Япония лишилась курильской рыбы и нормальных отношений с Москвой

Японские СМИ дают понять, что экономический ущерб от этого решения невелик: так, на курильские воды приходится лишь 1% от общенационального вылова минтая. Однако политический и имиджевый ущерб колоссален. Дело в том, что в Токио считают Южные Курилы японской землей и всегда рассматривали разрешение на рыбную ловлю (полученное в рамках соглашения от 1998 года) как часть некоего компромисса с Москвой, принятого «до окончательного урегулирования территориального вопроса». Ведь в этом соглашении не было указано, что ловля проходит именно в российских территориальных водах. Японцы воспринимали подобные формулировки как некий статус-кво, одну из опор, на которых основаны российско-японские отношения.

Именно поэтому 30 января посол Японии в Москве Тоёхиса Кодзуки встретился с замминистра иностранных дел России Андреем Руденко и, выражаясь словами из заявления пресс-службы посольства, «потребовал обеспечить скорейшую реализацию промысла японскими рыболовными судами на основании данного Соглашения». Весьма жесткая и совсем не дипломатическая формулировка — если учесть, что речь идет о ловле в российских территориальных водах. Но вполне понятная, если понимать, насколько японские власти цепляются за статусы и договоренности, которые могут представить как доказательство их хотя бы частичного суверенитета над южными Курилами.

Однако на Смоленской площади никакого пиетета к японским чувствам уже не испытывают. Там попросили японцев провести параллель между нынешним решением Москвы и поведением Токио в 2022 году. «Категорически не приемлем какие-либо «протесты» японской стороны в связи с нашим решением. Для возвращения к нормальному диалогу японским соседям следует проявить элементарное уважение к нашей стране, стремление к выправлению двусторонних отношений. Пока такого желания у японского правительства мы не замечаем», — заявила представитель российского МИД Мария Захарова.

На самом деле, Москва уже не просто замечает. По сути, нынешнее решение о рыболовстве стало очередным и, по всей видимости, далеко не последним шагом в процессе пересмотра российско-японских отношений. В их, по сути, приземлении и прагматизации.

Дело в том, что в последние годы, и даже десятилетия, Россия вела себя в отношении Японии очень тактично и дипломатично. Шла на различные уступки, причем иногда носящие даже односторонний характер.

Так, Москва была готова обсуждать курильский вопрос. Да, по формуле Владимира Путина, «у нас с Японией территориальных проблем нет, но если Япония считает, что они есть, мы готовы поговорить об этом» — но тем не менее обсуждать. Регулярно встречаться, говорить, искать какие-то дорожные карты. При этом Москва понимала всю специфику внутриполитических настроений в Японии и старалась не упражняться в риторических баталиях с японскими властями, периодически заявлявшими о своём суверенитете над российской территорией.

Кроме того, Российская Федерация принимала и сохраняла целый ряд послаблений для японских моряков, а также для японских граждан, собирающихся посещать Курилы (где жили их предки). Также Москва старалась не педалировать вопрос японских военных преступлений периода Второй мировой войны, по сравнению с которыми меркнут даже некоторые нацистские зверства.

Весь этот пиетет объяснялся большими российскими надеждами. Россия считала, что отношения с Японией имеют большой нереализованный потенциал.

Так, Москва надеялась на японские инвестиции. На деньги, которые помогут в деле экономического развития российского Дальнего Востока, смогут превратить этот богатый ресурсами регион в важный сегмент восточноазиатского экономического пространства. Ну и конечно, остановят депопуляцию дальневосточных регионов.

Кроме того, российские чиновники и эксперты видели в Японии некий противовес Китаю. Никто не хотел, чтобы поворот Российской Федерации на восток превратился в поворот исключительно к Китаю. Чтобы Москва слишком сильно зависела от китайского рынка и китайских инвесторов.

Противовесом может быть только суверенная страна, Россия надеялась на рост японского суверенитета. Москва считала, что по мере развития Япония будет выходить из-под зонтика Соединённых Штатов и играть более независимую роль в регионе. Россия всегда готова общаться со странами, приоритетом которых является их национальный интерес, а не хотелки другой страны.

Однако в итоге российские ставки не сыграли и надежды не реализовались.

Как выяснилось, Япония не собиралась вкладывать большие деньги в Дальний Восток. Отчасти по причине недостаточной инвестиционной привлекательности этих регионов, отчасти из-за нежелания японского бизнеса работать в России, а отчасти из-за стремления использовать экономическое сотрудничество как рычаг политического давления в территориальном вопросе. От американцев японцы тоже не отошли. И не потому, что японские элиты (как европейские) страдают стокгольмским синдромом и боятся независимости. Тут причина куда прагматичнее. Японцы понимают неизбежность столкновения с Китаем и осознают неизбежность поражения в этом столкновении без помощи со стороны Соединённых Штатов. Именно поэтому Япония не просто сотрудничает США, но и готова вписываться в любой региональный конфликт, который может привести к американо-китайской войне (то есть к решению японской проблемы при помощи Соединённых Штатов). В частности, японские власти говорили о готовности защищать Тайвань.

Долгое время японская сторона пыталась одновременно развивать отношения с Россией и укреплять союз с США. Американцы даже позволяли японцам это делать, прекрасно понимая важность оттягивания России от Китая через укрепление российско-японских отношений. Однако когда Москва и Вашингтон вступили в клинч из-за Украины, пространство для маневра закончилось. США потребовали единения союзников в антироссийских санкциях — и комсомол ответил «есть».

В результате Япония, выражаясь словами руководителя Центра японских исследований Института Китая и современной Азии РАН Валерия Кистанова, стала знаменосцем антироссийских санкций в Восточной Азии. И полностью привязалась к американской политике в этом вопросе. Именно поэтому на январской встрече в Вашингтоне министров иностранных дел, обороны, а также лидеров Японии и США стороны зафиксировали общее стремление сдерживать не только Китай и КНДР, но и Россию. Именно поэтому Япония стала одной из немногих стран Восточной Азии, присоединившейся к антироссийским санкциям. С 3 февраля японские власти, по их словам, «вносят очередной вклад в международные усилия по достижению мира». Проще говоря, вступает в силу новый пакет санкций — в Россию прекращается экспорт японских роботов, а также оборудования для медицины и разведки месторождений углеводородов. «Казалось бы, японские санкции уже достигли дна, но они поскребли по сусекам и нашли, что еще можно запретить», — иронизирует Кистанов. На самом деле еще есть что скрести — товарооборот между странами в 2022 году составил около 20 миллиардов долларов.

В деле обострения двухсторонних отношений сыграл и фактор личности. Если с премьер-министром Синдзо Абэ у Путина были хорошие, даже в какой-то степени дружеские отношения, то с двумя его последователями отношения не сложились, от слова совсем. В итоге нынешний японский премьер Фумио Кисида не смог ни отпетлять от американского давления, не доверительно объяснить Москве реальные причины для ввода санкций. Не смог — да и, наверное, не захотел.

«Фумио Кисида сразу понял, что нападение России на Украину означает смешение индотихоокеанского и европейского миров. Он увидел фундаментальный вызов миропорядку», — считает координатор по делам Индо-Тихоокеанского региона в Совете национальной безопасности США Курт Кэмпбелл. Проще говоря, в Японии считают, что специальная военная операция России на Украине нанесла ущерб безопасности Страны восходящего солнца. Что она создаёт прецедент, которым может воспользоваться Китай для решения своих территориальных споров в Восточной Азии. Более того, японцы крайне недовольны российско-китайским сближением — в частности, совместными учениями. Поэтому они собираются сбалансировать это сближение не за счёт продолжения параллельного сближения с Россией и оттягивания её от Китая, а за счёт большего давления на Москву и сближения с Соединёнными Штатами. Не самая дальновидная политика, однако, по мнению японской стороны, безальтернативная.

И в этой ситуации России нет никакой необходимости и дальше держаться за осколки предыдущей вежливости в отношении Страны восходящего солнца, которая сама себя перевела из разряда перспективных партнеров в противников. «Япония фактически с самого начала заняла свое место в кругу недружественных нам стран. Она продолжает санкционную линию. Мы все больше и больше адаптируемся к жизни в условиях этих санкций», — заявил пресс-секретарь Владимира Путина Дмитрий Песков. И не исключено, что в рамках этой адаптации Москва в ближайшее время предпримет целый ряд других шагов по прагматизации и актуализации своей японской политики. В частности, окончательно денонсирует соглашения и декларации советского периода по островному вопросу. Ну или, выражаясь словами господина Кистанова, тоже может поскрести по санкционным сусекам и, например, ударить по энергетическому сектору Страны восходящего солнца.

«Япония получает довольно много СПГ из России. Для них это более 10% импорта газа. При этом контракты на покупку СПГ японские компании подписывали еще на старте проекта «Сахалин-2», и по этим соглашениям они имеют привлекательные цены. Если сейчас они лишатся российских поставок, то при попытках купить такой же объем на свободном рынке придется заплатить гораздо больше, — поясняет агентству REGNUM эксперт Фонда национальной энергобезопасности, преподаватель Финансового университета Игорь Юшков. — Кроме того, Япония получает российскую нефть с «Сахалина-1» и «Сахалина-2». Это низкосернистая легкая нефть. Транспортное плечо крайне небольшое, поэтому Япония также хотела бы сохранить эти закупки. Они даже на уровне G7 пролоббировали себе исключение от санкций потолка цен на российскую нефть при покупке сахалинской нефти».

Конечно, речь о прекращении поставок вряд ли пойдет — скорее о пересмотре их условий, прежде всего ценовых. Как недружественному государству, каковым Япония сама себя сделала.