Командир подлодки: расстрелян не за трусость, а за слабость

В 1941—1942 годах борьба с фашистами на Северном флоте шла в количественном отношении успешнее, чем на Балтике или Черном море. Как показали послевоенные исследования, здесь в 1941 г. было потоплено и повреждено 15 кораблей водоизмещением 95 тыс. тонн, а в 1942 г. — 46 транспортов тоннажем 145 тыс. тонн. Успехи объяснялись интенсивностью судоходства противника по сравнению с другими ТВД. Но в результативности торпедных атак Северный флот уступал Балтийскому и Черноморскому флотам.

Результативность торпедных атак составляла на Северном флоте 13,5%, Балтийском — 24,6% и Черноморском — 18%. Меньшие успехи торпедных атак на Севере объяснялись двумя причинами: более низким уровнем боевой подготовки североморских подводников по сравнению с другими флотами (театр военных действий для ВМФ в Арктике ошибочно считался не основным) и значительно более сильным охранением конвоев противника по сравнению с другими театрами.

Ситуация тревожила руководство флота и наркома ВМФ СССР Н. Г. Кузнецова. Нервозности добавляли неудачи на фронте 1941−1942 гг и требования И. Сталина лучше воевать. В итоге предпринимались меры военного времени. Одной из жертв этих мер стал капитан 3-го ранга А. К. Малышев. В сентябре 1942 года его расстреляли.

Сайт «Великая Отечественная под водой»: «Малышев Алексей Кирьянович. (…1902—1942). Родился… в… Костромской губернии… капитан 3-го ранга…

ученик-рулевой, рулевой, боцман, политрук эсминца «Сталин» (1924— 932), помощник командира ПЛ «Д-3»… ПЛ «Щ-424» (с июля 1939). После гибели подводной лодки в результате аварии 20 октября 1939 года — командир «Щ-422» (ноябрь 1940 — 10 июня 1942)… Награжден орденом Ленина (1942)» (1).

Александр Тарас, историк военно-морского флота: «88 подлодок типа «Щ». Главный конструктор Б. М. Малинин. Уменьшенный и упрощенный вариант проекта лодки Л-II.

Серия X («Щ-421» принадлежала к этой серии). Построены в 1934—1939 гг. Надводное водоизмещение 585/ подводное 702 т, длина 58,8 х ширина 6,2 х осадка 4 м, погружение на 75 м, дизели 2×800 л.с./ электродвигатели 2×400 л.с. скорость надводная 12 — подводная 8,5 узла, 6100 миль (на 8 узлах) — 120 миль (на 2,5 узла), вооружение 6 — 533 мм ТА (4−2, боекомплект 10 торпед), 2 — 45-мм орудия… экипаж 40 человек. Автономность 20 суток.

Главные недостатки лодок типа «Щ» всех серий: 1) большая шумность в подводном положении; 2) малая подводная скорость (это сильно ограничивало возможность погони за противником и отрыва от преследования); 3) очень слабое артиллерийское вооружение» (2).

Сайт «Великая Отечественная под водой»: «(Малышев) снят с должности, арестован и 28 июня 1942 года судом военного трибунала приговорен к расстрелу по ст. 193−21 п. «б» УК РСФСР (за самовольное отступление начальника от данных ему для боя распоряжений, не в целях способствования неприятелю, но вопреки военным правилам, при наличии особо отягчающих обстоятельств)…» (3).

За полгода до расстрела Президиум Верховного Совета СССР наградил А. К. Малышева орденом Ленина. Его он получил за пять боевых походов, самым интенсивным был январский 1942 года.

Мирослав Морозов, историк военно-морского флота: «1942: 9.1 вышла в район м. Нордкин… 18.1 произвела торпедную атаку одиночного транспорта… (транспорт 600−800 т… услышан взрыв…). В 13:08 услышаны два сильных взрыва, принятых за взрывы глубинных бомб, сброшенных с самолета» (4).

Евгений Чирва, историк военно-морского флота: «С дистанции 8 кабельтовых подлодка выпустила две торпеды по небольшому одиночному судну в 600−800 тонн. После залпа субмарина не удержала глубину, поэтому результат атаки визуально не наблюдался, хотя спустя 70 секунд подводники зафиксировали взрыв, а вскоре еще два, которые были приняты за взрывы глубинных бомб, сброшенных с самолета. Всплыв под перископ через 8 минут после атаки, подлодка судна на поверхности воды не обнаружила. Цель посчитали уничтоженной, однако, по данным противника, атака подлодки не зафиксирована; вероятно, торпеда прошла мимо одного из немецких сторожевых кораблей либо норвежских каботажников» (5).

Мирослав Морозов, историк военно-морского флота: «Днем 21.1 отказалась от атаки двухмачтовой шхуны. Спустя 16 минут на безопасном удалении от ПЛ зафиксированы семь взрывов, принятых за взрывы глубинных бомб… В результате близких разрывов временно вышло из строя дистанционное управление горизонтальными рулями… 23.1 произвела торпедную атаку конвоя (один транспорт, один миноносец, один тральщик… транспорт 8000 т… услышано два взрыва — безуспешно атакован…)» (6).

Евгений Чирва, историк военно-морского флота: «С дистанции 11 кабельтовых «Щ-422» выпустила по судну две торпеды, а через 100 секунд на субмарине зафиксировали два взрыва. Сама подлодка после залпа начала отход от противника, циркулируя влево и уходя на глубину. Вскоре рядом начали рваться глубинные бомбы. Подлодка застопорила электромоторы и легла на грунт на глубине 83,5 м. Через два часа шум винтов вражеского корабля прекратился, противник ушел. Атакованное судно посчитали «предположительно потопленным», хотя немецкий конвой, состоящий из транспортов Espana (7465 брт), Karin (1453 брт) и Hedwig (1288 брт) под охраной четырех кораблей, потерь не понес» (7).

Мирослав Морозов, историк военно-морского флота: «26.1 …потопила артиллерийским огнем… норвежский мотобот «Бьорг» …около 10 брт, вся команда из трех чел. снята на ПЛ. Вечером при попытке атаковать конвой в надводном положении обнаружена и контратакована кораблями противника, сбросившими … 3 глубинные бомбы…

27.1 произвела торпедную атаку конвоя-3 (один транспорт, два миноносца)… через 80 секунд услышан взрыв — безуспешно атакован германский конвой… Контратакована большим охотником Uj 1706, сбросившим на безопасном удалении 12 глубинных бомб» (8).

Евгений Чирва, историк военно-морского флота: «На исходе суток при зарядке аккумуляторов в 8 милях к северо-востоку от мыса Нордкин на дистанции около 2 миль «Щ-422» внезапно обнаружила идущий прямо на нее неприятельский эсминец. Подлодка скрылась под водой, но недостаточно быстро. С дистанции 10 кабельтовых эсминец Z-24… открыл по «Щ-422» артиллерийский огонь, а затем, пройдя над ней, сбросил в месте погружения субмарины девять глубинных бомб» (9).

Мирослав Морозов, историк военно-морского флота: «В результате близких взрывов глубинных бомб вышли из строя гирокомпас (временно), кратковременно вертикальный и горизонтальный рули, была повреждена магистраль вентиляции… через которую вода начала поступать в пятый отсек… Из-за повреждений погрузилась на глубину 98 м с дифферентом на корму. В 23:39 начала возвращение на базу…» (10).

Январский поход не дал множества потопленных целей, но сковал значительные силы противника. За 20 дней «Щ-422» атаковала шесть транспортов и отвлекла на себя пять кораблей охранения. Это высокая активность, да еще отчеты несколько завысили итоги похода. До 1943 года в ВМФ СССР потопленными считались корабли противника, по которым была выпущена торпеда, и затем был слышен взрыв. Не требовалось даже поднятия перископа. «Сухой остаток» похода «Щ-422» скромнее журнала боевых действий: три безрезультатные торпедные атаки (выпущено семь торпед): 18.01.1942, 23.01.1942, 27.01.1942. Артиллерийским огнем 26.01.1942 потоплен норвежский рыболовный мотобот Bjørge F 3 G (около 10 брт).

Но весной 1942 года командование Северного флота обнаружило резкое снижение эффективности «Щ-422» в походах.

Мирослав Морозов, историк военно-морского флота: «14.3 …заняла позицию у м. Нордкин… 19.3 не смогла атаковать сторожевой корабль и тральщик, поскольку, по мнению командира, была обнаружена сторожевиком… 21.3 в районе м. Нордкин дважды обнаруживала ПЛ противника, которую принимала за «Щ-421»… 28.3 отозвана на базу…

23.4 вышла в район… Варде… Утром 24.4 командир отказался от атаки тральщика, решив атаковать транспорты на рейде Варде… атаковать эти транспорты не представляется возможным из-за большой дистанции… 26.4 при попытке атаковать конвой обнаружена и контратакована тральщиком «М 251», сбросившим шесть глубинных бомб… Утром 29.4 ПЛ не смогла атаковать три сторожевых корабля из-за невыгодного курсового угла цели. Спустя три часа при попытке атаковать небольшой конвой командир счел себя обнаруженным сторожевым кораблем…(лодку реально обнаружил сторожевик «Полярфронт»)… 1.5 вышло из строя… кормовыми горизонтальными рулями… начала возвращение на базу…» (11).

Безрезультатные походы случались и у других ПЛ. Но не с таким количеством потенциальных целей и не два раза подряд. Важным критерием были израсходованный торпедный боезапас. А. Малышев дважды возвращался на базу с полным боекомплектом. Может, он берег торпеды, но бережливость не пошла ему на пользу. Командование обязано было принять меры, обязан был принять меры и политотдел Северного флота. Задачи подвести орденоносца под расстрел в политотделе не было.

Евгений Чирва, историк военно-морского флота: «Два неудачных патруля, в которых подлодка не провела ни одной торпедной атаки, привлекли внимание Политотдела флота. Пытаясь повысить результативность походов, руководство сняло с должности военкома «Щ-422» старшего политрука Е. А. Дубика, назначив на его место А. Е. Табенкина, также бывшего опытным «не кабинетным» политработником» (12).

Вячеслав Звягинцев, юрист, историк военно-морского флота: «…Весной 1942 года политотдел флота повел борьбу за повышение результативности походов…: «Малышев, по всей вероятности, показался политотдельцам подходящей фигурой для показательной экзекуции. Первым делом за «грубость и потерю тесной связи с массами» был снят с должности друг Малышева, военком лодки старший политрук Е. А. Дубик. Новый военком — инструктор политотдела бригады подводных лодок А. Е. Табенкин — не скрывал того, что прислан для пристального наблюдения за командиром. Именно в этом межличностном конфликте… крылись корни событий, развернувшихся на борту «Щ-422» в ее восьмом походе» (13).

Абрам Табенкин не был штабным «подшивателем бумажек». До политодела флота служил политруком на «Щ-401», во время авианалета в июле 1941 года тяжело ранен. Ефима Дубика убрали излишне жестко — сняли за «грубость и потерю связи с массами». Малышев, считавший Дубика другом, обиделся и перенес обиду на Табенкина. Роковая ошибка — новый политрук представлял политорганы, мобилизующие краснофлотцев на Победу. Малышеву бы задвинуть обиды в дальний угол, добиться побед в походах, как минимум расходовать все торпеды, и на почве объединения сил на выполнение боевой задачи выстроить с политруком конструктивные отношения. Этого он не сделал.

Начинался восьмой боевой поход, противники на мостике — командир А. Малышев и политрук А. Табенкин.

Мирослав Морозов, историк военно-морского флота: «20.5 («Щ-422») вышла в район… Тана фьорд… обнаружила ПЛ, от которой уклонилась срочным погружением. От атаки обнаруженной ПЛ командир отказался — по-видимому, обнаружена «С-102»… Днем 2.6 командир отказался от атаки германского конвоя из-за большого курсового угла цели… 5.6 при попытке выйти на перехват конвоя дважды выходил из строя гирокомпас» (14).

Вячеслав Звягинцев, юрист, историк военно-морского флота: «Его (Малышева) поведение в последнем, восьмом походе во многом объясняется неприязненными отношениями, которые с самого начала сложились у него с новым комиссаром, старшим политруком Абрамом Ефимовичем Табенкиным. Нормальные отношения с ним и не могли сложиться, поскольку Малышев понимал, для каких целей приставлен к нему представитель политотдела флота. Сам Табенкин тоже не скрывал этого (В. Звягинцев не прав — командир отвечает «за воинскую дисциплину и морально-психологическое состояние экипажа… направляет их на выполнение задач, поставленных кораблю», поэтому «и не могли сложиться» является невыполнением воинского долга — прим. автора).

Табенкин скрупулезно зафиксировал, что Малышев отказался от проведения атаки по обнаруженной 31 мая немецкой субмарине, а 2 июня — по конвою противника. А Малышев, в свою очередь, отдавая команды на срочное погружение и «не скрывая издевки над «лопухом-политотдельцем», водил комиссара в 6-й отсек, где показывал ему протекающую заклепку и предлагал вернуться на базу». Когда же на лодке вышел из строя гирокомпас (прибор отказал внезапно, затем опять начал давать правильные показания, но вскоре отказала его следящая система, т.к. произошел обрыв провода питания), комиссар установил, что никто, кроме Малышева, к прибору не подходил…» (15).

Евгений Чирва, историк военно-морского флота: «В тот же день военком, подозревая командира в «диверсии», приказал дать радиограмму командованию Северного флота: «Командир занимается преступной деятельностью, пребывание на позиции считаю бесполезным». Вечером 8 июня «Щ-422» прибыла в Полярное, после чего командир подводной лодки на основании доклада военкома был арестован» (16).

Андрей Садчиков, историк военно-морского флота: «В представленном начальнику Политуправления Северного флота донесении военком бригады подводных лодок И. П. Козлов докладывал, что после этого Табенкин якобы приказал дать радиограмму: «Командир занимается преступной деятельностью, пребывание на позиции считаю бесполезным». На самом деле ничего подобного не было — «щука» вернулась на базу, получив на то приказ командования. Лишь после этого комиссар донес обо всем произошедшем, и Малышева арестовали» (17).

Командир выбрал с политруком неправильный тон — «не скрывая издевки, водил показывать заклепку в 6-й отсек». Никакими причинами нельзя объяснить унижения политрука, как и любого члена экипажа, да еще при команде. Малышев искал объективные причины невыполнения боевой задачи как доказательства своей правоты. Табенкин, естественно, стал искать причины невыполнения боевой задачи в командире.

К сожалению, политрук не оказался характером сильнее командира — борьба с фашистами, личное в сторону, хотя политрук обязан быть педагогом. У Табенкина не хватило характера, он пошел формальным путем. После оскорблений политрук решил, что причина в командире, а командира «понесло».

Андрей Садчиков, историк военно-морского флота: «На первых допросах он, должно быть, не мог поверить в серьезность предъявленных обвинений, и отвечал на них грубостью и неуместными шутками. По некоторым данным, уже на первых допросах Малышев якобы признался, что пропустил немецкий конвой 02.06.1942 преднамеренно. Потом оправдываться было поздно — 21.08.1942 вышел приказ Наркома ВМФ № 0658, в котором Малышев назывался трусом и преступником, приговоренным к высшей мере наказания.

По официальным же данным считается, что остававшийся в распоряжении штаба Северного флота Малышев погиб в Полярном 04.09.1942 во время воздушного налета» (18).

Вячеслав Звягинцев, юрист, историк военно-морского флота: «…Суд на Малышевым действительно состоялся — согласно описи судных производств военного трибунала Северного флота №789 386с Алексей Кирьянович Малышев числится за номером 408 как приговоренный по ст.193−21 «б» УК РСФСР к высшей мере наказания, а уголовное дело в отношении него на 33 листах сдано в архив ВМФ СССР в 1967 году» (19).

Капитан 2-го ранга И. Колышкин, будущий адмирал, в мемуарах писал: «В июне, возвратившись из похода… я с изумлением узнал, что… Малышева отстранили от командования лодкой… В январском походе он, по моим наблюдениям, без опаски вел поиск и атаки, не проявлял растерянности… Но после Малышев несколько раз выходил в море и возвращался с неизрасходованными торпедами, хотя он их израсходовать мог — «Щ-422» имела встречи с врагом… Дубик, превосходно знавший командира, не мог отрицать, что его действия при встречах с врагом носили печать чрезмерной, труднообъяснимой осторожности… Возможно, январский поход с его свирепыми бомбежками, а затем гибель нескольких подлодок морально надломили этого недостаточно твердого человека…»

Одно дело отстранить командира, и другое — осудить орденоносца на расстрел. На Северном флоте, бывало, расстреливали командиров. В 1942 году в штормовом Баренцевом море потерял ход, а потом отломившуюся корму эсминец «Сокрушительный». Одним из первых гибнущий корабль покинул командир М. Курилех, отлично зарекомендовавший себя раньше. 15 человек остались на борту и погибли вместе с эсминцем.

Арсений Головко, адмирал: «Курилех, нарушив устав и старый морской обычай, покинул корабль чуть ли не с первой группой… А должен был уходить последним… Заместитель Курилеха Калмыков ушел следом за командиром… Не отстал от командира и заместителя артиллерист Исаенко… Отданы под суд Курилех, Рудаков, Калмыков, Исаенко. Штурман, связист и лекпом отправлены в штрафной взвод. Пусть научатся смотреть в лицо опасности и постараются искупить свою вину…» (20). (Курилех был расстрелян — прим. автора.)

Но это открыто проявленная трусость — с Малышевым было по-другому. Атака противника — итог калькуляции «за» и «против» в голове командира. Доказать преступные действия в случае отказа от атаки сложно. Не торпедируем конвой — «большой курсовой угол», не атакуем ПЛ — «силуэт похож на нашу С-102», отказал гирокомпас — не атакуем. «Рядом с гирокомпасом находился только командир, он мог оборвать проводок» — надо доказать, свидетелей нет. Доказывай А. Малышев до последнего свою правоту, и не было бы расстрела.

Как и в отношениях с А. Табенкиным А. Малышев, похоже, занял на следствии неправильную позицию. Он обиделся или не понял смертельной угрозы, «отвечал на обвинения грубостью и неуместными шутками… признался, что пропустил немецкий конвой преднамеренно…». И жернова трибунала потащили Малышева к высшей мере.

Командование, из уважения к бывшему боевому офицеру, осужденному «не в целях способствования неприятелю, но вопреки военным правилам» к расстрелу, решило важный для родственников и чести А. Малышева вопрос с оформлением причины смерти и захоронением. Якобы бывший командир попал под бомбежку, а не был расстрелян, и упокоился на воинском кладбище. Хотя авианалетов в день смерти Малышева на Мурманск и Полярное не было.

Вячеслав Звягинцев, юрист, историк военно-морского флота: «В истории с Малышевым до сих пор много неясного и непонятного. Официально он числится погибшим в результате воздушного налета 4 сентября 1942 года и похороненным на воинском кладбище в гор. Полярном. По другим данным — расстрелян по приговору военного трибунала Северного флота. …Данных о том, что вопрос о реабилитации Малышева уже рассматривался, у меня нет. Надзорное производство по его делу, заведенное много лет назад, к сожалению, уничтожено по истечении срока давности» (21).

Примечания: