Почему у капиталистической России нет будущего и что делать патриотам

Два знаковых, показательных события обращают на себя внимание в последние недели: широко обсуждаемая статья Александра Проханова «Трагедия централизма — 2019» и результаты социологического исследования АКСИО-8 об отношениях власти и народа. Проханов проводит прямую параллель со своей одноименной статьей 1989 года и, как и тогда, озабочен появившимися, на его взгляд, признаками эрозии государства, угрожающей его распадом. Их он усматривает в том, что представляется запуском новой «перестройки», которая видится ему в цепочке событий, ведущей отсчет от открытия в 2015 году «Ельцин-центра». А оно рассматривается своеобразным «ответом» либералов на крымский триумф Владимира Путина и ведет к летним протестам нынешнего года, которые видятся Проханову организованным либеральным нажимом на власть. Упакованные в этот контекст резонансные «дела» участников протестов рассматриваются в рамках логики центробежных тенденций конца 80-х годов в национальных окраинах СССР, когда власть, используя силовые структуры, их затем подставляла, дискредитируя в глазах общества. В деле Голунова сегодня подставляются силовики, в деле Устинова — судейский корпус, а скрепляющим эти тревожные тенденции кощунственным метафизическим действом («черной мессой») Проханов видит свадьбу Ксении Собчак, связанную с ритуальным осквернением храма, где венчался А. С. Пушкин, и памятника святому равноапостольному князю Владимиру — крестителю Руси. Прямая параллель в его рассуждениях проводится между протестами 2011−2012 и 2019 годов. При этом подчеркивается, что если семь лет назад Болотную площадь опрокинула Поклонная гора, то в нынешних акциях возник призрак их антивластного объединения.

Логика Проханова понятная; в ее контекст также можно уложить и другие недавние события и их соответствующие аналитические интерпретации. Например, понятно, что организация нынешних протестов, заостренных против Сергея Собянина на фоне предвыборной кампании в Московскую городскую думу (МГД), как ни относиться к московскому мэру, принадлежит не улице, а другой властной «башне». И мы эту башню если достоверно и не знаем, то догадываемся, если учесть слухи о номинации в тот момент Собянина на правительство. Не случайно протесты затихли после формирования полуоппозиционной МГД. Ибо данный вопрос с повестки дня был если не снят, то отодвинут в неопределенность.

Также напрягает неожиданный сентябрьский кастинг «преемников Владимира Путина», который возглавили государственные СМИ и придворные спецпропагандисты (Дмитрий Киселев). Дыма без огня не бывает, да и без команды сверху это тоже не делается. Вопросы вызываются и откровенным пиаром Дмитрия Медведева, который, углубившись в не свою тему, вдруг взялся комментировать геополитические стратегии, уровень понимания которых у него ярко продемонстрирован в 2011 году позорной позицией по Ливии. Примером таких комментариев служит его выступление на Восточноазиатском форуме в Бангкоке, где премьер принялся рассуждать о «Индо-Тихоокеанской» стратегии Вашингтона.

Вывод, сделанный Прохановым, однако, представляется не то что неполным, а скорее алармистским, лишенным полутонов, в которые, как правило, и уходит обычно любой политический процесс. Звучит он так: или развал страны, или Путин «проснется» и выйдет из «летаргии». И понятно, что насчет развала это на данный момент сгущение красок и опережение событий: моментом истины станут думские выборы 2021 года, до этого никто резких действий не предпримет, ибо ни у кого нет уверенности в реальной расстановке сил. Дернешься — и ошибешься, а фальстарт уже не отыгрывается, времени мало. Тем же силовикам, о которых Проханов рассуждает в контексте «вероятности нового ГКЧП», на самом деле куда выгоднее подавлять протесты, сохраняя статус-кво до выборов. А там, как говорится, посмотрим. Ну и к вопросу «проснется ли Путин», имеются аргументы как в пользу, так и против этого; главный из последних — общеизвестный президентский антикоммунизм и либеральное кредо в экономике, выраженное «перестроечным» штампом, что «капитализм-де зарабатывает, а социализм — тратит».

Что касается результатов исследования АКСИО-8, то главное, что в нем впечатляет, помимо дружного и закономерного отказа респондентов от признания России социальным государством, — это следующие выводы:

Из этого авторами исследования делается верный, важный, но недостаточно четко артикулированный главный вывод: власть стремительно лишается социальной опоры и повисает в воздухе. Почему мы говорим, что это артикулируется «нечетко»? Потому, что на самом деле это не народ «отпал от власти», как там говорится, а это власть оттолкнула народ, который ей было поверил. И пенсионная реформа — лишь Рубикон, который угрожает превратиться в точку невозврата. Это был длительный процесс, который характеризовался словом «ножницы» — очевидный разрыв между внешней и внутренней политикой. Крым это проседание доверия народа к власти приостановил, даже был мощный обратный всплеск, но его ненадолго хватило. Если некие политтехнологи думали, что на крымском багаже можно будет ехать до самого 2024 года, то это, извините, профнепригодность.

Поэтому очень похоже, что социальная опора власти действительно скукоживается до интересов крупного номенклатурного бизнеса госкорпораций, которые в исследовании обозначены идеологическим маркером «консерватизма».

Что вытекает из рассуждений Проханова и выводов АКСИО?

Во-первых, напрашивается определенная историческая аналогия — 1906 год, роспуск царем первой Государственной думы. В. И. Ленин по этому поводу писал, что этот шаг означал только одно: самодержавие не договорилось с буржуазией, не согласовало интересы, не заручилось ее поддержкой, не перенесло на буржуазный класс свою социальную опору. И осталось на помещичьей, то есть на феодальной социальной основе, которую в той первой Думе представляла фракция партии октябристов, численностью аж… в 13 депутатов. В дальнейшем это представительство разными ухищрениями нарастили до 98 мандатов и совместного с правыми убедительного большинства в четвертой Думе, но самодержавие это не спасло. Более того, именно то, что в Зимнем дворце считали опорой, треснуло и в массовом порядке перешло на сторону Февраля, послужив базой его «революционных» институтов.

Идем дальше. В подтверждение этого выбора на смычку с феодалами и крупным бизнесом царь назначил премьером Петра Столыпина, а тот запустил реформу своего имени, про которую Ленин справедливо написал, что ничто так не приближает дело революции, как эта реформа. Параллелей не улавливаем? Аналогия с нынешними либеральными, так сказать, «реформами», начиная с пенсионной, — прямая. Осталось назначить премьером Алексея Кудрина, которого, как помним, на публике уже почти уравняли в «социальной ориентации» с Сергеем Глазьевым, убрав последнего из советников.

И разве мы не видим, что Кудрин пытается воспроизводить линию Евгения Примакова, который, находясь во главе внешней разведки, принялся готовить для Кремля доклады, альтернативные МИД при Андрее Козыреве. Тем же самым занимается и Кудрин во главе Счетной палаты, бомбардируя правительство уже своими докладами, которые, в отличие от примаковских, содержат не альтернативные подходы, а усугубление наблюдающегося с началом пенсионной реформы либерального реванша.

От всей этой актуальной внутренней политики, почти повторяющей тренды столетней давности, — ко второй части нашего вопроса, к будущему России. Этот вопрос распадается на две части. В стратегии выбор простой: или будущее в виде поворота к социализму, или будущего у России нет. Те, кто противопоставляют социализму и коммунизму «голую» геополитику и говорят, что ее будет достаточно, трагически заблуждаются. На дворе не XIII и даже не XIX век. Геополитика, геополитический фактор с точки зрения методологии — не существительное, а прилагательное. К чему? К цивилизационному фактору. Пространство — да, само есть фактор силы, по Карлу Хаусхоферу. Но это не фактор идентичности. Пространство осваивают люди, и делают это по определенным ценностным канонам, отражающим как раз идентичность, способом реализации которых — одним из — и выступает геополитика. В проектном строительстве религия — изначально главный цивилизационный фактор — обладает свойством взаимного дополнения или даже взаимного замещения с идеологией.

Почему нет будущего при капитализме? По многим причинам, главная из которых: капитализм — не наш проект, не русский, не российский и не православный. И по большому счету — даже не христианский, а масонский. С метафизической точки зрения это — проект-антихрист. И нам в нем если и есть место, то на глухой периферии, ценой отказа не только от коммунистического первородства, но и от любого другого, от самих себя. Не будем пересказывать азы мир-системной и просто системной теории: ядро, периферия, полупериферия, элементы, контекст и т.д.; просто вспомним откровения президента США Билла Клинтона на заседании Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) от 25 октября 1995 года. О том, чего, сколько и на какие суммы вывезли из России и других союзных республик после распада СССР, и о предстоящем «окончательном решении русского вопроса» с помощью междоусобных войн по югославскому сценарию.

Что же касается тактики, то здесь все сложнее, потому, что 2021 год пока непредсказуем. И обвал, о котором предупреждает Проханов, вполне возможен по его итогам. Вот лишь один возможный сценарий. «Единая Россия» проигрывает думские выборы, и мы получаем оппозиционную Думу, с сильным влиянием оранжевых элементов; разновидностью этого сценария является непризнание выборов улицей, в поводу у которой пойдет системная оппозиция. На фоне нарастающего хаоса в центре, который с ним не справляется, в том числе ввиду активной внешней поддержки этого хаоса, начинаются центробежные процессы в регионах. Разве это не реально? Стоит один раз упустить нить контроля и не перешибить условную Болотную условной Поклонной, как очень быстро посыплется многое, если не все.

Отсюда — соответствующие подходы к стратегии и тактике патриотических сил. Главное: поддерживать власть условно, с ней не сливаясь и критикуя ее «загогулины». И при этом ни в коем случае не идти на сближение с оранжевыми ликвидаторами, а, напротив, жестко от них дистанцироваться. Понимать, что стратегические потери от такого сближения начисто уничтожили бы любые тактические «выгоды», ибо представили бы патриотическую нишу лишенной принципов. Грубо говоря, не должно быть того слияния Болотной и Поклонной, о котором предупреждает Проханов. Какую именно тактику избрать в этих условиях неопределенности? Чтобы пока «просыпается» Путин (или если он не проснется), не развалилась страна? Это уже приходилось озвучивать, в частности, в конце 2017 года на конференции в МГУ.

Первое. Нынешнюю власть следует поддерживать до конца, но не вместе с антилиберально-антисоветским крылом самой власти, а самостоятельно. И гибко: поддержали — отошли, указав на антикоммунизм. Поддержали — отошли, указав на антисоветизм.

Второе. Если Путин «проснется» и решится на жесткие действия внутри страны, выдвинет вменяемую идеологическую повестку вместо нынешней стыдливо-«патриотической» либеральщины — тогда да, однозначно это поддержать и далее смотреть по ситуации. Очень вероятно, что в этом случае либералы решатся на откровенный мятеж, подобный корниловскому; участвовать в его разгроме, защитив от него власть, — святая миссия патриотов.

Третье. Если все будет идти своим чередом, как сейчас — ждать, ждать и еще раз ждать. Ни в коем случае не торопить события, понимая, что пока есть хоть один шанс на пункт 2, им нужно воспользоваться. А если нет, ни в коем случае не выступать разрушителями власти и государства. Пусть либералы, извините, мишень на одном месте себе нарисуют. И после этого к ним — сразу же в жесточайшую оппозицию, лишенную даже признаков конструктивизма («Никакой поддержки Временному правительству!»).

Если война — 100%-ная безоговорочная поддержка власти с 200%-ным обличением всей нечисти, которая ей будет мешать (а она будет, как в Первую мировую). И далее — по пунктам 2 или 3. Главное во всей этой последовательности — грамотная кристаллизация того, что у Ленина именуется субъективным фактором. Плюс гибкость в вопросе о том, состоится «новый Путин» или нет. Если состоится, то субъективный фактор, основанный на подлинно патриотическом (а не либерально-«патриотическом») консенсусе автоматически сгруппируется вокруг него. Безальтернативно. А если нет, то надо понимать: формирование субъективного фактора уходит вниз. То есть, кроме «плана А», нужен и «план Б». И здесь что очень важно? Когда результаты опроса АКСИО обращаются к левым трендам, они недооценивают существенного обстоятельства. Внутри условных левых — между социал-демократами и коммунистами — существуют непреодолимые противоречия, из-за которых социал-демократы неминуемо оторвутся от коммунистов и сойдутся с либералами на капиталистической основе, согласившись на роль левого фланга в капиталистической двухпартийной системе. А поскольку эта система априори встроена в глобализационные тренды, связанные с силами и институтами внешнего управления (тем же Социнтерном, например), то это противоречие даст о себе знать непременно.

Потребуется свой субъективный фактор, не связанный с внешним управлением, свободный от него, являющийся частью национально-освободительного движения. И когда и если он появится — а его кристаллизация в такие периоды многократно ускоряется — ничего не останется, кроме того, чтобы в эту «мишень», о которой шла речь выше, точно попасть.

То есть в качестве резюме: или новый Путин, или вот это соединение в субъективном факторе борьбы за национальное освобождение с борьбой за социализм, вопреки буржуазному либерально-социалистическому «консенсусу», уходящему корнями в масонские схемы теневого управления. И не забывать о сохраняющейся в постоянном режиме опасности третьего варианта — обвала с развалом. По Ленину, если объективный фактор совпадает с субъективным — идет прорывное развитие. Если же объективный фактор созрел, а субъективного не сложилось, гниение будет продолжаться сколь угодно долго.

Ничего не напоминает? Не хотелось бы…

Материал представляет собой выступление автора на круглом столе в Федеральном ИА REGNUM на тему «Внутренняя политика. Россия и образ будущего», 6 ноября 2019 года.