9 апреля 1939 г. глава НКИД СССР М. М. Литвинов подал Сталину докладную записку, в которой оценивал предложение, сделанное французским министром иностранных дел, вступить в переговоры относительно возможных действий на случай атаки Германией Польши и Румынии.

Адольф Гитлер
«Боннэ, — отмечал нарком, — является наиболее последовательным и непреклонным сторонником так называемой мюнхенской политики. Я полагаю, что он и теперь еще готов продолжать прежнюю линию, которая сводится к тому, что Франция отказывается от какого-то вмешательства в дела Европы, за исключением случаев прямого нападения на самое Францию или близлежащую Бельгию и Швейцарию. Он готов пожертвовать всеми остальными странами Европы, включая Румынию и Польшу. Он, несомненно, поощрял Бека в его антисоветской позиции и вряд ли сочувствует даже тем заявлениям, которые делал Чемберлен в отношении Польши. К сожалению, с ним приходится иметь дело как с министром иностранных дел, но необходимо всегда иметь в виду, что наши ответы и предложения он будет пытаться использовать в подкрепление своего тезиса о невозможности сотрудничества с нами и изменения мюнхенской политики. В таком же духе он использует и неполучение ответа от нас».

НКИД ответил согласием рассмотреть предложение Великобритании и предложил созвать конференцию о возможных действиях на случай германской агрессии. События развивались быстро. После уступки Литвой Германии Мемеля и захвата Италией Албании большинство европейских стран спешно приступили к вооружению и частичной мобилизации. Разведывательное управление РККА считало возможной целью будущих ударов вермахта Румынию (через Венгрию) или Польшу, итальянской армии — Тунис, или Югославию как цель совместных действий Рима и Берлина.

Варшава сумела под видом частных мобилизаций завершить к началу апреля сбор армии военного времени — 1,1 млн чел. Безусловно, наличие такой массы вселяло уверенность в Бека в собственных силах. Только это может объяснить поведение министра в эти дни. Между тем 3 апреля британский Генеральный штаб подал свои оценки германской, французской, польской и румынской армий. Вывод был прост — Германия в состоянии уничтожить Польшу до того, как союзники окажутся в состоянии оказать ей помощь. 13 апреля британские гарантии получили Румыния и Греция, в мае — Турция.

Бронетехника польской армии

Румыния увеличила численность своей армии мирного времени втрое (с 251 до 730 тыс. чел.). Греция не проводила мобилизационных предприятий, но в случае необходимости её 100-тысячная армия мирного времени должна была быть увеличена в шесть раз. Активную подготовку к войне вели Литва и Латвия. Обе республики закупали современное оружие и пытались создать стратегические запасы сырья и продовольствия, расширяли сеть аэродромов и т. п. Латвия все более очевидно ориентировалась на Берлин, и её военное строительство носило явный антисоветский характер. 25-тысячная армия мирного времени по штатам военного времени должна была быть развернута до 167 тыс.

13 апреля 1939 года штаб Белорусского особого военного округа (БОВО) подал план действий на случай войны. В качестве потенциального противника рассматривались Германия, Польша и Латвия. К двадцатому дню мобилизации этот союз мог выставить 83−91 пехотную, 10 кавалерийских, 5 танковых дивизий, 20−26 танковых батальонов. Предложения штаба БОВО исходили из того, что при столкновении СССР с Германией и Польшей прибалтийские государства (Финляндия, Эстония и Латвия) останутся нейтральными. 19 апреля это предположение было подвергнуто критике штабом Ленинградского военного округа. Там считали возможным создание дружественной Германии коалиции этих государств (особенно в случае активной поддержки со стороны Берлина) или изолированное выступление Финляндии при нейтралитете Эстонии и Латвии. Правому флангу Западного фронта, по данным советских военных, могли угрожать следующие силы:

  • 1) со стороны Финляндии 10 пехотных дивизий, 1 кавбригада, 200−250 самолетов;
  • 2) со стороны Эстонии 10 пехотных и 1 кавбригада, 100−120 самолетов;
  • 3) со стороны Латвии 2−3 пехотных дивизии, 1−2 кавполка, до 80 самолетов.

  • [[[picture3]]]

Предполагалось возможным усиление финнов 2−3 германскими пехотными дивизиями и авиацией, которая могла поддержать латышей и эстонцев с финских аэродромов. Для обеспечения нейтралитета соседей и безопасности советской территории предполагалось развернуть дополнительно и Северо-Западный фронт в составе трех армий.

24 апреля свой план представил и штаб Киевского особого военного округа. Он также исходил из того, что в будущей войне СССР будет противостоять коалиция Германии (90 пехотных, 5 танковых и 5 кавалерийских дивизий) и Польши (65 пехотных дивизий), к которой присоединится и Италия. Появление армии Муссолини на фронте, развернутом против СССР, считалось маловероятным, зато признавалась возможность прохода итальянского флота в Черное море. Маловероятным признавался и нейтралитет Румынии (31 пехотная и 4 кавалерийских дивизии) в случае такой войны. Ожидалось, что и Венгрия также поддержит антисоветскую коалицию. Это требовало прикрытия всего участка советско-польско-румынской границы. Эту задачу должен был взять на себя Юго-Западный фронт в составе четырех армий (27 пехотных и 8 кавалерийских дивизий, 7 танковых и 5 авиационных бригад, Черноморский флот — 3335 орудий, 2487 танков, 1362 танкетки, 1138 самолетов).

Военная опасность была очевидна для всех, и центрами ее были Берлин и Рим. 15 апреля 1939 года Рузвельт обратился к Гитлеру и Муссолини:

«Три независимых государства в Европе и одно в Африке прекратили свое существование. Огромные территории некогда самостоятельной страны на Дальнем Востоке оккупированы соседним государством. Есть информация, которую мы, однако, не считаем достоверной, что подобные акты агрессии будут в скором времени направлены и против других независимых государств»
Фрэнк Солсбери. Официальный портрет Франклина Рузвельта. 1947

Президент США призывал дать гарантии ненападения на ряд стран (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Швеция, Норвегия, Дания, Нидерланды, Бельгия, Великобритания и Ирландия, Франция, Португалия, Испания, Швейцария, Лихтенштейн, Люксембург, Польша, Венгрия, Румыния, Югославия, Россия, Болгария, Греция, Турция, Ирак, Аравийские государства, Сирия, Палестина, Египет и Иран) в настоящий момент и на будущее.

«Руководители крупных правительств в этот час, — говорилось в обращении Рузвельта, — являются в буквальном смысле слова ответственными за судьбы человечества в грядущие годы»

Одним из первых откликнулся на призыв президента США официальный глава Советского государства М. И. Калинин. Он полностью поддержал эту инициативу. С другой стороны, уже 17 апреля советское правительство заявило о своей готовности принять предложения Англии и Франции о начале переговоров о заключении соглашения. Литвинов предлагал определить его срок в 5−10 лет, во время которых Франция, Англия и СССР должны были прийти на помощь друг другу в случае агрессии против любого из из членов союза. Польско-румынский союз, как направленный против СССР, должен быть отменен или пересмотрен в сторону гарантии от любого нападения.

В Германии встретили инициативу президента США прохладно. Перед зданием американского посольства в Берлине прошла небольшая, но агрессивная демонстрация. В Берлине больше всего обсуждали разные варианты возможного решения данцигской проблемы. Один из них, к ужасу дипломатического корпуса прибалтийских республик, предусматривал обмен Данцига на Либаву. Дипломатическое положение Германии ухудшалось. Впервые за многие годы часть дипломатического корпуса (представители США, Великобритании, Франции и, разумеется, СССР), отказались участвовать в сборе средств для подарка главе германского государства. С другой стороны, представители малых государств отказались следовать этому примеру, как это призывал сделать британский посол. Демарша не получилось. 20 апреля в Берлине шумно праздновалось 50-летие Гитлера. Это была демонстрация достижений нацистского режима. К этому времени было ясно — отказ от силового решения польской проблемы уже в прошлом. Это стало понятно даже послу Польши в Берлине Юзефу Липскому.

Советский поверенный в делах в Германии Астахов констатировал изменение его поведения — он стал исключительно любезен и перестал обрывать, как ранее, любые разговоры о возможной германской опасности. Липский был категоричен в определениях:

«Внезапный захват Данцига немцами стратегически невозможен. Вообще же нельзя ручаться за будущее — от немцев всегда можно ждать сюрпризов. Однако позиция Польши о Данциге тверда и неизменна. По пути чехов, не оказавших немцам ни малейшего сопротивления, Польша не пойдет».

27 апреля Великобритания восстановила всеобщую воинскую повинность в стране. Через день Гитлер выступил с речью в рейхстаге. За неделю до этого временный поверенный в делах СССР предупреждал Москву:

«Бешеная кампания прессы против Рузвельта в связи с его обращением (в котором, кстати, Данциг не упомянут) создает у читателей настроение, что речь фюрера будет на резкость резкой и вызывающей. Возможно, она таковой и будет. Но напрашивается и другое предположение. Фюрер может сказать речь, где, помимо обычных криков и угроз, будут елейные фразы о стремлении его к миру, об ужасах войны, о возможности разрешить вопросы мирным путем» .

Прогноз Г. А. Астахова оправдался полностью. Речь Гитлера была демонстративно издевательской. Он начал с того, что довольно откровенно высмеял письмо Рузвельта, после чего перечислил изменения в Европе (Австрия, Чехословакия, Мемель), охарактеризовав их как «необходимый вклад в дело мира».

Гитлер также призвал Польшу дать населению Данцига возможность воссоединения с рейхом и, кроме того, согласиться с проведением железной дороги, которая связала бы через польский коридор Восточную Пруссию с остальной территорией Германии. В обмен предлагалась 25-летняя гарантия границ Польши. Кроме того, он заявил о денонсации англо-германского морского договора 1935 года. Польско-германский договор о ненападении был также расторгнут. Основой для этого шага послужил польско-английский договор о гарантиях границ.

Гитлер выступает с речью

В тот же день, 28 апреля германская нота о расторжении соглашения 1934 года о ненападении была передана польскому правительству. Иностранная печать довольно единодушно оценила случившееся — это был германский ультиматум Польше. Польская официальная пресса немедленно ответила на случившееся перечислением того, что сделала Польша для новой Германии, и пообещала — ответ будет дан «на аналогичном кворуме». Все стали ждать открытия сейма. Тем временем продолжались консультации относительно возможного соглашения между Парижем, Лондоном и Москвой. Они не могли настраивать на позитивный лад. Первый проект договора с СССР был составлен Галифаксом. Франция, как всегда, не возражала. Принципиально важным в них было то, что Лондон и Париж соглашались оказать помощь СССР только лишь в том случае, если они окажутся в конфликте по собственной инициативе. Неясными были и границы возможной ответственности союзников за изменения в Восточной Европе, за исключением Польши и Румынии. Подобные предложения, которые передавались в Москву Боннэ, Литвинов назвал издевательством.

В Европе возникал новый расклад сил и противоречий. Решающее значение для Берлина в деле изоляции Варшавы и оказания давления на нее приобретала позиция СССР. Впрочем, задача Берлина по изоляции Польши во многом облегчалась действиями самой Варшавы. Для решения Москвы, в свою очередь, решающее значение приобретало поведение французской, английской и польской дипломатии. Предложения, которые делались Лондоном, не были прозрачны, кроме того, в Москве вообще не доверяли британским политикам. Для этого были основания. В Берлине были уверены, что «при возможном военном конфликте англичане бросят Польшу на произвол судьбы». Об этом Риббентроп известил венгерскую делегацию на встрече в Берлине 1 мая, прося союзников воздержаться от антипольских демаршей ввиду их ненадобности.