Нас с вами либералы и «зеленые» долго обвиняли в маргинальности наших выводов. Но вот появляется доклад крупного прикладного Института проблем естественных монополий (ИПЕМ) «Риски реализации Парижского климатического соглашения для экономики и национальной безопасности России». И все становится на свои места. И не случайно, что такой форменной истерикой разразился на круглом столе в Аналитическом центре при Правительстве России представитель Министерства природных ресурсов и экологии.

Валентина Андреева ИА REGNUM
Идеальная Россия для климатических лоббистов

Получается, что маргиналами, причем вполне определенного профиля, на самом деле являются те, кто огульно критикуют наши выводы, которые, замечу, базируются на научных данных, прежде всего, на выводах Президиума РАН.

По существу — что хотелось бы отметить в докладе ИПЕМ, и на что следует обратить особое внимание?

Первое. Вывод о значительных рисках для национальной экономики и социальной стабильности, которыми характеризуется обсуждаемая система мер по выполнению Парижского соглашения.

В докладе прописаны конкретные регионы, угроза для которых наиболее велика. Это прежде всего Дальний Восток, где предлагается создать «безуглеродную зону», которая, как следует из доклада, обойдется казне и компаниям в 1,2 трлн рублей на строительство новых электростанций. А также Сибирь — регион, в котором имеется абсолютный приоритет угольной теплоэнергетики. Отдельно — и это справедливо — упоминается Кузбасс, как субъект Федерации, в котором эти проблемы стоят наиболее остро.

Добавлю, что в докладе говорится и о моногородах, по которым тоже будет нанесен удар. Если свести темы угля и моногородов, то в Кузбассе 20 муниципалитетов имеют статус моногородов, и абсолютное большинство из них непосредственно связаны с угольной отраслью.

Второе. Доклад ИПЕМ опровергает ставшие расхожими предположения, что экстремальные, как говорится в документе, а на самом деле экстремистские, формы борьбы с парниковыми выбросами — углеродный налог (или сбор) и торговля квотами на выбросы — будто бы выгодны для «Газпрома». Доклад не оставляет сомнений в их убыточности для этой монополии и приводятся конкретные цифры потерь, в которые обойдется твердолобая упертость газовых чиновников, рассчитывающих в лучшем случае расширить свой рынок сбыта за счет угля и нефти, а в худшем… понятно, о чем идет речь.

То же самое относится и к алюминиевой промышленности; в перечне наиболее уязвимых компаний упомянут РусАЛ. И остается только задаваться риторическими вопросами, зачем тому же Дерипаске лоббируемый им углеродный налог, если он же на нем и проиграет?

Никаких иных версий, кроме адекватной «компенсации», которая, видимо, обещана ему по части иностранных участников и партнеров «Российского партнерства за сохранение климата», которое в канун Парижа было принято рядом олигархических структур, связанных с Грефом, Чубайсом, Авеном, тем же Дерипаской, — увы, не просматривается.

Предположительно — высказываю свою личную точку зрения — эта «компенсация» пойдет по каналам таких структур, как Российская сеть Глобального договора, российское отделение Международной торговой палаты, Фонд «Русский углерод», тесно связанный:

— одной рукой — с «зеленым» движением,

— а другой — с рядом американских транснациональных компаний и информационных агентств, например, ALCOA, Bloomberg и др.

Я уж не говорю о Зеленом климатическом фонде ООН. В докладе ИПЕМ совершенно правильно говорится, что существует высокая вероятность принятия решения о направлении в него средств, собранных по углеродному налогу, на ближайшей, 22-й КС РКИК в Марракеше, в ноябре этого года. Которую претенциозно назовут 1-й КС Парижского соглашения и сделают центром принятия целого ряда кулуарных решений, не только этого.

Влияния на эти решения и на механизм их принятия, как констатировано в докладе, не существует. Остается четыре месяца. И если ничего добиться не удастся, то бюджеты всех уровней лишатся определенной части денег, которые сегодня получают от экспортеров энергоресурсов в качестве экспортных пошлин.

Третье. Просто убийственной для общественности должна стать — обращаю на это внимание — хорошо известная НАМ статистика о том:

— что Россия со свои «национальным вкладом», который прописан в 752-м президентском Указе от 30 сентября 2013 года, бежит «впереди планеты всей», хотя ее вклад в сокращение парниковых выбросов за последние 25 лет — и так более 40%, в то время, как развитые страны Запада и ведущие развивающиеся страны свои выбросы, наоборот, за это время увеличили в 1,5 раза;

— что все эти развитые страны публично профанируют, сплавляя «на тормозах», все принятые международные решения, не собираясь их выполнять, в то время как мы — опять приходит в голову мысль, что не случайно, а с учетом коррупционной составляющей, — берем на себя «повышенные» капиталистические обязательства;

— а также, что, как записано в докладе, «основными получателями выгоды от ввода углеродного сбора в России окажутся зарубежные компании, выпускающие оборудование для соответствующих видов электростанций». Европе срочно нужно пристроить куда-нибудь продукцию своего экопрома годовым объемом в 700 млрд евро?

Между тем, опять-таки убийственным является пример июньского (этого года) решения Конгресса США, принявшего под давлением Бюджетного офиса и Национальной ассоциации производителей резолюцию против углеродного налога.

Если американцы поступают так, а наши «системные либералы» из Минприроды начинают кричать, что в России этого делать нельзя, то возникает законный вопрос: это ведомство вместе со своим куратором Дворковичем — что, «смотрящие» за взиманием в пользу США деиндустриализационной ренты с нашей страны? И таким образом они обеспечивают процветание американским промышленным корпорациям? И транснациональным банкам? Там их интересы?

И это вопрос, разумеется, не к ним. А к спецслужбам, правоохранительным органам и органам прокурорского надзора.

Считаю необходимым прямо процитировать следующий фрагмент доклада ИПЕМ: «Ввод углеродного сбора окажет негативное влияние практически на все виды экономической деятельности в стране. Наиболее серьезный ущерб понесут нефтегазовая отрасль, электро‑ и теплогенерация, транспорт, АПК, а также отрасли промышленности, характеризующиеся высокой энергоемкостью или значительными удельными выбросами: металлургия, производство азотных удобрений и цемента. Компании данной специализации будут вынуждены нести дополнительные расходы, составляющие до 75% выручки…».

И я бы не стал недооценивать эту угрозу под предлогом того, что она — отвлекающая. Мы неоднократно становились свидетелями и куда более диких и безответственных управленческих решений!

И если посмотреть приведенную в докладе таблицу уязвимости отраслей к углеродному налогу, то впереди всех находятся:

— электро‑ и теплоэнергетика — от 19,7% до 25,3% от производства;

‑ и цементная отрасль — от 12,6% до 16,2%.

И с этими показателями мы хотим выйти на «опережающее развитие» инфраструктуры, на качественное обустройство Сибири и Дальнего Востока? Когда на самом деле — это натуральный детонатор не то, что социальных протестов, но и сепаратистских настроений!

Кому-то очень хочется погреть на этом руки в начальный год нового большого выборного цикла.

Я уж не говорю о неоднократно упоминавшемся на наших круглых столах противоречии всего перечисленного официальной энергетической политике нашей страны. Теперь это записано и в докладе ИПЕМ. И, благодаря этому институту, прозвучало на уровне Аналитического центра при Правительстве России.

Четвертое. И, наконец, главное, о чем мы, начиная с 27 ноября прошлого года, с первого круглого стола в ИА REGNUM, тоже уже неоднократно говорили. О методике подсчета в системе «выбросы — поглощение» парниковых газов.

С самого начала, по целому ряду признаков:

— по отсутствию в Парижском соглашении ссылок на Рио-де-Жанейрскую декларацию по окружающей среде и развитию, а только на Рамочную конвенцию ООН об изменении климата (РКИК);

— по ограничению поглощающих природных сред бореальными лесами, которое, вопреки национальным интересам, поддерживается российским Минприроды;

— по откровенным махинациям с поглотительной способностью самих бореальных лесов, которые теперь вскрыты и в докладе ИПЕМ (и имеются конкретные цифры — как минимум, трехкратное занижение по сравнению с США, двукратное — с севером Европы);

— наконец по разведению проблем выбросов и абсорбции (поглощения) во всех ведомых и неведомых международных документах, включая Киотский протокол и Парижское соглашение, —

по всем этим признакам было видно, что методика подсчета — ключевой вопрос. И сегодня она поставлена на уровне ИПЕМ. И представляется, что именно это вызвало упомянутую мной истерику представителя Минприроды. Ибо не кто иной, как глава этого ведомства Сергей Донской систематически и цинично занижает поглотительный ресурс российских лесов в 15−17 раз (!) по сравнению с данными признанных специалистов.

Здесь надо сказать, коллеги, что разночтения конечно же могут быть. Но на проценты — на 10%, максимум на 15%. Но не в 15 раз! Когда в 15 раз — это преднамеренное шельмование фактов в угоду чьим-то конкретным интересам. Кто поручится, что не коррупционным?

В «лесной» и в целом в «поглотительной» части доклада ИПЕМ вопрос вызывает только одно. Почему вместе с лесами к перечню поглотительных сред достаточно проблемно отнесены территориальные воды океанов, но забыты очевидные остальные среды — поверхности внутренних водоемов, тундра, болота, степи?

Уверен, если учесть все по максимуму — все вопросы к России отпадут сами собой. Правда, при этом кто-то лишится насиженных мест, но государство — это же не кормушка для чиновников, а сфера их ответственности. «Во времена оные, — как говорил как-то премьер Дмитрий Медведев, — кое-кто за подобную «работу» давно бы уже отдыхал с помощью физического труда на свежем воздухе».

Пятое. Последний вопрос — самый деликатный, касающийся достаточно серьезных внешнеполитических приоритетов России.

Есть такой, обойденный вниманием, вопрос, как ряд положений Совместного заявления РФ и КНР от 25 июня нынешнего года, подписанных в ходе визита Президента России Владимира Путина в Пекин.

Интересны два положения:

Одно: решение сторон «на комплексной основе продвигать сотрудничество (внимание!) в нефтегазовой, угольной, электроэнергетической сферах» и «формировать стратегические, долгосрочные отношения партнерства на взаимовыгодной основе».

Подчеркну: уголь, нефть и газ, то есть промышленный и энергетический углерод, за рамки российско-китайского сотрудничества отнюдь не выводятся. Напротив, предполагается их дальнейшее развитие.

И второе положение. «Россия и Китай высоко оценивают Парижское соглашение… и подтверждают готовность к активной и конструктивной работе по выполнению решений Конференции… Стороны отмечают важную роль широкого применения природного газа как экологически дружелюбного топлива, способного обеспечить плавный и экономически эффективный переход к «чистой» энергетике…».

О чем очень возможно, что идет речь?

Сразу после Парижа между США, Канадой и Мексикой было заключено зонтичное соглашение. По сути под мощный канадский поглотительный ресурс завели целую американскую экономику.

Такое же соглашение по некоторым признакам похоже, что при посредничестве США, готовится между Индией и Бразилией. Эксплуатировать собираются бразильский поглотительный ресурс.

В принципе ничто не мешает применить эту схему, которой прикрываются ведущие экономики мира, и в рамках крепнущих российско-китайских отношений.

Но только в том случае, если российский поглотительный ресурс получит адекватную оценку и будет учтен полностью — и в части, касающейся бореальных лесов, и других поглощающих природных сред.

С методикой МГЭИК, которая, как известно, и как признается в докладе ИПЕМ, используется в России, этого сделать не получится. Ибо российский ресурс поглощения беспрецедентно занижен. Из экологического донора, усилиями махинаторов из Минприроды, наша страна превращена якобы в «загрязнителя» глобальной окружающей среды. Которым она никогда не являлась, не является, и в обозримом будущем являться не будет. И быть не может ввиду размеров территории и богатства природы.

Так вот, российско-китайский «зонтик», который возможно является решением вопроса:

— он отвечает обоим пунктам пекинского заявления;

— он отодвигает в 2030 год перспективу реализации конкретных пунктов о сокращении выбросов (именно этот год назван исходным для ограничений выбросов в КНР);

— он обеспечивает суммарный плюс — превышение российско-китайского поглощения над российско-китайскими выбросами, —

этот «зонтик» работает при условии, если — еще раз, это важно! — поглотительный ресурс России будет учтен не «по Минприроды», а по расчетам Виталия Болдырева и Владимира Лукьяненко. Только в этом случае.

Иначе, с таким Минприроды, с ресурсом, который вычислили консультанты г-на Донского, Россия для Китая в этом вопросе никакого интереса не представляет!

Сказанного вполне достаточно, чтобы, отвечая на выводы доклада ИПЕМ, предложить следующий алгоритм действий России в сложившейся ситуации, при подготовке к ратификации Парижского соглашения. Речь идет о необходимости широкого общественного обсуждения Парижского соглашения на уровне:

— Совета безопасности Российской Федерации;

— Общественной палаты Российской Федерации;

— общественных палат субъектов Федерации;

— региональных парламентов;

— профессиональных объединений угольщиков, нефтяников, газовиков, металлургов и энергетиков.

И только после этого выходить на предварительные слушания в Государственной думе.