Любовь к планете Плюк. За чью землю воюют украинцы

Мастера пропаганды считают, что в идеологическом плане украинская сторона более сильна: они сражаются за свою землю, а вот русская армия пришла на чужую. Отсюда и более сильная мотивация. Лозунги о возвращении территории на Украине беспрестанно повторяют с 2014 года. Не людей, которых давно уже списали и не считают за своих, а именно территорий. Недавно руководитель офиса президента Андрей Ермак в очередной раз подчеркнул, что Украине не нужны переговоры, потому что она «никогда не пойдет на компромиссы касательно своей территориальной целостности».

Однако целая цепочка событий, связанных с истинным отношением украинцев к своей земле, рождает логичный вопрос: а зачем? Безо всякой войны патриотические политики по-своему эффективно уничтожали «любимую Украину» долгие годы. Опустошенная, усеянная лунными кратерами янтароносная провинция в Полесье. Вырубленные леса Карпат. Выжженная, чтобы скрыть воровство, Чернобыльская зона отчуждения, знаменитое место для браконьерских охот. Отравленные реки, символично приобретшие цвет бандеровских флагов. Проданная иностранцам и беспощадно эксплуатируемая земля. Попытка превратить в пустыню «украинский Крым».

А кроме того — истерзанный за восемь лет до СВО, заминированный вдоль и поперек Донбасс, к которому теперь добавилась экологическая катастрофа в виде уничтоженного Каховского водохранилища. После этого широко анонсируемый на Украине взрыв реакторов Запорожской АЭС выглядит очень убедительно — как высший градус «любви к своему», на фоне которого рассуждения об «ужасах оккупации» выглядят насмешкой. Особенно когда эти ужасы — огромная работа по спасению людей, животных и земли, к которой бывшие хозяева относятся как к расходному материалу.

На фоне всей истории независимости для украинцев «борьба за свою землю» давно уже превратилась в билет на планету Плюк из фильма «Кин-дза-дза»: посреди безводной пустыни учиться правильно приседать перед господами в цветных штанах. Так что в конструкции «кто за что воюет» на самом деле случился кардинальный поворот.

Признанные республики

Если мятежные республики Донбасса в украинском пропагандистском месседж-боксе назывались как минимум «непризнанными», то Янтарную и Чернобыльскую республики по умолчанию все признали. Они никогда не провозглашали своего отделения от Украины, не придумывали свою символику и не стремились куда-то вступить. Но долгие годы эти квазигосударства жили отдельно от остальной страны, не подчиняясь ее законам, а кое-где вступая с ней в открытый конфликт. Но это никогда не вызывало патриотического гнева.

Рецепт успеха довольно прост: янтарная мафия Полесья всегда прикрывалась патриотической риторикой, напирая на то, что вырученные деньги идут «ребятам в АТО». А делили месторождения безукоризненные патриоты из «Правого сектора», «Азова» (экстремистские организации, запрещены в РФ) и самообороны Майдана. Однако в 2016 году, когда власть попыталась навести порядок в фактически неподконтрольных лесных районах Житомирской, Ровенской и Волынской областей, там начались настоящие боевые действия — Нацгвардия Украины с бронетехникой против криминальных бригад Янтарной республики.

До этого СМИ фиксировали только самые уж чересчур яркие случаи, такие как штурм пограничного пункта «Каменское», где местные жители летом 2015 года добивались возвращения конфискованного оборудования для добычи солнечного камня, или перекрытие старателями трассы на Варшаву у села Костюхновка.

Вплоть до 2021 года, когда начались масштабные карательные рейды и попытки загнать добычу в легальное поле, это был огромный бизнес с гибкой логистикой и широкой географией экспортных поставок — Польша, Венгрия, Турция, ОАЭ, Китай. Польский Гданьск, весь усеянный магазинами по продаже украшений из «балтийского янтаря», еще с 90-х годов работает на украинском сырье, поставку которого наладили местные бизнесмены. Полесскому Клондайку же остался «лунный пейзаж».

Один из самых бедных регионов самой бедной страны Европы, лидер по количеству умирающих сел, начинал с хищнической вырубки леса, приносившей местным жителям копейки. Но с момента, когда полесский янтароносный район, часть огромной Балтийско-Днепровской янтарной провинции, начал активно разрабатываться, эта работа стала основным источником прибыли. На лесных дорогах, ведущих к старательским поселкам и районам добычи, встали блокпосты под патриотическими красно-черными флагами. А вокруг образовались обширные пустоши — сотни километров безобразной пустыни, усеянной глубокими ямами и упавшими деревьями.

Говорящие строго на мове, имеющие твердую проукраинскую позицию люди дружно валили и жгли лес, загоняли технику, размывали песок с помощью мотопомп, превращая реки в безжизненные мутные канавы. В этой пульпе десятки, сотни старателей с сачками в любую погоду ловили янтарь, складывая его в грязные мешки. Заваленных в шурфах «крепостных» никто никогда не считал — считали только деньги: по данным СБУ на 2016 год, только взятками и только силовикам старатели-нелегалы платили порядка 200 млн долларов ежегодно.

Точно так же уничтожались навсегда и бывшие поля, на которых в период «советской оккупации» росли хмель, лен и рожь. Никакой рекультивации эта земля уже не подлежит. Вплоть до последних лет, когда с массовой незаконной добычей начали активно бороться, по оценкам Госпогранслужбы Украины, нелегальная добыча янтаря осуществлялась почти на всей северо-западной части страны, на площади более 14,6 тыс. кв. км. Это основная территория Янтарной республики, представители которой в последний раз проявили свою любовь к Украине в апреле 2022 года. Тогда в оставленную российскими войсками Киевскую область нагрянула колонна отлично экипированных и вооруженных ребят, занявшихся грабежом богатых дач в районе Бучи, Ворзеля и Немешаево.

А вот Чернобыльская республика такими вооруженными силами похвастаться не могла. Там всем заправлял милицейский батальон охраны, начальник которого по местным меркам считался полубогом. Богом же являлся руководитель администрации Зоны, с 2014 года ставшей отдельным Госагентством в подчинении Кабмина. Хотя, в принципе, до того времени все основные сладкие темы уже были поделены и отработаны. Уже 55 тысяч кв. км никак не возвращались к жизни и заповедником стали только в 2016 году. Республика должна была зарабатывать.

В рамках стратегического партнерства с независимой Украиной из республики бесследно испарились целые гектары зараженного металла. Мы бывали на такой площадке у бывшего села Рассоха, где на 20 гектарах когда-то сосредоточили всю технику, участвовавшую в ликвидации аварии на ЧАЭС. У грязных вагонов-бытовок такие же грязные мужички дорезали остатки каких-то механизмов и огромных колес от военных тягачей.

Точно так же споро вывозился неподконтрольный никому лес: спутниковые снимки показывают, что за 20 лет целиком исчез огромный лесной массив, сотни гектаров сосны. Именно эти хищения впоследствии стали покрывать пожарами, только в 2020 году здесь сгорело не менее 12 тысяч гектаров Чернобыльского радиационно-экологического биосферного заповедника. Поднялся в воздух вместе с копотью печально известный «Рыжий лес», сгорели бывший молодежный лагерь «Изумрудное», военный городок «Чернобыль-2» и дюжина неплохо сохранившихся сел, привлекавших легальных и нелегальных туристов.

На этой территории активно добывался песок, а песчаные карьеры одновременно давали побочный продукт в виде того же янтаря. Богатая полезным цезием и стронцием рыба из спущенного в 2021 году пруда-охладителя ЧАЭС без всяких колебаний пошла на киевские рынки. Зато добытых в ходе браконьерских охот лосей, оленей и кабанов богатые гости (в числе которых всегда было немало правоохранителей) бросали — есть такое мясо страшновато.

Самым главным активом Республики, конечно же, стали радиоактивные отходы. Во-первых, освоили 1,5 млрд евро на арку над разрушенным блоком. На площадке у ЧАЭС было запланировано строительство централизованного хранилища ядерных отходов в интересах американской компании Holtec. Туда планировалось свозить отработавшее топливо с украинских АЭС и другие радиоактивные материалы. Как утверждали недоброжелатели — возможно, что и со всей Европы. При этом в Зоне до сих пор существует реальная «свалка», около трех миллионов кубометров радиоактивных материалов из 1986 года, включая просто закопанное в землю и подтапливаемое грунтовыми водами.

Однако всё это стало поводом не для беспокойства, а для бурной радости в соцсетях, когда в Зоне появились российские военные и стали рыть окопы: это же отравленная земля!

«Лысые Карпаты»

Шутка о том, что карпатский лес вступил в ЕС отдельно от Украины, давно уже перестала быть смешной. Настолько, что на встрече с представителями стран Карпатского региона в 2020 г. исполнительный директор программы ООН по вопросам окружающей среды Ингер Андерсен предупредила о серьезных угрозах из-за вырубки лесов и изменений климата. В первую очередь это касалось Румынии и Украины, совершенно не стыдящихся беспощадных рубок в интересах европейских производителей мебели.

Эти интересы настолько важны, что в мае 2016 года Международный валютный фонд заставил Украину снять мораторий на экспорт древесины, угрожая заморозить кредиты, в которых остро нуждался киевский режим. Просто 500-летние буки, внесенные в список всемирного наследия ЮНЕСКО, и карпатские ели-смереки чудо как хороши для производства эксклюзивных предметов интерьера, и устоять перед хорошим предложением невозможно.

Вплоть до того, что в 2015 году суд арестовал 600 тонн леса, который перевозили «в зону АТО», тогда фиксировались поставки даже в якобы заблокированный российский Крым. Бывший старший офицер милиции одного из западных регионов рассказывал в частной беседе, что его подчиненные угроз лишения премии не боялись: «У меня премия прямо за забором растет, спилил пару штук — и хватит». Характерно, что лидерами по рубкам всегда были Львовская и Черновицкая области — край эталонных патриотов.

Так что данные спутникового мониторинга Greenpeace, опубликованные в конце прошлого года, логичны: за последние 20 лет в Карпатах вырублено более 7 тысяч кв. км лесов. Правда, на всех. А что касается Украины, то там под охраной находится только около 12,2 тыс. гектаров — остальное доступно для законной и незаконной рубки. Но что толку, если буквально в этом месяце научно-технический совет Верховинского национального природного парка единогласно поддержал сплошную вырубку более 40 гектаров высокогорных лесов. Зачем? Чтобы сделать… противопожарные разрывы.

При этом, как в свое время констатировал директор Киевского эколого-культурного центра Владимир Борейко, самые большие рубки ведутся не в Карпатах, а в Ровенской и Житомирской областях. Только в последней за 15 лет было сведено почти 12% площади лесов. Для этого со знанием дела были созданы условия: после установления моратория на экспорт леса-кругляка в 2015-16 годах ограничения ввели на всё, кроме сосны. А на Полесье как раз она, в том числе в Киевской области, которую старательно засаживали сосной и дубом в период «советской оккупации», создав огромные площади прекрасного леса, теперь превращаемого в пиломатериалы на многочисленных лесопилках. Куб хорошей обрезной доски в Киеве сейчас стоит 20 тыс. гривен, с гектара можно взять до 200 кубов. А чуть более дешевых елок в Карпатах — вообще до 400 кубов с гектара, математика простая и перевешивающая любовь к Родине.

Не думая вперед дальше следующей недели, Украина уже много раз почувствовала на себе последствия в виде разрушительных наводнений в западных регионах. Сотни затопленных сел, снесенные мосты и дороги, погибшие люди — все это регулярно повторялось в 1998, 2008 и 2020 годах и является прямым следствием бездумного, потребительского отношения к земле.

При этом пограничные регионы Венгрии ежегодно страдают от дикого количества мусора, который туда приносят реки с Украины. Из Тисы венгры вылавливают тонны пластика, стекла и прочей дряни, которая никак не собирается и не перерабатывается в принципе нигде в стране. А в горном регионе не так много удобных мест для мусорных свалок, которые обычно устраиваются при каждом украинском селе. Если на равнине вы просто можете наткнуться на смердящую кучу, которую растаскивают по кустам ветер и животные, то каждый паводок на Закарпатье устраивает на реках мусорные пробки.

Но это не типичная особенность западных областей. 2018 год стал самым жарким за последние 139 лет, но и три предыдущие были не хуже. Удушливое, за тридцать по Цельсию, украинское лето с внезапными жуткими грозами сменилось аномально жаркой осенью. Даже люди, далекие от науки, соглашались, что климат заметно поменялся, согласно прогнозам, в течение ближайших десятилетий средняя температура будет постоянно расти, и в Киеве станет дышаться, как на юге Австралии. И это напрямую перекликается с новостями о том, что Украина стала главным экспортером не только леса-кругляка, но древесного угля в Евросоюз.

Масштабный эксперимент по смягчению климата, начатый 20 октября 1948 года, успешно «декоммунизирован» и скатывался к нулевой отметке вплоть до 2022 года, когда исполнилась главная мечта Новой Украины — воевать с Россией. Военный конфликт, наложенный на предыдущие восемь лет, превратил огромные территории буквально в выжженную землю. Даже если речь идет о катастрофическом наводнении после взрыва дамбы Каховской ГЭС. А тем, что осталось, владеют иностранцы.

После снятия Украиной моратория на продажу сельскохозяйственной земли с июля 2021 года, по разным данным, только в собственности американских компаний Cargill, Dupont и Monsanto оказалось 16,7 млн гектаров, почти 40% из общего земельного банка в 42,7 млн га. Кроме того, плодородной украинской землей владеют европейские и китайские компании. Поэтому отчаянное сражение украинцы дают за землю, которая им не принадлежит.

Большинство территориальных приобретений Украины — это как раз чужие земли, на которых никогда не проживало автохтонное население. Подарки Российской империи и Советского Союза, за которые была заплачена большая цена русской кровью. Территория, сознательно превращенная в пустыню и распроданная за сущие гроши. Земля, которой её «защитники» не дорожат и с легкостью отравляют — лишь бы не досталась тем, кто её действительно любит и хотел бы сберечь. России, которая в конечном итоге воюет за то, что ей по-настоящему дорого и всегда оставалось её частью.