Травля за призыв к переговорам: Запад не слышит своих знаменитых философов

Роль философов в формировании общественного мнения на Западе всегда была высока, потому что они способны сознавать происходящее раньше, чем его разрушительные последствия станут очевидны для всех. За философом сформировался образ прозорливца, видящего текущие события в далекоидущей перспективе. Но способна ли сейчас западная общественность, ежедневно впитывающая шквал антироссийской риторики, прислушиваться к своим философам-классикам, если их мнение расходится с мейстримным?

Юрген Хабермас — философ и социолог, представитель «второй волны» Франкфуртской школы социологии, создатель теории коммуникативного действия, профессор философии в Франкфуртском университете имени Иоганна Вольфганга Гёте и содиректор Института Макса Планка в Штарнберге.

Публикация статьи Хабермаса «Призыв к переговорам» (Ein Plädoyer für Verhandlungen) в газете Süeddeutsche Zeitung вызвала травлю философа в широких кругах европейского общества.

За что почтенный философ франкфуртской школы подвергся осуждению, несмотря на то что его позиция вовсе не является пророссийской? Чего достаточно для того, чтобы попасть в европейские «черные списки»?

Дело в том, что год спустя 93-летний философ продолжает линию своей апрельской статьи 2022 г. «Война и негодование» (Krieg und Empörung) о необходимости более рационального и дальновидного взгляда на текущий конфликт.

Тогда возмущение публики вызвали тезисы Хабермаса о том, что так или иначе с Путиным в конце концов придётся договариваться, что «трансатлантическая неопределенность» не играет на руку самому Западу, что европейские пацифисты становятся «бывшими пацифистами» и помимо России как агрессора нужно обратить внимание также на самих себя, ведь «разжигающая вражду риторика плохо сочетается со зрительской ложей, с которой она так прекрасно звучит».

В февральской статье 2023 г. «Призыв к переговорам» позиция Хабермаса становится еще более отчетливой.

Философ требует искать такого компромиссного решения, при котором российские власти могли бы сохранить лицо, и считает, что западный альянс несет «моральную ответственность за жертвы и разрушения, причиненные оружием с Запада». Изначально оставив Россию в неведении относительно цели военной поддержки Украины Запад допустил ошибку. Заявления о том, что исключительно украинское правительство будет выбирать цель и время переговоров, не согласуется с реальной зависимостью продолжения войны от спонсирования западным оружием.

Граница между «не проиграть» и «выиграть» в войне с Россией становится размытой и «уже не отделяет пацифистов от не пацифистов». Формулировки позиции через подобную лингвистическую конструкцию оставляют широкое пространство для маневра, потому как никто не понимает, что именно будет делаться и решения какого порядка будут приниматься, пока Запад «не дает Украине проиграть».

Хабермас, переживший ужасы Второй мировой войны, напоминает, что в возможном прямом столкновении между ядерными державами победителей быть не может.

Помимо «игры в пацифизм» все четче обнаруживается склонность Запада к откровенной риторике силы. Например, в апрельском номере журнала «Le Monde diplomatique» директор Франкфуртского института социальных исследований Штефан Лессених (Stephan Lessenich) ведет дискуссию со сторонниками возвращения Запада к «политике силы».

Неопределенность Запада опасна для самого Запада, считает Хабермас, и является «лунатизмом на краю пропасти», в связи с чем необходимо проявить инициативу к началу переговоров.

Не являясь сторонником позиции России в текущем конфликте, Хабермас требует выработки четкой позиции не в ущерб интересам Запада: он требует формулировки этой позиции как таковой, и тут же на него обрушивается шквал негодования от почтенной публики.

Мэтр германской философии, «голос критического разума» (по оценке федерального президента ФРГ Вальтера Штайнмайера), «оракул Штарнбергского озера», «певец демократии», Юрген Хабермас оказался для Запада слишком миролюбивым.

Любители теории коммуникативного действия Хабермаса заявляют, что Россия для них такая страна, у которой не должно быть права на коммуникацию и дискурс. Интерсубъективность достигает своих границ в России.

Каждый из аргументов Хабермаса уже раскритикован на все лады.

Шквал обвинений обширен и разнообразен: Хабермас «лишает Украину субъектности», «мыслит категориями мира до 1989 года», как философ не имеет права высказываться по политическим вопросам (в то время как к философу Анри Леви, назвавшему позицию Хабермаса «абсурдной», никто не отказывает в праве на политическое высказывание), Хабермас не политолог и знает об Украине только по карте, он подталкивает к событиям 1938 года и относится к поколению «лишь бы не было войны» и просто слишком стар. Критике подверглась также газета Süeddeutsche Zeitung за то, что вообще приняла статью Хабермаса в печать.

Как видно, создателю теории коммуникативного действия стремятся отказать в коммуникации.

Неужели европейский интеллектуал, крупнейший представитель франкфуртской школы, заслуживший всемирную известность, не может высказать свою позицию, тем более что его позиция является не пророссийской, а всего лишь менее агрессивной? Видимо, уже не может.

Жесткой критике и обвинениям в аморальности и «отрицании геноцида» подвергается также всемирно известный американский философ и лингвист Ноам Хомский.

Ноам Хомский — американский философ, автор классификации формальных языков, называемой «иерархией Хомского», почетный доктор Аризонского университета и профессор на пенсии Массачусетского технологического института, стоявший у истоков когнитивных наук и междисциплинарных исследований. Автор работ о политике, психологии и лингвистике, один из самых цитируемых ученых современности.

Хомский заявил в своем недавнем интервью, что «Россия воюет более гуманно в Украине, чем США и Великобритания в Ираке», чем спровоцировал в свою сторону новый шквал обвинений.

Философ также вовсе не является сторонником России, но большинство интервьюеров до начала беседы считают необходимым сообщить, что они не поддерживают позицию Хомского и не несут ответственности за сказанное им, а просто вынуждены брать у него интервью.

Хомский, как и Хабермас, опасается эскалации конфликта и осуждает Запад за сопротивление мирному урегулированию.

В интервью New Statesman, которое вышло 1 мая, Ноам Хомский высказывается о том, что именно западный альянс выступает стороной, препятствующей переговорам. С точки зрения Хомского, Запад даже не размышляет по поводу переговоров, а уже четко дал понять, что к ним не стремится. «Вплоть до вторжения (на Украину. — Прим. авт.) поступали российские предложения по поводу переговоров, на что Британия и США отреагировали решительным отказом», — сообщает Хомский.

Один из аргументов, согласно которому с Россией, с точки зрения интеллектуальной западной публики, не стоит договариваться, — мнение о том, что исключительно война на Украине сдерживает Россию от захватнического вторжения в Европу.

Данный аргумент выдвигается как против Хабермаса, так и против Хомского.

В связи с этим профессор Массачусетского технологического института утверждает, что необходимо отвлечься от домыслов, прекратить судить по 1930-м годам и рассуждать о намерениях России на документальных свидетельствах. Россия всегда соблюдала международное право и пошла на уступки Бушу-старшему с продвижением НАТО на Восток.

Инцидента подобной лояльности от западного альянса по отношению к своим партнерам никогда не наблюдалось в истории, а нарушение договоренностей имело место именно со стороны Запада (Хомский приводит пример с Биллом Клинтоном и вступлением Польши в Североатлантический альянс).

Американский философ указывает на то, что Россия долго терпела нарушение Западом договоренностей, но «с самого начала ясно дала понять, что Грузия и Украина являются красными линями в геостратегическом центре России. И ни один российский лидер, будь то Горбачев, Ельцин или кто-либо другой, не согласился бы с тем, чтобы они (Украина и Грузия) вступили в иностранный враждебный военный союз».

Ситуация неопределенности, в которой западный альянс держит своих партнеров, не является просто недальновидностью и проблемой самоопределения. Отсутствие единой позиции можно проследить в самой структуре суждений.

Ноам Хомский сравнил подобную логику с концепцией двоемыслия Джорджа Оруэлла: способностью иметь в голове две противоречивые идеи и одновременно верить в них. «Таково положение дел в НАТО сейчас: с одной стороны, они злорадствуют по поводу того факта, что российские военные настолько некомпетентны, что не могут завоевать города в двадцати километрах возле границы, с другой стороны, они вопят от страха перед тем, что «новый Петр Великий» стремится завоевать Европу», — заявляет Хомский.

Так, Запад одновременно мыслит себя поборником мира и продолжает накачивать Украину оружием.

Конструктивность, к которой стремятся Хабермас и Хомский, как видно из реакции на слова философов, это не то, что хотела бы слышать почтенная европейская публика.

Хотелось бы верить, что логика двоемыслия используется исключительно для манипуляции, а не проникла в структуру мышления самого Запада, и голос заслуженных философов звучит не напрасно.

Такие крупные интеллектуалы, как Хабермас и Хомский, каждый из которых прожил почти столетие и пережил Вторую мировую войну, неслучайно на стороне переговоров. Они понимают, что конфронтация с Россией не может длиться бесконечно.

Философы видят происходящее в глобальной перспективе и хотят разрешения конфликта с наименьшими разрушительными последствиями. То, что их позиция не совпадает с мейнстримной, говорит о том, что среди интеллектуальных кругов Запада нет чаемого единства и еще наличествует потенция к деэскалации и выходу из конфликта. Но надежды на это остается все меньше.