взгляд, причины, по которым Эрдоган пошел на частичное удовлетворение условий нормализации, выставленных Россией, очевидны — Эрдоган отыграл в свою пользу всю ситуацию со сбитым самолетом и получил нужные ему политические очки как внутри страны, так и в ближнем зарубежье. В первую очередь отметим, что он получил поддержку со стороны турецкого электората — по данным разных опросов, его рейтинг вырос больше чем на 30−35%. Это очень серьезный рост, который принципиально важен для воплощения важнейшей цели Эрдогана — получить новые широкие конституционные полномочия. Нынешнее парламентское большинство не позволяет Эрдогану добиться главной цели — изменения турецкой Конституции и расширения президентских полномочий, т. е. превращения Турции из парламентской республики в президентскую. Высокий рейтинг может заставить оппозицию поддержать его устремления в парламенте или вынести пакет законов на всенародный референдум.

Отметим и внешнеполитические аспекты упрямства турецкого президента — он получил поддержку в регионе, прежде всего у арабской улицы, у исламизированной части населения: вот, дескать, «какой отважный Эрдоган, поднял руку на ядерную державу». На Востоке этот аргумент работает — здесь уважают и любят силу, а амбиции турецкого президента не ограничиваются собственно турецкой территорией — он видит себя в качестве лидера мусульман всего региона. Недаром он поддержал все «арабские революции». Его Партия справедливости и развития стала образцом для политизированных исламистов. Например, в Марокко местные исламисты даже название своей партии заимствовали у эрдогановской ПСР.

Однако поддержка Эрдогана в самой Турции росла в течение первых двух-трех месяцев, а потом начался обратный процесс — осознание экономических потерь, которые постепенно начали сказываться на экономике страны и особенно — в туристических регионах. В то же время на международной арене Турция не нашла ожидавшейся поддержки у западных союзников, сумела испортить отношения с соседями и оказалась в изоляции. В этих условиях Эрдоган вынужден был внести коррективы в свою внешнюю политику. Началась нормализация отношений с Израилем, а затем последовало и извинение за сбитый российский бомбардировщик, вызвавшее неоднозначную реакцию со стороны российских СМИ. Российское руководство все же приняло извинения турецкого президента, и Россия приступила к нормализации двусторонних отношений.

Отметим и то, что отношения Турции с Европой и США ухудшились еще до попытки переворота. Европа не предоставила туркам вожделенный безвизовый режим. Однако в этом виноваты сами турки, которые практически не выполнили своих обязательств перед ЕС, необходимых для отмены визового режима. Из пяти условий, выставленных ЕС, главное — это свобода прессы и отмена ряда законов, в том числе закона по борьбе с терроризмом. По этому закону можно судить любого, кто выскажется за переговоры с Курдской рабочей партией, — он автоматически становится террористом. Это никак не укладывается в европейское понимание прав человека.

Однако именно в этот момент в самой Турции произошла попытка военного переворота, которую турецкий президент сразу связал с именем своего идейного и политического противника Фетхуллаха Гюлена. Фетхуллах Гюлен — философ, писатель и поэт, которого считают самым влиятельным мыслителем в исламском мире. Эрдоган потребовал от США выдачи своего главного оппонента, обвинив его в организации переворота, что категорически отрицается самим Гюленом. США попросили обосновать турецкие требования, но, по их представлениям, представленных документов недостаточно. Соответственно ухудшились и отношения Турции с США, на территории которых проживает Гюлен.

Собственно сам путч произвел странное впечатление с точки зрения и организации самого мероприятия, и целей организаторов, и бездарности исполнителей, что вызвало массу вопросов со стороны как зарубежных наблюдателей, так и некоторых турок. Дошло до того, что треть опрошенных турок посчитали попытку переворота креатурой самого Эрдогана, добивающегося расширения собственных конституционных полномочий таким своеобразным методом. Об этой же версии говорил и Фетхуллах Гюлен, категорически отрицающий свою причастность к этой акции. Можно не сомневаться, что Эрдоган постарается расправиться со всеми политическими противниками. Тысячи арестованных военных, более 600 закрытых частных школ, 15,5 тысячи уволенных и лишенных лицензий преподавателей частных школ, в основном из «Движения Хизмет» Гюлена. И это не говоря об увольнении десятков деканов, профессоров вузов, тысячах уволенных госслужащих. Всего на данный момент задержаны более 35 тыс. человек, половина из которых арестованы.

Что ждет этих людей? Вычислить подозреваемых, впрочем, не так сложно. Под подозрение попали все, кто закончил и частные школы гюленовского «Движения Хизмет», и специфические турецкие «дерсханелер» — «дома уроков», часть из которых организована движением, и частные университеты движения. Под подозрение попали и многочисленные бизнесмены, жертвовавшие на развитие этой образовательной структуры. Если учесть, что самые популярные СМИ, контролировавшиеся движением, уже были «переданы» сторонникам Эрдогана, то масштабы гонений на гюленистов можно попытаться представить. Беда в том, что именно этих заведения выпускали хорошо подготовленных юристов, экономистов, чиновников и бизнесменов. Неудивительно, что были уволены 2200 судей и несколько сот прокуроров, опять же заподозренных в связях с гюленистами. В Турции всю эту систему называют FET? — «Террористическая организация «Фетхуллахчи».

В какой степени все это касается России? Казалось бы, гюленовские структуры, прежде всего несколько десятков «турецких лицеев», уже давно закрыты на нашей территории, запрещены произведения Бадиуззамана Саида Нурси, высланы десятки турецких проповедников-нурсистов и деятелей из «Нурджилар» — структуры гюленистов. Однако посеянные ими семена пантюркистских идей не пропали.

На этом фоне и происходит процесс потепления российско-турецких отношений. Нормализация отношений двух стран позволит Турции избежать ожидавшихся экономических потерь. Однако не все так просто. Во-первых, те ниши в нашей торговле, которые занимали турецкие поставщики, уже в значительной степени заняты новыми экспортерами, и туркам будет непросто вернуть себе эти рынки. Во-вторых, турецким строительным фирмам предстоит заключать новые контракты, участвовать в новых тендерах и т.д. Предстоит вновь выстроить всю эту систему, и главное — оттеснить новых конкурентов.

В области энергетического сотрудничества с Турцией возможно возвращение к идее строительства урезанного «Турецкого потока». Пока еще речь на переговорах шла в основном об одной нитке газопровода вместо планировавшихся в начале прошлого года четырех. Идея создания «газового хаба» в Турции была крайне выгодна туркам. Однако турки уже упустили свой исторический шанс. Когда в ответ на визит Путина в Армению в апреле 2015 г. турки начали тормозить реализацию «Турецкого потока», торговаться по ценам и заявлять, что четыре нитки трубопроводов им не нужны, наши газовики переориентировали значительную часть поставок газа на «Северный поток — 2», откуда он и пойдет на юг до Северной Италии. Это минимум половина газа, который планировался для «Турецкого потока». Однако одна «труба» не очень-то выгодна «Газпрому» — дорогое строительство на фоне неблагоприятных мировых цен.

Проект строительства атомной электростанции в Аккую получил поддержку на переговорах, и турецкая сторона уже провела изменения в турецком законодательстве, которые, по словам Эрдогана, позволяют предоставить проекту «Аккую» статус «стратегической инвестиции». Будем надеяться на добросовестное отношение турецкой стороны к реализации проекта. Напомним, что при реализации первого трубопровода по дну Черного моря «Голубой поток» турецкая сторона отказалась выполнять базовое условие для таких проектов — «Бери или плати», — постоянно требовала снижения цены вопреки контракту и хронически не выбирала законтрактованных объемов газа. Положение улучшилось только из-за недопоставок иранского газа в зимний период, и только последние два года газопровод работал в запланированном режиме.

В процессе нормализации отношений все не так просто, и не стоит пока делать преждевременных выводов о возврате тех доверительных отношений с Турцией, которые существовали до ноября 2015 г. Самое главное — не решены политические аспекты этой нормализации. Остаются коренные разногласия по событиям на Украине, возвращению Крыма под российскую юрисдикцию, политике Анкары в Сирии. Здесь у нас с Турцией остаются расхождения практически по всем вопросам.

Ранее Анкара поддерживала политику США и Европы после переворота на Украине и полностью разделяла в своей пропаганде позицию наиболее экстремистских западных СМИ: «российские войска воюют на Украине», малайзийский лайнер «сбит пророссийскими сепаратистами», Эрдоган даже напрямую обвинял в этом Россию. При этом замалчивалась как деятельность новоявленных украинских нацистов, так и преступления украинских войск и националистических формирований в «зоне АТО» и т.д. Впрочем, и здесь подход начал меняться, и попытку переворота в Турции турецкие политики уже сравнили с переворотом на Украине, который министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу назвал «ошибкой Запада».

Из наиболее сложных международно-политических проблем стоит вспомнить сирийскую. Мы давно добивались от Турции перекрытия поставок оружия и боевиков игиловцам, «Джабхат ан-Нусра» (запрещенным в России) и другим оппозиционерам. Здесь какой-то позитив намечается, вроде бы Турция готова сотрудничать. Тем более что игиловцы явно и четко — и об этом свидетельствуют теракты исламистов на территории Турции — показывают, что собираются продолжать войну против турецкого правительства и Турции в целом. Россия готова к сотрудничеству в борьбе с сирийскими исламистами и зарубежными наемниками на территории Сирии. В переговорах министров иностранных дел России и Турции речь уже идет о соответствующем соглашении. Без серьезного подхода Турции невозможно перекрыть поставки оружия, боевиков, боеприпасов на территорию Сирии. Это крайне важно для победы над ИГИЛ, да и над другой оппозицией, с которой невозможно вести переговоры. Кроме того, необходимо договариваться и по безопасности в Черном море, и по вопросам отношения к Крыму и действиям Турции в этом регионе, в том числе поддержки наиболее агрессивной части так называемого «меджлиса крымско-татарского народа».

У нас хватает проблем, по которым необходимо сотрудничество и достижение взаимопонимания. Будем надеяться, что импульсивность действий президента Р. Т. Эрдогана не проявится вновь и президент Турции будет верен своему слову и той «дорожной карте» по восстановлению отношений двух стран, которая была обозначена на прошедших переговорах.

Газета «Ноев Ковчег» — ИА REGNUM