Дипломатический успех России может привести к потере нашего влияния в Сирии

Вот уже несколько лет Россия после завершения активных боевых действий последовательно пытается вернуть спасенную Сирию в международное поле, прорвав изоляцию и санкции. Тема восстановления отношений с Сирией постоянно всплывает и на российско-арабском деловом совете, и в рамках двусторонних переговоров с различными странами Ближнего Востока и Северной Африки.

Наметившийся после катастрофического землетрясения прорыв в международной изоляции дал повод считать (конечно, небезосновательно) это и нашим внешнеполитическим успехом.

Но вне зависимости от того, чего в этом успехе больше, наших дипломатических усилий или стечения обстоятельств, когда большое несчастье действительно ударило и по внешнеполитической блокаде, у этого, несомненно, положительного события есть и обратная сторона.

Дело в том, что за эти годы Россия так и не смогла экономически утвердиться в Сирийской Арабской Республике, а те российские проекты, которые все-таки сейчас есть (СТГ и Сирийско-российская нефтяная компания) единичны и при возвращении капиталов из стран Персидского залива долго не протянут.

Западные и, в частности, американские аналитики с 2020 года не раз с удивлением отмечали эту особенность нашего присутствия в Сирии и даже предполагали, что в этом есть какой-то хитрый план: мол, Россия и Иран договорились о разделе секторов ответственности, Россия — военная сфера, а Иран — это экономика. Такая аналитика, конечно, ничего, кроме грустной усмешки, не вызывает и само собой не выдерживает никакой критики.

Никакого намеренного распределения ролей не было, поскольку оно противоречит интересам как России, так и Ирана. Но речь о другом.

До 2011 года первым и главным инвестором в Сирии из арабских монархий были Объединенные Арабские Эмираты. Не отставали и другие страны Залива — Саудовская Аравия, Катар и Бахрейн.

Среди элит королевств, да и просто состоятельных бизнесменов считалось хорошим тоном иметь недвижимость и активы в строительстве, энергосекторе, в банковском секторе. В большинстве своем эта недвижимость осталась и по заявлением сирийцев, ждет возвращения своих собственников. Что характерно, Эмираты одними из первых, несмотря на угрозы США, в Сирию и вернулись еще в 2018 году.

Ну, а что мы? А мы за эти годы все-таки открыли представительство Минпромторга, дали пару кредитов (в основном пшеница и кое-какие товары, а также для покрытия старых долгов), плюс Дамаск посетило десятка два делегаций от различных регионов и ведомств. Были, конечно же, красиво подписаны меморандумы о взаимопонимании и сотрудничестве, озвучены планы с нашей стороны и надежды с сирийской, но воз и ныне там.

Из Новороссийска в Тартус печально раз в месяц ходит туда-сюда один грузовой корабль, обслуживающий главным образом потребности снабжения авиабазы и нашего контингента.

Чтобы запустить второй корабль, нужны объемы, загрузить товаров хотя бы на 150–200 контейнеров, а их, как вы понимаете, нет.

Вернее, есть, просто из-за отсутствия системы взаиморасчетов рубль/сирийский фунт грузить товары по официальному курсу никто не хочет. Тем не менее сирийская сельскохозяйственная продукция в Россию все-таки попадает — оливковое масло, фрукты, — но сухопутным путем, только уже как турецкая с переклеенными бирками и этикетками.

Система взаиморасчетов — отдельная больная тема.

До недавнего времени никакой вменяемой системы не существовало и никакие российские банки, естественно, за эти годы в Сирию так и не зашли. Но это, конечно, мало кого удивляет, учитывая ситуацию с банками в Крыму.

Правда, не так давно российская РФК и Сирийский коммерческий банк, наконец, наладили канал взаиморасчетов, однако проблемы с официальным курсом никуда не делись и по кулуарным заявлениям сотрудников РФК деятельность в этой сфере фактически отсутствует.

Сейчас переводы и взаиморасчеты того, что есть, осуществляются полупартизанским методом, через небольшие клиринговые компании, на которые время от времени устраивают облавы сирийские власти и спецслужбы.

Также до сих пор не налажено регулярное авиасообщение.

Регулярные рейсы из Москвы в Дамаск осуществляют сами сирийцы, два раза в неделю, при том, что в ОАЭ самолеты летают — каждый день в Шарджу и сверх этого три раза неделю в Дубай. Недавно, правда, по сообщениям, все-таки была открыта авиалиния Махачкала — Латакия нашей компании «Космос» с одним рейсом в неделю, и то хорошо.

Из реализованных проектов российским бизнесом можно еще вспомнить покупку одной гостиницы на побережье и ремонт второй, но, сами понимаете, говорить о сколько-нибудь серьезном присутствии в гостиничном секторе не приходится.

Таким образом, на сегодняшний день можно констатировать, что полноценного экономического сотрудничества или даже ощутимого присутствия в экономике спасенного союзника так и не произошло.

Кто-то может возразить — ну не гнать же российский бизнес из-под палки в Сирию в убыток себе!

Согласен, трудности есть, но в современных условиях, когда Россия отрезается от других рынков, разбрасываться такими возможностями опрометчиво. Нашим производителям сейчас лишний рынок явно не помешает. А возможности эти очень скоро могут заметно сократиться.

Те же иранцы вполне себя неплохо чувствуют и даже штампуют в Сирии автомобили на своем же заводе. Как известно, иранские автопроизводители уже выходят на российский рынок.

Доходят слухи, что после начала СВО, получив волшебный импульс от президента России, оживилась межправительственная комиссия в вопросе о взаимном обнулении таможенных пошлин. Но самое благоприятное время уже ушло, и теперь сирийцы все неохотнее соглашаются на наши предложения.

В итоге мы имеем в Сирии военное присутствие, контингент, массу сирийцев (по некоторым подсчетом до 100 тысяч человек), отучившихся в вузах СССР и России, русский язык в школах, ну, вот, собственно, и все.

Характерно, что среди интересующихся обывателей все знают, что при «дворе» Башара Асада есть проиранская лоббистская группа, которая помогает Ирану в том числе с экономическими проектами, есть люди проэмиратовские, а вот пророссийской группы — нет.

В последнее время тревожные для России тенденции только усилились.

Если раньше брат сирийского президента Махер Асада, командующий 4-й дивизией, лечился в Москве, то теперь он летает в Дубай и Абу-Даби. Даже сын Башара — Хафез, который пробовал учиться в МГУ и какое-то время жил в России, учебу не закончил и теперь переехал в ОАЭ, как и почти вся семья Асада, за исключением, конечно, супруги.

Кстати, очень симптоматична и одна, казалось бы, мелочь, если раньше вся Сирия была увешана портретами Путина, Путина и Асада, российскими флагами, то сейчас этого практически нигде нет.

Логично предположить, что даже с частичным окончанием изоляции Сирии и приходом сюда инвестиций из арабских стран российское присутствие будет еще менее заметным. И мы, добиваясь прорыва этой изоляции, фактически приближали этот момент.

Кто-то скажет, что здесь слишком сгущены краски. Но тот, кто знает регион, подтвердит, что на Ближнем Востоке жизнь течет очень быстро, и прошлые дела быстро забываются.