Виген Акопян: Россия и война августа 2008 года: победа ради передышки

Очередную годовщину войны августа 2008 года в России встретили дискуссией о том, насколько своевременными были действия высшего руководства страны в те тревожные дни. Был даже запущен в сеть специальный фильм, основанный на свидетельствах высокопоставленных российских военных, прямо утверждающих, что промедление президента России Дмитрия Медведева стоило многих человеческих жертв.

Не будем анализировать эти обвинения, как и контраргументы экс-президента, ныне премьер-министра России. Была война, были жертвы. Зачем бередить раны? Надо ли давать какой-то осетинской матери повод для страшной мысли, что ее сын был бы жив, если бы кто-то где-то сделал что-то раньше, чем сделал на самом деле? Все было сделано так, как сделано. Важнее фактические результаты той войны и новая расстановка сил.

Что касается моральной стороны вопроса, то президент Владимир Путин дал исчерпывающий комментарий на сей счет: "Вы знаете, решение о применении Вооруженных сил - это очень ответственное решение, потому что это же приказ о начале боевых действий. А там стреляют, гибнут люди. Прежде чем принять такое решение, надо десять раз подумать. Это сложное и ответственное решение".

Безусловно, сказанное президентом России имеет не только внутриполитический подтекст, но и являет собой определенный внешнеполитический месседж: действия России были продуманным и ответственным ответом на акт агрессии со стороны режима Саакашвили, который как раз и не отдавал себе отчет в последствиях собственных приказов. Не осознавал или не хотел осознать, что вскоре после такого приказа в 80 км от его резиденции будут гибнуть люди - дети, старики, женщины и солдаты. Что через 5-6 дней трупы грузинских солдат будут развозить в рефрижераторах Coca-Cola, а сам он будет в панике убегать от российского истребителя.

Не вступить в войну Россия не могла по определению - были убиты ее миротворцы, несущие службу согласно международному мандату. Никакого противоречия в позициях тогдашнего президента страны Медведева и нынешнего - Путина быть в этой ситуации не могло. Присутствовало лишь то ответственное промедление, о котором говорит Путин, рожденное сомнениями, которые и озвучил Дмитрий Медведев в одном из первых послевоенных интервью: "Я не мог поверить! Он (Саакашвили) что, с ума сошел?!"

В августе 2008 года против России была объявлена провокационная война с надеждой Саакашвили на блицкриг и внушенной ему же уверенностью, что Москва не рискнет вступить в открытые боевые действия в Закавказье. Сомнениями в силе России и ее способности адекватно отвечать на угрозы тогда было окутано все грузинское общество. Постарались подконтрольные власти телеканалы.

Маневры американского военного флота и якобы попытки войти через Босфор в Черное море, "остановленные" Турцией, были лишь декорацией, имитацией желания Запада помочь Саакашвили. Театрализованные гастроли американских марионеток типа Ющенко, Качиньского и их прибалтийских коллег на центральной площади Тбилиси - это максимум, чем помогли Грузии ее западные "союзники". Глобальный же торг шел в Москве с участием США, ЕС и Турции. Турецкий премьер Эрдоган в военную годину представлял в Москве "Платформу мира и стабильности на Кавказе". После этого началось беспрецедентное армяно-турецкое примирение. Сценарий сорвался на Карабахе.

Саакашвили, а с ним и всю Грузию подставили. Подставили, чтобы втянуть Россию в войну, в которой Грузия должна была безусловно проиграть, а ее приграничные с Россией конфликты законсервированы на ближайшее обозримое будущее. Это позволило снизить риски Запада для стратегического коридора между Каспийским и Черноморским регионами, обеспечить расширение влияния США на всем кавказском пространстве. Ибо если Россия сегодня лишена практической возможности влияния на внутреннюю грузинскую ситуацию, в том числе в силу усилий американских спецслужб, Грузия на Северном Кавказе усердно работает.

Официальный Тбилиси ежегодно рапортует о нарастающем потоке российских туристов, для того и в одностороннем порядке отменен визовый режим, поддерживает акции и инициативы типа признания "черкесского геноцида" и прочее. Ясно, что новая "обрубленная", но лишенная львиной доли российского политического влияния, Грузия становится площадкой, позволяющей Западу спокойно вырабатывать различные стратегии для всего постсоветского пространства. Таким образом, проигравшая войну Грузия очень быстро становится "экспортером реформ", например, в Армению и даже Киргизию, инициатором новых общественно-политических трендов на Северном Кавказе. Только на чьи деньги эти реформы проводятся?

Реформируется и грузинская армия. Сегодня братья погибших в Осетии грузинских солдат воюют в Афганистане - у Грузии самый значительный вклад среди стран не членов НАТО в оккупационную коалицию. Это особый предмет гордости Саакашвили. Гордится грузинский лидер потому, что таким образом угождает своему американскому патрону. Сообщения о гибели грузинских солдат на афганской чужбине лишь увеличивают его чувство гордости.

Россия признала независимость Абхазии и Южной Осетии раз и навсегда. Абхазы и осетины не воюют. Там мир. Но мир очень беспокойный, требующий серьезных послевоенных усилий. Прошло 4 года, а Россия не смогла превратить граничащую с ней мизерную Южную Осетию в цветущий край, надежно охраняемый от внешнего врага. Но при этом говорится о потенциале России интегрировать вокруг себя все Евразийское пространство... Разобраться бы сначала с Южной Осетией! Но здесь мешают не только собственные коррупционеры, особо старательные из которых даже умудрились пробраться прямо туда - в регион будущего распила в качестве новоявленных "осетинских" политиков. Постарались и сами осетины, которые, кажется, еще не до конца осознали и оценили, какой уникальный, совершенно беспрецедентный и невероятный шанс выпал на их долю. А также то, какой ценой он был завоеван.

Спустя четыре года после войны, главная задача России обеспечить ресурсы для стремительного развития Южной Осетии. Это вопрос имиджа страны. Не добившись серьезного прорыва в этом направлении, нельзя серьезно говорить о бесконфликтном интеграционном потенциале России в целом. Но и вечно этот процесс длиться не может. В историческом ракурсе России в закавказском регионе дана лишь короткая передышка. Вопрос, использовать Вооруженные силы или нет и когда именно это сделать, может встать снова в любую минуту. Никаких иллюзий в этом плане быть не должно. Сирийский кризис выгоняет тысячи беженцев в том числе и в Закавказье, задает новый импульс и новую динамику курдскому движению, в корне меняет ситуацию вокруг Ирана и в Турции. На этом тревожном фоне прерваны переговоры вокруг карабахского конфликта. Грузинский плацдарм дает США широкие рычаги воздействия на соседние страны - Азербайджан и Армению. Последним и объясняется торможение российских интеграционных инициатив в этом регионе.

Война августа 2008 года - эпизод исторической борьбы России за влияние на Кавказе, завершившийся победой российской армии, но не предопределивший исхода этой борьбы. Москва должна быть готова к новой региональной эскалации на все 100%, чтобы потом не рассуждать о своевременности собственных действий.