ИА REGNUM: Г-н Кокоев, общеизвестно, что вектор Южной Осетии в настоящее время направлен на Россию, причем, к политической составляющей добавляется и экономическая. Как в настоящее время развиваются отношения с Россией?

Экономическая блокада, предпринятая Грузией по отношению к Южной Осетии, лишь усилила ориентацию югоосетинской экономики на российскую. Раз экономические связи с грузинской стороной по вине же грузинской стороны сворачиваются, соответственно, наша экономика будет ориентироваться на Россию. Россия - наш стратегический партнер, кроме того, там живет значительная часть нашего этноса. Не следует забывать, что в ходе грузино-осетинского конфликта 1989-1992 гг. Южной Осетии был нанесен ущерб порядка 34 млрд. рублей или 1 миллиарда долларов в ценах 1992 года: это было зафиксировано экспертами в области экономики. Из этой суммы не менее трети - это основные средства промышленности и сельского хозяйства. Далее, необходимо также упомянуть и о ущербе, который понесла республика в ходе последовавшей мощной транспортно-энергетической блокады, ущерб от которой составил порядка 162 млн. долларов. В течении 13-15 лет эти средства должны были как-то возмещаться, а этого сделано не было, ведь не надо забывать, что в экономике есть такое понятие, как упущенная выгода. Так что, грузинской стороной не было предпринято никаких действий на сближение двух народов. Действия грузинской стороны с мая 2004 года и по сей день также не новы - это очередной комплекс мер давления. Этим самым Грузия еще больше отторгает от себя Южную Осетию, что, в первую очередь, для самой Грузии никакого положительного эффекта не принесет. Как это ни парадоксально, своими действиями грузинская сторона добивается обратного.

ИА REGNUM: Таким образом, можно сказать о том, что Южная Осетия полностью дистанцируется от Грузии и политически, и экономически?

Вовлечение Южной Осетии в экономическое, а тем более в правовое пространство Грузии гибельно для Южной Осетии. Для этого есть серьезные основания и аргументы. Коль скоро Южная Осетия поставила своей политической целью интеграцию с Россией и воссоединение с Северной Осетией, то ориентация экономики хотя бы на 60-70% также должна быть направлена на экономику Северной Осетии и России. Если же пойдет обратный процесс, то мы сами не заметим, как окажемся в правовом поле Грузии со всеми вытекающими отсюда последствиями, а последствия эти крайне негативны. Людям свойственно открывать дороги, налаживать коммуникации, которые помогают урегулировать межэтнические конфликты, напряженные ситуации, а закрытие дорог, размахивание дубинками, как правило, ничего позитивного не дают. Урон для экономики Южной Осетии, для ее бюджетной сферы, для малого и среднего предпринимательства был нанесен достаточно серьезно. Нам еще предстоит проанализировать ущерб и дать окончательную оценку блокаде. Кроме того, немаловажен тот факт, что ничего позитивного блокада не принесла не только для Южной Осетии, но и для районов, приграничных с Южной Осетии. Очень многие люди получали основной доход именно благодаря полноценному функционированию этой дороги. Очень многие люди в Горийском, Карельском, Хашурском районах серьезно пострадали от того, что функционирование Транскама было сведено к минимуму. Это повлекло за собой рост цен в Грузии, поставку некачественной продукции, множество внутрисоциальных напряженных ситуаций. Можно сделать вывод: Грузия, на данный момент, не является ни политическим, ни экономическим, ни каким-либо другим партнером Южной Осетии. Последние события лишний раз подтвердили, что вхождение в состав Грузии станет для Южной Осетии шагом в политическое, экономическое и этническое небытие.

ИА REGNUM: Вы допускаете задействование в Южной Осетии работы крупных российских компаний?

Это надо было делать давно, сразу после развала СССР, сразу после установления мира, пусть и хрупкого, в зоне конфликта. В этом случае может и не было бы таких серьезных последствий для нашей экономики и такого сильного отставания от мировых процессов.

ИА REGNUM: Недавняя ротация российского батальона ССПМ в зоне грузино-осетинского конфликта продемонстрировала, что официальный Тбилиси не отказался от своих планов вывести миротворцев из Южной Осетии. Что Вы думаете по этому поводу?

Они полагают, что с выводом миротворческого батальона у Южной Осетии исчезнет возможность реализовать свои цели и устремления, потому что не будет силового подкрепления наших политических подкреплений, и мы перестанем говорить о независимости нашего государства и, само собой, вольемся в состав "демократической" Грузии. Кроме того, в Грузии создалось неадекватное впечатление, что в случае силового варианта решения событий, они легко с нами справятся. Тоже спорные убеждения. Понятно, что для установления контроля над Южной Осетией и Абхазией у Грузии других путей нет, кроме как военного, поскольку в политическом плане они натыкаются на волеизъявление тех народов, которые там проживают и которые ни в коем случае ни под каким предлогом не хотят входить в состав Грузии. Так что, вывод миротворцев возможен только после политического урегулирования, а политическое урегулирование может быть только одно - это признание республики Южная Осетия, отказ Грузии от территориальных претензий на территории Южной Осетии, заявление о нейтральном статусе и сокращение численности вооруженных сил в Грузии.

Справка: Геннадий Кокоев - выпускник экономического факультета Североосетинского госуниверситета. С 1988-1997 гг. являлся финансистом, а затем начальником отдела завода "Электровибромашина" в Цхинвали. В 1996-1998 гг. работал в сфере малого предпринимательства, с 2002-2003 гг. занимал должность министра экономики Южной Осетии. Старший преподаватель кафедры экономики Югоосетинского госуниверситета.