Следы Гитлера. Лагерь военнопленных Дулаг 240. Тверская область

ИА REGNUM продолжает исследовать следы гитлеровской агрессии и геноцида на территории современной России. Наш новый шаг на этом пути — cерия очерков о концентрационных, трудовых, пересылочных лагерях на территории субъектов Российской Федерации в пределах ее нынешних границ.

Проект реализуется совместно с Фондом Александра Печерского

Материал создан по открытым источникам

Из сообщений Ржевской районной комендатуры 1/532 говорилось, что 21 октября 1941 года комендатурой был принят в обслуживание Ржевский лагерь военнопленных с численностью пленных около 6000 человек. Служебное помещение было расположено на станции Муравьево, в 500 метрах от лагеря.

Для лагеря были использованы складские постройки базы «Заготзерно». На некоторых постройках имелись только крыши, а со стен тес был весь ободран. Лагерь был обнесен колючей проволокой в два ряда, через 50 метров — немецкие часовые, вооруженные автоматами и пулеметами. В охране лагеря принимали участие русские «дружинники», которые стояли на промежуточных постах. Первоначально изредка давали на день 0,5 литра баланды, а в некоторые дни совсем не кормили. На работы брали каждый день по 1000 человек, а иногда и около 1500 человек. Пленные гонялись на постройку деревянного моста через Волгу, на расчистку дорог и заготовку дров. Кстати, бараки в лагере не отапливались. Кроме военнопленных, в лагере находились и гражданские лица, и попавшие в плен советские разведчики.

Первоначально комендатура намеревалась использовать военнопленных на сельскохозяйственных работах и, в частности, на заготовке картофеля для немецких частей, перешедших на самообеспечение. Но начать уборку картофеля силами военнопленных не представилось возможным из-за нехватки сил охраны. Так, лагерь мог вместить примерно 7700 пленных, а их число превышало возможности, поэтому до января 1942 года военнопленные из числа жителей города и района и соседних с Ржевским районов отпускались по домам. Для этого у лагеря вывешивались списки военнопленных по районам, а у горуправы списки военнопленных из города Ржева. Для этого устанавливался определенный порядок. Требовалось заявление-ходатайство об освобождении из лагеря с фотокарточкой, с подтверждением старосты квартала, что освобождаемый не является членом партии, и его характеристика. Эти заявления собирались горуправой, затем заявления неслись бургомистром или его заместителем в комендатуру. Там докладывались коменданту, и после его подписи несли эти заявления в лагерь.

Комендатурой также принимались меры к отправке военнопленных в воинские части и направлению военнопленных в другие лагеря. Все эти мероприятия существенно облегчали вопрос питания военнопленных. Влияние плохого снабжения особенно тяжело сказывается на пленных. Попытка горуправы организовать подвоз продуктов окончилась неудачей, так как мощности колхозов, как считало командование и комендатура, должны в полном объеме использоваться для обеспечения нужд вермахта, а те малые части продуктов, которые выделялись для питания военнопленных, в большинстве случаев конфисковались по пути немецкими солдатами. Для пресечения данных нарушений, как и прежде, у комендатуры не хватало сил охраны.

В конце ноября 1941 года в Ржев прибыл «Дулаг 240» в полном составе, принял руководство управления лагерем военнопленных от армейского подразделения сборного пункта № 7. Отправка военнопленных больше не осуществляется, так как лагерь в Сычевке переполнен. Комендантом лагеря стал майор Клачес.

Лагерная система в Германии была детально разработана и проверена на деле в оккупированных Франции и Польше. Перед началом войны штат многих Дулагов был сосредоточен на границе с Советским Союзом. Это одно говорило о том, что немцы намерены наступать, ибо большое количество военнопленных бывает только при наступательной тактике ведения войны. Штат Дулагов был таков: комендант лагерей и старший помощник; начальник отдела по использованию рабочей силы, начальник отдела «Абвера», начальник отдела снабжения, внешняя охрана, канцелярия штаба лагеря. К сожалению, заполучить сведения о конкретных лицах из администрации Ржевского лагеря не представилось возможным.

Бараки в Ржевском лагере военных не только не отапливали, но некоторые постройки имели только крышу. Бараки не могли вместить всех узников концлагеря, многие вынуждены были спать на земле. Спали вповалку друг на друге, в три слоя. Холод заставлял узников стремиться забраться между верхним и нижним слоем. Выброшенный ночью на поверхность мерз и вновь старался зарыться под тела. В этом лежбище бурно размножались вши, свирепствовал тиф.

Адъютант Ржевской комендатуры, член нацистской партии обер-лейтенант Р. М. Георг свидетельствовал: «Военнопленные содержались в ужасных условиях. От голода и заболеваний, от простуды только в декабре 1941 и в январе 1942 г. ежедневно умирало 25−30 военнопленных. За 2 месяца из числа 5−15 тысяч умерло не менее 2 тысяч военнопленных». Точное количество погибших узников Ржевского лагеря неизвестно, но это десятки тысяч человек.

Из следственного дела бывшего делопроизводителя по делам военнопленных ржевской горуправы Александра Ивановича Еремеева: «Использовались военнопленные на тяжелых физических работах с 7 утра до 5 вечера. Сильное истощение, огромная смертность. За зиму 1941/42 года погибло не менее 9 тысяч человек. Бургомистр Кузьмин рассказывал нам, что за это время через лагерь прошло около 20 тысяч.

Хоронили погибших здесь же, в лагере. С наружной стороны каждого барака был вырыт ров, куда складывали трупы».

О том, что там было, можно прочесть у писателя Константина Воробьева, прошедшего через этот ад с декабря 1941 года по март 1942 года в повести «Это мы, господи!..»: «Кем и когда проклято это место? Почему в этом строгом квадрате, обрамленном рядами колючки, в декабре еще нет снега? Съеден с крошками земли холодный пух декабрьского снега. Высосана влага из ям и канавок на всем просторе этого проклятого квадрата! Терпеливо и молча ждут медленной, жестоко неумолимой смерти от голода советские военнопленные…»

В 70-е годы на месте концлагеря было построено здание Ржевского комбината хлебопродуктов. В городском парке разговорились с местной женщиной-экскурсоводом. Она сказала, что когда строили эти дома, строители отказывались работать, потому что кости из земли шли потоком. О концлагере напоминает только скромная мемориальная доска на стене административного здания хлебокомбината.