Правосудие заказывали?

А вы не знали, что сейчас можно обвинить гражданина в убийстве, даже если он на момент преступления находился на другом конце города (страны/планеты), орудия преступления в глаза не видел, а, по классике, мотив убийства — зависть к материальному благополучию убиенного? Теперь знайте.

1 сентября 2020 года в шесть утра семью подмосковного предпринимателя Георгия Пипиа разбудил грохот. Высадив входную дверь, не предоставляя никаких документов, в дом ворвалась группа вооружённых людей. Хозяина и его жену под дулами автоматов уложили лицом вниз.

«Налётчиков в униформе ОМОНа было 18 человек. Они с оружием побежали по комнатам, напугали старшую дочь и ворвались в детскую», — вспоминает супруга хозяина Роза Пипиа.

Так началась одна из, пожалуй, самых ярких эпопей беззакония, творимого в наши дни блюстителями закона. Началась, но до сих пор, увы, не закончилась. Она, как снежный ком, множится всё новыми эпизодами, которым откровенно попустительствуют и прокуратура, и судебные инстанции. Вот уже на протяжении полутора лет, в нарушение всех процессуальных норм, катастрофически теряя здоровье, в столичных заведениях СИЗО содержится человек, обладающий стопроцентным алиби. Но об этом позже.

В ходе обыска один из соучастников этого действа с самоуверенным цинизмом фактически выдал жене подозреваемого один из мотивов расправы. Роза Пипиа свидетельствует:

«Оперативники были с Петровки, 38. Один из них очень внимательно на меня посмотрел и сказал: «Роза, ты меня не помнишь? А я тебя очень хорошо помню. Привет из Люберец». Я была в шоке и сначала ничего не поняла. А он говорит: «Я тебе открою страшную тайну. Хабибуллин — это не то что Соколов, он совсем другой следователь».

Что имел в виду оперативный сотрудник, намекая на Люберцы и следователя Соколова (Соколов Артём Вячеславович, следователь МУ МВД «Люберецкое» — прим. ред.)? Ответ — в материале ИА REGNUM «Судья в подмосковных Люберцах выгнала федеральные СМИ с открытого заседания».

Именно названный следователь вёл расследование факта ограбления в подмосковных Люберцах, которое развалилось в суде. К тому моменту обвиняемый Г. А. Пипиа вместе с господином Джолохава, которого следствие назначило в подельники, несколько месяцев содержался под стражей. Изначально было очевидно стопроцентное алиби обоих. Но задержаны они были только за то, что реальные преступники тоже были «кавказской народности», как значилось в материалах дела, и передвигались на похожей машине. В знак протеста Пипиа и Джолохава неоднократно объявляли голодовки и на очередном продлении срока содержания под стражей в Люберецком суде зашили себе рты.

Оказия реванша за такое «поругание чести мундира» заставила себя ждать долго. И случаем решил воспользоваться более «стойкий» следователь — Ильдар Хабибуллин. Жена задержанного попыталась выяснить у него причину происходящего, куда отвезли мужа, сказала, что должна отправить к нему адвокатов, на что Хабибуллин цинично ответил, что «только если это будет Кучерена (Анатолий Кучерена, известнейший адвокат — прим. ред.), остальные вам не помогут».

В процессе выяснилось, что за два с половиной года (!) до этих событий, в феврале 2018 года, в Москве был застрелен некий предприниматель Алиев. Роза Пипиа свидетельствует:

О том, что эти намёки были не простой бравадой, свидетельствует дальнейшее развитие этой драмы, которую можно смело назвать криминальной. С той разницей, что герои классического сценария поменялись ролями.

— Было проведено опознание с неким Громовым, который стоял за два километра от места убийства на остановке. Спустя два с половиной года, очевидно, по версии следствия, обладающий орлиным зрением и феноменальной памятью человек опознал подозреваемого. И ему поверили, поскольку (внимание!) свою сверхспособность он объяснил просто — у него «папа — художник». Только через 10 дней к мужу явился Хабибуллин и поинтересовался: «Собирается твоя жена вопрос решать или нет?». Муж ответил, что готов пройти проверку на детекторе лжи. Очередное требование Хабибуллина звучало жёстче: «Передай жене, что вопрос нужно решать сейчас. В суде это будет дороже».

В ноябре месяце на меня вышли двое по имени Геннадий (Робакидзе Гулади Кукуриевич — прим. ред.) и Алик (Арзуман Маркарян — прим. ред.). Они продемонстрировали детальное знание всех нюансов дела и сказали, что они и они готовы оказать содействие, так как знают некоего Лавренева. Мне объяснили, что он возглавляет Чертановское РУВД и он может решить мой вопрос — он это дело открыл, он его и закроет. Они заявили, что все прекрасно знают о невиновности моего мужа, он просто оказался идеальной кандидатурой. Цена «вопроса» — 12 миллионов рублей. В ходе очередной встречи они заявили, что «нужно немножко подождать, так как Боря Лавренёв идет на повышение и сейчас ему не до этого».

Роза Пипиа не обладала необходимой суммой. Она продолжала бороться всеми возможными легальными способами. Осведомлённость вымогателей была очевидной — Борис Лавренёв, на тот момент руководитель СУ ГСУ по ЮАО СК РФ, предполагаемый адресат взятки, курировавший дело об убийстве Алиева, действительно заступил на очередную высокую руководящую должность в Следственном комитете РФ. В это время Георгий Пипиа в прямом смысле погибал в следственном изоляторе. Его супруга понимала, что вырвать мужа на свободу буквально означало спасти ему жизнь:

«Он сидел в Матросской Тишине. Из-за незавершённого лечения после операции в руке начались постоянные невыносимые боли. Ему 8 месяцев подряд делали уколы болеутоляющего. Два раза в день диклофенак. Это может угробить даже здорового молодого человека. У него стала отниматься нога. Мы обращались в администрацию президента, в УФСИН, в Следственный комитет, к Татьяне Москальковой (уполномоченному представителю президента по правам человека — прим. ред.). Всё бесполезно. Мужа просто стали переводить в другие СИЗО, где содержали либо в одиночных камерах либо в карцере, преследуя две цели: сломить волю заставив оговорить себя, а также чтобы, видимо, реакция на наши обращения приходила не по адресу. Теперь его упрятали в женское СИЗО в Печатниках. И никакой медицинской помощи ему по-прежнему не оказывают».

Тем временем заведующий больничным отделением Матросской Тишины Александр Кравченко, который фактически прописал Георгию Пипиа растянутую на месяцы эвтаназию, сам угодил под следствие. 19 января в СК сообщили, что Кравченко предъявили обвинения по статьям «Получение взятки за незаконные действия» и «Превышение должностных полномочий». По данным следствия, в период с 2020 по 2021 год врач получал деньги от следственно-арестованных и осужденных. Ему вменяется в вину, что за взятки он неоправданно направлял уголовников на лечение. Роза Пипиа утверждает, что Кравченко вымогал деньги и у её мужа за то, чтобы направить его на квалифицированное лечение. Если бы следствие по делу этого оборотня в белом халате заинтересовалось этим фактом, то к его обвинению добавился бы целый букет статей УК. Но для этого пришлось бы плотно заняться делом Георгия Пипиа. И его судьбу продолжали решать вымогатели. Точнее, те, кому предназначалась взятка. Роза Пипиа вспоминает:

«Поскольку таких денег у меня не было и с арестом мужа бизнес встал, я просто стала тянуть время обещая что-нибудь придумать, боясь того, что они могут еще больше навредить мужу. Однако в октябре эпопея вымогательства возобновилась. Мне сделали скидку, потребовали уже 10 миллионов. О ходе расследования я узнавала от них то, что за это время не удалось выяснить даже адвокату. Они знали, что у нас не сделана ни одна экспертиза, что нам не дают доказать наше алиби. А оно на момент убийства у нас есть. Именно 22 февраля в 8:10 утра мы с дочерями выехали из Балашихи в Москву на Амурскую улицу в районе метро «Щелковская». Везли младшую в школу. После заехали в нашу пекарню на 15-й Парковой, общались с пекарем. Мы настояли через адвоката, чтобы следователь снял эти наши показания».

То есть следствие намеренно игнорировало доказуемый факт, что подозреваемый на момент совершения преступления находился в трёх десятках километров от места убийства. Дальше следственная фантасмагория продолжилась. На руках у Розы Пипиа есть копии этих показаний. Пожелавший остаться неизвестным оперативный сотрудник СК поделился интересной информацией:

Оказалось, что исчезнуть может и целый массив цифровых видеофайлов с камер наружного наблюдения. Как говорится, «по странному стечению обстоятельств». Роза Пипия утверждает:

«Следователь продолжал бездействовать, но мы сами сделали запрос, чтобы нам предоставили записи видеокамер ГИБДД, которые могли бы подтвердить время и маршрут перемещения нашей машины. Самым непостижимым образом именно этот отрезок времени из системы исчез. По всему маршруту нашего передвижения из Балашихи в Гольяново. Исчезли из времени и пространства в восемь утра и вынырнули в полдень на 15-й Парковой».

Розе продолжали поступать настойчивые звонки вымогателей взятки за освобождение мужа. Она их стала фиксировать на диктофон, а потом обратилась в ФСБ. Эти записи имеются в распоряжении ИА REGNUM. Привожу только маленький фрагмент.

Мужской голос: … Единственная просьба — ни один, никто не должен знать об этом, кто решает, чё решает. Вообще ни один, короче.

Роза Пипиа: Ну, это понятно. Слышишь, Ген, а этот Боря вообще что говорит, какие условия выхода?

Мужской голос: Ну, он говорит — если мы успеем сейчас с вами договориться…

Роза Пипиа: Слышишь, Гена, вперёд он все равно что-то хочет, да?

Мужской голос: Ну, естественно, ну, говорит, ничего не меняется, единственное — общая сумма уменьшается. На 10 ради вас я согласен. А общее условие, которое он говорил, это условие обязательно. Вот это 3 километра («миллиона» на жаргоне — прим. ред.). Остальное, короче, там где-то за 5 дней, когда будет видно, что он уже выходит.

Уж не Борис ли Лавренёв имелся в виду под неким «Борей», выставляющим свои условия через вымогателей? Согласно этим записям, предлагалась следующая схема: Лавренев вызывает к себе своего заместителя Субботкина и даёт ему команду по новой начать расследование, провести все необходимые экспертизы, выполнить иные следственные действия, подтверждающие невиновность Пипиа. И человека просто отпустить домой за непричастностью до суда. За всё это время, пока подследственный терял здоровье в СИЗО, отказавшись платить взятку оборотню в белом халате, следствие довело ситуацию до полного абсурда. Не имея орудия преступления, оперируя липовыми показаниями свидетелей, доблестные защитники закона проявили недюжинный креатив, чтобы обосновать мотив убийства. Теперь, спустя год следственного бездействия, утверждалось, что подследственный убил Алиева, то есть человека, которого никогда воочию не видел и не был с ним знаком… из зависти к его материальному достатку! Не олигарха или состоятельного политика, не конкурента по бизнесу, а простого предпринимателя средней руки, проживающего в десятках километров от его дома. Опасаюсь представить, сколько наших материально неблагополучных сограждан могут оказаться жертвами такой следственной франшизы, если не смогут раздобыть сумму, эквивалентную своему среднему доходу за полвека.

Злоумышленник дал показания, что он это все придумал, что никакого Лавренёва, никакого Субботкина он не знает. Второй соучастник коррупционного преступления находится в федеральном розыске. Но — вот ведь совпадение — в канун нового, 2022 года свеженазначенный на должность руководителя Главного следственного управления СК по г. Москве перспективный сотрудник Борис Лавренев пишет заявление и уходит в отставку. Не исключено, что этот неожиданный прыжок с карьерной лестницы был условием, чтобы не раскручивать коррупционный скандал теперь уже не только в системе МВД, но и не бросить тень на кадровую политику руководства Следственного комитета.

Подробности этого дела я попросил прокомментировать адвоката Виталия Чекулаева.

С самого начала следственных действий — опознания подозреваемого — даже у дилетанта возникает сомнение: всё ли делается в соответствии с процессуальными нормами?

Виталий Чекулаев: Свидетель Громов опознаёт человека спустя два года после события, причём в нарушение всех возможных норм, по любительской фотографии, сделанной в 2012 году. В исключительных случаях допускается опознание по фотографии, когда нет самого подозреваемого. Здесь же в 2020 году по событиям 2018 года предъявляют фотографию из соцсетей, сделанную в 2012 году. Отмечу, что в 2012 году Георгий Пипиа весил не более 70 кг, а на дату события преступления он весил не менее 100 кг. Понятно, что такое отражается на внешности опознаваемого.

И тем не менее.

Виталий Чекулаев: Свидетель уверенно опознаёт человека, которого он видел на остановке в 3 метрах от себя в капюшоне зимой 2 года назад. Причём он просто, якобы стоя на автобусной остановке, видел, как ЭТОТ человек перебежал дорогу.

Следствию этого оказалось достаточно, чтобы выдвинуть обвинение в убийстве?

Виталий Чекулаев: У нас есть информация о некоем свидетеле Керимове. Это азербайджанец, таксист пожилого возраста. Согласно версии следствия, преступник, который совершил убийство, сел в такси. Таксиста допросили в первый же день как свидетеля, но, согласно рапортам, он отрабатывался как соучастник. На допросе он дал показания на некоего молодого человека 27−30 лет, кавказской внешности. Согласно показаниям Керимова, он говорил без акцента. Но Пипия говорит с явно выраженным грузинским акцентом. И ему явно внешне никак не дать 27 лет.

Этот свидетель точно так же, по фотографии десятилетней давности из соцсетей, опознаёт Георгия. Спустя 2 года после преступления.

Таксист — это человек, который за день перевозит до 20 человек, за 2 года набирается целая армия. В 70 лет надо обладать зрительной памятью суперразведчика, чтобы, успевая следить за дорогой, запомнить единственного седока на заднем сидении, принимавшего меры к сокрытию лица.

Виталий Чекулаев: Любой оперативник убойного отдела УГРО скажет, что это — не доказательство. Помимо этого, у нас есть видеозаписи с камер наружного наблюдения. На них зафиксирован некто, переходящий улицу возле места преступления бодрым шагом молодого человека, ростом явно выше среднего. Есть момент, когда он садится в такси. Но нет ни одной записи самого момента преступления, хотя ими (видеокамерами — прим. ред.) утыкана вся Москва. Если следствие отрабатывало его вероятное покидание места преступления, то почему не отслеживалось его прибытие?

Подследственный провел в предварительном заключении уже более полутора лет. Притом в критическом состоянии здоровья. Оставляя за рамками вопрос о более чем вероятной корыстной предвзятости следствия, нет ли здесь также процессуального нарушения?

Виталий Чекулаев: Судебные инстанции все время продлевают содержание под стражей, фактически идут на поводу у следствия. Предельный срок содержания под стражей, согласно законодательству — это 18 месяцев. До 12 месяцев он продляется районными судами, свыше 12 месяцев он продляется уже Московским городским судом как высшей инстанцией. Следователь пошёл на должностной подлог. Он объединил текущее дело с тем, которое развалилось в 2015 году. Но даже в этой конфигурации Георгий Пипиа провёл 11 месяцев под стражей по тому делу, фактически срок содержания под стражей следователь обязан был суммировать. Этот момент также был проигнорирован. Вместе с тем первый апелляционный суд общей юрисдикции 03.02.2022, а затем и Мосгорсуд 24.02.2022 признали незаконными судебные решения, а следовательно и действия как следователя, так и Председателя Следственного комитета по продлению сроков содержания под стражей. Но даже по другим процессуальным нормам Георгия надо срочно освобождать из СИЗО. За время содержания ввиду ненадлежащего медицинского ухода после операции у него развился хронический остеомиелит. Это заболевание не допускает содержание под стражей. Мы ходатайствовали следователю о проведении медицинского освидетельствования. И получали либо игнорирование, либо отказы. Неоднократно обращались к руководству следственного изолятора. Нам без обследований отвечали, что такого заболевания у него нет. Вместо лечения месяцами кололи обезболивающее. Моего доверителя превратили в инвалида. И необратимые патологические процессы продолжаются. В результате его упрятали подальше — в 6-е (женское СИЗО), где он фактически оказался вообще отрезан от внешнего мира.

У меня в процессе работы над этим материалом накопилось достаточно информации и документов, чтобы на скамье подсудимых оказались все причастные к должностным преступлениям, которые превратили заведомо невиновного в «расходный материал». Более того, в самом деле есть чёткие показания и на подлинного исполнителя заказного убийства, и на его более чем вероятных заказчиков. Можно ли считать этот случай исключительным?

Я поинтересовался у оперативного сотрудника Следственного комитета России, насколько велики шансы любому невиновному лишиться свободы по обвинению в тяжком преступлении. Мой инсайдер по понятным причинам просил сохранить его инкогнито:

«Все дело в том, что правоохранительная система, как и система прокуратуры и суда не может полноценно и независимо осуществлять свои полномочия не имея внутриведомственного, так называемого прямого контроля за соблюдением действующего законодательства при принятии того или иного процессуального решения, а также законностью при совершении тех либо иных действий. В противном случае ведомство обречено на использование сотрудником данных ему законом полномочий в своих, так скажем внеслужебных интересах, поскольку этот сотрудник будет знать, что система в которой он трудится, не способна воспрепятствовать его незаконным действиям, принимаемым им решениям или каким-то иным способом пресечь их.

Так случилось в недавно созданном независимом органе под названием Следственный комитет Российской Федерации.

Дело в том, что при его создании, а точнее выделении из прокуратуры в отдельное ведомство, первыми и основными подразделениями были Главное следственное управление и Главное управление процессуального контроля. Именно создание второго связало руки прокурорам, у которых забрали функции прямого контроля за процессуальной деятельностью следствия.

В процессе работы, освободившись от пристальных и навязчивых прокуроров, следователи не успокоились и в 2017 году вовсе избавились от какого-либо даже внутриведомственного контроля за их деятельностью.

К чему я все это описываю, а к том, что с ликвидации Главного управления процессуального контроля и аналогичных подразделений на местах в региональных следственных органах начался настоящий, ничем не прикрытый следственный беспредел, который как раз и имеет самое непосредственное отношение к описываемым событиям.

Таким образом, в настоящее время отсутствует какое-либо подразделение или орган, которые бы могли повлиять на незаконные действия следователя и его непосредственное руководство по возбужденному уголовному делу в ходе предварительного следствия, что полностью развязало руки нечистоплотным сотрудникам Следственного комитета России».

В деле есть материалы, указывающие на весомые мотивы убийства бизнесмена. За два месяца до гибели он начинает бракоразводный процесс с параллельным оформлением недвижимого имущества на новую пассию, а также пытается купить готовый бизнес в Республике Азербайджан за имеющиеся у него наличные 3 млн долларов США, чтобы вернутся с новой семьей на Родину.

У меня в связи с вышеизложенным есть ряд вопросов лично к председателю Следственного комитета Александру Бастрыкину:

Примечание автора: редакция располагает всеми необходимыми текстовыми, фото‑ и аудиоматериалами, подтверждающими изложенные факты.