Закат американской империи: к чему приведут расовые беспорядки в США?

В истории человечества существовало неисчислимое число цивилизаций, культур, общностей, которые проходили стадии зарождения, подъёма, расцвета, кризиса и упадка. Подобно человеческому организму, организмы общественные также подвержены тленью, наступающему под неотвратимым давлением исчерпания жизненных сил, внутреннего огня, прежде возносившего общность к невиданным высотам.

Продолжительность жизни каждой цивилизации — разная, зависит от бесконечного количество факторов, но смерть эта, так уже получалось в истории, практически всегда насильственная. Общность умирает не в результате полного одряхления, но от внешнего (а порой и внутреннего) фактора, привносящего вместе с клинком и новый огонь. Построенная на руинах прежней общности новая цивилизация, в свою очередь, также обречена на прохождение всего того же жизненного цикла.

Исчерпание внутренних сил Древнего Египта не привело к естественной гибели этой цивилизации, ослабнув она не успела умереть, а была завоевана Ассирией, которую очень скоро постигла та же учесть.

Древнегреческая цивилизация, подобно красному гиганту, сперва раздулась до невообразимых размеров, поработив дряхлеющую Персидскую империю, затем под нагромождением собственных противоречий, вылившихся в борьбу диадохов с последующим нашествием Рима, схлопнулась до размеров белого карлика. Но военным поражениям предшествовал все тот же процесс социальной и философской деградации.

Великая Римская империя не успела скончаться от собственных противоречий, которые, безусловно, свидетельствовали о ее упадке, она была сметена под ударами варваров, или, как считает Эдуард Гиббон, под напором зародившейся в ее недрах новой мировой религии.

Основанная варварами Средневековая цивилизация начала задыхаться, когда христианская вера не могла сопротивляться не менее христианскому разуму. На руинах Средневековья образовалась цивилизация Нового времени, поставившая во главу угла гуманизм и прогресс. В этом случае не потребовались ни ассирийцы, ни римляне, но потребовалась новая идея, зародившаяся в лоне самой средневековой общности.

Аналогичные процессы не раз происходили и в нашей стране — в одном только XX веке мы стали свидетелями двух цивилизационных потрясений — в 1917 и в 1991 годах. Вне зависимости от отношения к перестроечным процессам, они, по сути, стали триумфом наполненных жизнью и огнём сил, сбросивших одряхлевшую квазикоммунистическую систему, забывшую заветы ее отцов-основателей.

Так или иначе, но все великие цивилизации, культуры и общности заканчивали свою жизнь не на смертном одре, а в бою с новым, более сильным соперником, создававшим нечто своё, свежее, молодое, полное сил начинание (совсем не обязательно, что благое и прогрессивное).

Этот процесс объективен — на нашей бесконечно малой планете непозволительной роскошью стало бы наблюдение за медленным процессом умирания гиганта, продолжающего цепляться за жизнь.

Таким образом, причиной смерти цивилизации могут стать несколько факторов: либо внешнее вторжение, либо внутренний «цивилизационный» переворот, дающий старт новому проекту.

Бывали и иные ситуации, внутренние бунты, смутные времена, государственные перевороты, которые не заканчивались смертью предыдущей общности, не приводили к установлению новой. Но сейчас речь идет не об обычных эксцессах, порой укрепляющих цивилизацию.

Так что же сегодня происходит в Соединенных Штатах? Беспорядки, поводом для которых стало убийство чернокожего бандита, в одно мгновение превратившегося в национального героя, на мой взгляд, демонстрируют нечто странное, не похожее на предыдущие болезни и революции событие.

Американские демонстранты не являются ни новыми варварами, ни новыми якобинцами, ни тем более новыми большевиками. Не избытый в США расизм также есть не самая главная причина хаоса, прокатившегося по стране (и, кстати сказать, по многим странам Западной цивилизации). Ведь никого не волнует убийство чернокожих граждан страны в ходе беспорядков (только 4 июля, в День независимости США были убиты 32 чернокожих), которые, казалось бы, были направлены как раз на то, чтобы прекратить убийства афроамериканцев.

У сегодняшних протестов в США есть два измерения — субъективное и объективное. Оба фактора связаны между собой и в сумме позволят понять нам природу происходящего. Субъективное измерение заключается в сознательном подогреве протестов со стороны левых сил, более ассоциирующихся с Демократической партией. Именно они придают расовую окраску происходящему, стремясь всеми правдами и неправдами не допустить ненавистного им Дональда Трампа до второго президентского срока.

Уже сам субъективный фактор говорит о серьезном внутреннем кризисе в США: ранее существовавший двухпартийный консенсус, действующий последние 150 лет, рушится на глазах. Конфликтующие стороны, в первую очередь демократы, ради своей победы готовы поступиться собственной страной, что говорит о крушении одного из столпов эпохи Нового времени — государства-нации. Национальное государство сегодня стало слишком тесным для элиты, рассматривающей себя в качестве глобальной и давно утратившей интерес ко внутренним процессам у себя дома.

Но объективный процесс, то есть развивающийся, как мне кажется, без прямой воли его кукловодов, заключается в отрицании участниками беспорядков всей предыдущей истории США и проявляется в символическом низвержении памятников.

Конечно, в предыдущие эпохи мы наблюдали подобные явления достаточно часто. Многочисленные попытки переписать историю, вычеркнуть, подвергнуть забвению некоторые её периоды в прошлом наблюдались в большом масштабе.

Египетский фараон Тутмос III после своего воцарения приказал уничтожить любые упоминания о своей мачехе, царице Хатшепсут, что, к счастью, полностью сделать не удалось. Несколько позднее подобная ситуация произошла и с фараоном Аменхотепом IV.

Древние греки, когда посчитали себя достаточно мудрыми, уничтожили практически все труды досократиков, но позднее их учение также стало неугодно новой, христианской цивилизации — римский император Юстиниан в 529 году постановил закрыть платоновскую академию, последнюю языческую философскую школу.

На смену христианской цивилизации пришли гуманисты, реформаторы и просветители, которые без зазрения совести подвергали сомнению и высмеивали церковные устои, доходя в своих оскорблениях до посягательства на личность самого наместника божьего на земле.

В России большевики уничтожали храмы, сносили памятники царям и героям прошлых эпох, затем уже сносили памятники самим большевикам. Сегодняшние события в Чехии или на Украине являют нам поистине дичайшие, но вполне вписывающиеся в логику исторического процесса примеры борьбы с собственной историей.

Но у всех приведенных примеров есть одна общая черта — отрекаясь от прошлого, указанные акторы не отрекались от самое себя. Они потому и уничтожали символы, что служили другим (в некоторых случаях, как с царицей Хатшепсут, речь шла не об уничтожении идентичности, а о ситуативной борьбе за утверждение власти или банальной личной неприязни).

То, что мы наблюдаем сегодня в Соединенных Штатах, ни на что не похоже. Внутренние противоречия в этой стране хоть и начинались с уничтожения памятников конфедератам, что само по себе весьма симптоматично, но в итоге зашли куда дальше, чем простое возвращения к прошлому с целью его пересмотра.

Сегодняшние манифестанты не ограничиваются памятникам генералу Роберту Ли и другим южанам. Демонстранты замахнулись на святая святых — на отцов основателей: осквернению и уничтожению подверглись памятники первому президента США, Джорджу Вашингтону, чьим именем названа американская столица. Не пощадили и автора Декларации независимости, третьего президента Томаса Джефферсона, одного из самых выдающихся американских политиков, который хоть и был рабовладельцем, но никаким расистом не был и в помине.

В Вашингтоне организаторы беспорядков призвали к уничтожению мемориала одного из величайших президентов в истории США Авраама Линкольна, заслугой которого, в том числе, стала отмена рабства. Если бы протестующие подняли на свои знамена таких как Линкольн, таких как генерал Улисс Грант, то можно было бы говорить о всего лишь новом витке гражданской войны (хотя даже это уже свидетельствовало бы о глубоком кризисе в американском обществе). Но здесь происходит нечто гораздо более страшное — манифестанты крушат любые символы прошлого, в том числе и те, что никак не связаны с рабовладением. Всего по стране было свергнуто свыше 130 памятников и это только начало.

Быть может, это новая революция или новая перестройка? Но, как я отметил выше, для этого не достаточно уничтожать неугодные символы, необходимо иметь какую-либо точку опоры, обретаемую в прошлом или рожденную революционным вдохновением, стремящимся сделать ее достоянием будущего. Но этого в США нет и в помине.

У озлобленной толпы нет никакой идеи, нет цели — это поистине бунт, бессмысленный и беспощадный, намного бессмысленней и беспощадней того бунта, о котором писал Александр Пушкин.

У участников Пугачёвского восстания не было позитивной программы, поэтому оно и было бессмысленным и обречённым на провал, но не было и в нём стремления низринуть существующий порядок вещей (Неудивительно, что сам Емельян Пугачёв представлялся покойным императором Петром III). В бессмысленном и беспощадном американском бунте нет ничего — ни героев, ни программы, ни видения будущего.

Наивно предполагать, что идея вскоре появится, ведь во всех революционных преобразованиях, начиная с акта творения, всегда в начале было слово, а уже потом следовало действие, претворявшее в жизнь великую мечту.

Эпоха постмодерна лишила нас мечты, самой потенции к мечтанию, породила чувство бессмысленности бытия, а значит и бессмысленности прошлого, как связующей нити между настоящим и будущим. Уничтожая свои священные символы, американцы уничтожают самое себя, отказываясь от собственной идентичности, Всё по лекалам современной гендерной псевдонауки. Именно так: когда у человека нет идентичности, ему не нужны памятники, ему не нужны идеи — он упоён самим собой здесь и сейчас. Но что есть человек без своего прошлого и без мечты о будущем? Ответ, как мне кажется, очевиден.

Прежние времена ушли, наступило безвременье, характеризующееся лишь одной страстью — страстью к уничтожению символов, устоев, традиций и нравственных ориентиров прошлого. А взамен лишь пустота. Поэтому неверно сравнивать процессы в США с советской Перестройкой, которая сбрасывала с себя одряхлевшие коммунистические одеяния ради западноевропейских, капиталистических костюмов, хотя и не понимая, что они уже сами давно не новы.

Процессы, происходящие в США — это не бунт, это не борьба за власть между демократами и республиканцами (конечно, и не без этого), это предсмертный хрип умирающей цивилизации, которая, быть может, впервые в истории умрет не под ножом вторгшихся завоевателей (ядерное оружие не позволит) или под взрывом сверхновой мечты, а по причине собственного одряхления, приведшего к забвению заветов отцов основателей американского государства.