Господин министр, как Вы оцениваете нынешний уровень армяно-российского сотрудничества и что еще может сделать Россия для развития отношений?

Хочу с удовлетворением отметить, что взаимоотношения Армении с Россией сегодня находятся на высоком уровне - на уровне стратегического партнерства и носят разноплановый характер. До недавнего времени считалось, что уровень политических отношений превышает уровень экономического сотрудничества. Сегодня же можно констатировать, что сотрудничество двух стран в области экономики сравнялось по масштабам и уровню с политическим взаимодействием. Таким образом, отношения Армении с Россией стали гораздо многограннее. Можно отметить, что на данном этапе Россия имеет здесь не только политические, но серьезные экономические интересы. Это для нас немаловажный фактор. Кроме того, Россия является страной-сопредседателем Минской группы ОБСЕ и принимает активное участие в процессе урегулирования нагорно-карабахского конфликта. В этом аспекте, я думаю, что она вместе с двумя другими членами МГ ОБСЕ сможет сыграть значительную роль в деле урегулирования конфликта. Убежден, что после предстоящих в октябре президентских выборов в Азербайджане переговорный процесс активизируется, и вклад посредников МГ будет очевиден. При этом не стоит забывать, что Россия является единственной страной, имеющей в Армении военное присутствие, а это один из важнейших компонентов системы безопасности Армении.

Следует ли из Ваших слов, что Россия уже делает все возможное и необходимости в новых акцентах с ее стороны нет?

Я действительно считаю, что наши двухсторонние отношения на сегодняшний день лишены каких-либо проблем. Другое дело, что эти процессы необходимо углублять и развивать. В политическом плане наш диалог необходимо интенсифицировать в свете происходящих в регионе процессов. Что касается экономической сферы, то здесь мы имеем совершенно неограниченное поле деятельности и должны стараться максимально углублять имеющиеся отношения.

Внешняя политика Армении, основанная на комплементаризме, предполагает участие США в региональных процессах. В связи с этим - готов ли Ереван к гипотетическим изменениям позиции Вашингтона, в частности, в карабахском вопросе и в контексте армяно-иранских отношений?

На данный момент мы каких-либо предпосылок насчет возможности резкого изменения политики США в отношении Армении или региона в целом не видим. Правда, США присутствует сегодня в Грузии, что само по себе свидетельствует о наличии серьезных региональных изменений.

Сегодня очевидно, что претерпевает изменения позиция США в отношении Азербайджана. Может ли это отразиться на перспективах и конкретных формах урегулирования нагорно-карабахского конфликта?

Ваш вывод, по-видимому, основан на том, что США сняли ограничения по предоставлению помощи Азербайджану. Отмечу, что это исходило из интересов США в контексте борьбы с международным терроризмом. Снятие этого ограничения позволило Вашингтону предоставлять военную помощь не только Азербайджану но также и Армении, чем мы и воспользовались. Таким образом, Армения оказалась вовлеченной в область военного сотрудничества с США.

Существует ли связь между перспективами иранского и карабахского вопросов в контексте американо-иранских противоречий?

На данный момент я не хочу углядывать никакой связи в отношениях США к Ирану и позиции Вашингтона по карабахскому вопросу. Конечно же, если мы дадим волю нашей фантазии, то такую связь можно попытаться найти. Но делать какие-либо выводы основываясь на этих фантазиях бессмысленно.

Каковы пределы диалога Армении с Турцией?

Сегодня налицо серьезный армяно-турецкий диалог. Недавно состоялась моя встреча с главой МИД Турции Абдуллой Гюлем в Мадриде. Имел место обстоятельный диалог, касающийся возможного прогресса в наших двусторонних отношениях. До сих пор камнем преткновения на этом пути являлось то обстоятельство, что Турция связывала нормализацию армяно-турецких отношений с карабахским вопросом. Однако встреча в Мадриде дает мне повод надеяться, что сегодня эта связь не настолько прочна. Кажется, Турция делает упор и фокусирует внимание на двухсторонних армяно-турецких отношениях. Этот шаг достоин приветствия и расценивается нами как серьезный шанс для достижения позитивного сдвига в отношениях с Турцией.

Можно ли это расценивать как победу армянской дипломатии?

Я абсолютно не склонен делать таких заявлений. Ведь здесь задача не в том, чтобы добиться какой-либо победы. Перед нами поставлена цель нормализовать отношения с соседом и в этом направлении мы выбрали правильный путь. В тот момент, когда граница с Турцией будет открыта, дипломатические отношения налажены, можно будет зафиксировать: победы добились обе стороны.

Ваше ведомство задает тон и внешнеэкономическим отношениям. Возможны ли негативные последствия для экономики Армении в случае открытия границы с Турцией?

В принципе, я не допускаю каких-либо негативных последствий для экономики нашей страны вызванных возможным разблокированием армяно-турецкой границы. Такого рода глобальные вопросы требуют широкого подхода. Абсолютно уверен, что открытие границы выгодно не только двум странам, но и региону в целом. Конечно я допускаю, что для какой-то отдельной отрасли могут возникнуть отрицательные моменты, для иной - положительные. Однако, повторюсь, по большому счету, это только и только выгодно. Тот факт, что республика получит выход на турецкий, а через него и на весь арабский рынок, говорит сам за себя. К примеру, сегодня простаивает железная дорога, начинающаяся от границы Армении и пролегающая через территорию Турции до сирийского порта Латакия. Этот железнодорожный маршрут не эксплуатируется, и это вызывает сожаление. А ведь в случае его использования армянская торговля может получить большие дивиденды.

Какова Ваша позиция по вопросу о другом немаловажном для Армении транспортном маршруте - абхазской железной дороге? Можно ли сделать вывод, что Грузия, увязав обсуждение этого вопроса с решением абхазской проблемы в целом, волей-неволей втягивает Армению и в свои внутренние дела, и в свои отношения с Россией?

Касательно абхазской железной дороги Армения лишь выражает свое желание видеть этот, как Вы верно заметили, важный для экономики республики маршрут задействованным. Какого-либо иного участия в этом процессе республика не имеет. Недавно, в рамках официального визита в Грузию, президент Кочарян лично интересовался вопросом возможного возобновления движения по этому пути у своего грузинского коллеги Эдуарда Шеварднадзе. Мы находим, что открытие абхазской железной дороги, в первую очередь, выгодно как для самой Грузии, так и для Армении, России и остальных стран региона.

Насколько сегодня велика вероятность возобновления военных действий в зоне карабахского противостояния?

Если бы возобновление военных действий зависело только от армянской стороны, то я бы с уверенностью сказал, что подобная вероятность равна нулю. Но так как это зависит еще и от другой стороны - азербайджанской, то таких смелых заявлений я сделать, конечно же, не могу. В то же время я думаю - в Баку отлично осознают, что на их пути стоит довольно серьезная стена. Надеюсь, это обстоятельство является для Азербайджана серьезным удерживающим фактором.

Как в этом случае Вы расцените участившиеся в последнее время инциденты на линии соприкосновения? Обусловлены ли факты нарушения режима прекращения огня со стороны Азербайджана предстоящими в этой стране президентскими выборами или они имеют более серьезную подоплеку?

Я считаю, что возобновление военных действий на данном этапе невыгодно ни одной из сторон. В Азербайджане грядут выборы, и подобные случаи, не исключено, могут иметь и негативные последствия для него же самого. В последнее время со стороны азербайджанских сил наблюдались попытки продвижения вперед. В этой связи мы предупреждали, что столь близкое расположение сторон друг к другу неизбежно приведет к выстрелам снайперов и соответственно - к жертвам. Так и случилось. К счастью, буквально на днях состоялась встреча министров обороны Армении и Азербайджана, в результате которой была достигнута договоренность о нормализации обстановки и недопущении повторения подобных инцидентов.