Чего ждать от главного режиссёра Пермской оперы – огня или пепла?

В Пермском театре оперы и балета пополнение, на должность главного режиссера назначен Марат Гацалов, уже успевший завоевать некоторое признание в мире театрального искусства. Он стал обладателем престижной, пусть и ангажированной, премии «Золотая маска», с 2013 по 2016 год проработал в должности главного режиссера Новой сцены Александринского театра.

Пермскому зрителю Гацалов знаком как постановщик спектакля «Пьяные» по пьесе Ивана Вырыпаева, демонстрируемого в Пермском академическом «Театре-Театре», и вот теперь он решил обосноваться в Пермской опере.

В последние месяцы нашу оперу лихорадит от неопределенности: куда мы идем после катастрофы, организованной прежним руководителем, какова идеология и философия нового-старого руководства и будет ли в конце концов восстановлен репертуарный театр.

Вся полнота власти теперь принадлежит генеральному директору Андрею Борисову и его художественному совету. Сам Борисов фигура до того невзрачная и некомпетентная, что на нее и смотреть не хочется. В этой связи растет роль художественного совета, в который, вероятно, войдет и главный режиссер.

Сразу стоит сказать, что поклонникам классических оперных спектаклей ждать восстановления прежнего театра, с его традиционными постановками явно не стоит, не таков Марат Гацалов, возглавлявший три года Новую сцену Александринки, специально созданную под всевозможные эксперименты.

Так что спешу разочаровать поклонников классики — вы ничего не понимаете в терминах, и вам стоит забыть о банальностях, теперь их в театре не будет, а будут бесконечные перформансы и эксперименты, если это вообще стоит в задаче нового режиссера. Ведь нельзя отрицать вероятность того, что он также будет работать на экспорт, создавая одноразовую продукцию для демонстрации ее гостям из Москвы.

Кроме того, несмотря на то, что у Гацалова был опыт работы в жанре оперы, он по преимуществу является режиссером драматическим, поэтому стоит опасаться, что для него музыка, возможно, будет играть второстепенную роль, подчиненную его сценическим решениям, что может не лучшим образом сказаться на жанре.

Тем не менее появление в театре главного режиссера — это заявка на новое лидерство, тем более в условиях серости настоящего руководства. Так или иначе с ним придется считаться, но во многом это будет зависеть от того, как он себя проявит. Возможно, в случае, если директорская модель в театре себя не оправдает, Гацалов будет претендовать на художественное руководство.

В отсутствие художественного руководителя и при наличии некомпетентного директора главный режиссер — фигура крайне влиятельная, а с учетом его известности и заслуженности, сверхвлиятельная. Повторюсь, считаться с ним придется всем.

Конечно, многое зависит и от негласных договоренностей, пока не вполне понятно, какие полномочия делегировали Гацалову, я имею в виду реальные полномочия, а не те, что прописаны на бумаге. Не последнюю роль будут играть и личные качества мастера, а также поставленные перед ним задачи.

Для того чтобы утвердиться на своем посту, главному режиссеру предстоит поставить две-три громкие премьеры. Если они будут достаточно резонансными, а наш театр умеет создавать сенсацию даже из красных шнурков, если они привлекут внимание центра, то это станет серьезной заявкой на будущее лидерство.

Марату Гацалову хотелось бы пожелать в его новой должности успехов и трепетного отношения к нашему наследию. Современные постановки — это неплохо, если их целью является не самовыражение, а передача «огня, а не пепла». А нам остается надеяться на то, что в видении нового режиссера сформируется некая единая концепция, которую он захочет привнести в театр, желание сохранить хрупкую связь эпох, которую разрушал Теодор Курентзис.