Является ли экономика наукой?

Часто приходится слышать мнение, что «экономика — это не наука, сколько экономистов, столько и мнений». Или еще говорят, что когда встречаются два экономиста, то у них возникает три мнения, а уж в нашей российской экономической науке сам черт ногу сломит. И это не случайно, так как мы часто смешиваем в одну кучу науку «экономику» с «экономической алхимией». Более того, мало кто понимает, что экономическая наука не одномерна, и носит двойственный характер, подобно двойной спирали ДНК, на что указывал в свое время еще великий Аристотель. Но обо всем по порядку.

Макроэкономика — это «экономическая алхимия»

Чтобы понять отличие макроэкономики от собственно экономической науки необходимо для наглядности рассмотреть роль алхимии в появлении химической науки. Алхимия всегда была чем-то большим, нежели просто спекулятивным искусством, в алхимии всегда было больше мистики, чем исследования реальных химических явлений. Со времени бессмертного Гермеса алхимики утверждали, что они могут получать золото из олова, серебра, свинца и ртути, а алхимию считали «искусством превращения неблагородных металлов (железа, свинца, меди) в благородные» — золото и серебро с помощью особой субстанции — «философского камня».

Все без исключения алхимические учения отличаются таинственностью и мистицизмом, и к XIX веку сложилось представление об алхимии, как о «примитивной химии», т. к. без мистики еще никому не удавалось превратить простые металлы в благородные, да и «философский камень» еще никому в истории человечества изобрести не удавалось.

С другой стороны, именно в противостоянии с алхимией сформировалась собственно химическая наука, которая искала истину не в мистических превращениях обычных металлов в благородные, а в поиске закономерностей химических превращений. В результате этих поисков появилась «Периодическая система химических элементов», являющаяся графическим выражением периодического закона, открытого в 1869 г. нашим соотечественником Д. И. Менделеевым.

Появление периодической системы и открытие периодического закона открыло новую, подлинно научную эру в истории химии и ряде смежных наук — взамен разрозненных сведений об элементах и соединениях Д. И. Менделеевым и его последователями была создана стройная система, на основе которой стало возможным обобщать, делать выводы и предвидеть результаты химических реакций.

Примерно это же происходит и с экономической наукой, которой противостоит макроэкономика как экономическая алхимия. Очень точно это явление описал проректор Финансового университета при правительстве РФ, д. э. н. Алексей Зубец: «Задача макроэкономики в том, чтобы понять законы производства и потребления товаров и услуг, а также построить модели этого процесса. В коллекции Всемирного банка собрано более 1500 социально-экономических индикаторов по каждой стране мира. Специалистам достаточно трудно понять, какие из них больше влияют на развитие производства, а потом еще надо смешать ингредиенты в правильной пропорции по специальной зависимости, чтобы построить математическую модель. Словом, алхимия в чистом виде. Философский камень макроэкономистам пока получить не удалось». Но без мистики построить эффективную модель экономического развития, опираясь на 1500 индикаторов также абсолютно невозможно.

Но именно макроэкономика является экономическим мэйнстримом в РФ, на котором основана экономическая политика правительства и ЦБ РФ, а также ориентирована исследовательская деятельность их «мозговых центров» (ВШЭ и РАНХиГС), получающих в России львиную долю государственного финансирования. Там, как в средние века, почти нет науки, там, в основном, чистая мистика, но именно этой «мистической экономикой» подменяется экономическая наука у российских политиков.

Наибольшее развитие макроэкономика как экономическая алхимия получила в мире в 1970−80-х гг. во время очередного экономического кризиса. И до сих пор макроэкономика с ее мистическим представлением о возможности получения «философского камня» для экономики, с помощью которого политикам удастся создать идеальную модель бесконечного роста, господствует в экономической политике, основываясь на идеологии неолиберализма. Но при этом они раз за разом натыкаются на «непредсказуемые» для них кризисы, которому они дали мистическое определение — «черный лебедь».

Двойная спираль экономической науки

Чтобы выстраивать грамотную экономическую политику необходимо понимать объективные законы экономического развития, для чего нужно осознать, что природа экономической науки изначально носит двойственный характер. На это обращал внимание еще великий Аристотель, который противопоставлял экономику как науку о законах хозяйственной деятельности по созданию благ, необходимых для удовлетворения естественных потребностей человека (от др.-греч. οἶκος и νόμος — буквально «правила ведения домашнего хозяйства»), хрематистике (от др.-греч. χρηματιστική — обогащение) как науке об обогащении, об искусстве накапливать деньги и имущество, накоплении богатства, как самоцели, как сверхзадачи, как поклонению прибыли.

Если перевести терминологию Аристотеля на современный язык, хрематистика — это наука о получении прибыли и накоплении богатства, а экономика (политэкономия) — это наука о сбалансированном ведении хозяйства с целью извлечения максимального полезного общественного эффекта из имеющихся ограниченных ресурсов.

Главное различие заключается в том, что политэкономия — это наука о ведении общественного хозяйства, а хрематистика — это наука об обогащении отдельного индивидуума. Отсюда разные подходы и приоритеты: в политэкономии главным выступает все общество в целом и его коллективные интересы, которые согласовываются идеологией дирижизма; а в хрематистике главным является отдельный субъект и его стремление к личному обогащению, которые выражаются идеологией либерализма.

Экономика отражает единство и борьбу человечества с природой, которая с помощью «кнута» (голода, холода и т. п.) заставляет человечество двигаться вперед, развивая свои производительные силы. Хрематистика же описывает «пряники», т. е. стимулы к развитию отдельного хозяйствующего субъекта (его экономическую выгоду: деньги, прибыль, богатство и личное благосостояние). Политэкономия и хрематистика находятся в постоянном единстве и борьбе противоположностей.

Хрематистика исходит из гипотезы, что общественное развитие происходит стихийно и хаотично, она базируется на «догме Смита» о невидимой руке рынка и «законе Сэя» о том, что производство равно потреблению, а кризисы перепроизводства в принципе невозможны. С точки зрения хрематистики, кризисы являются следствием неэффективных действий людей и их ошибок в проведении экономической политики.

Но в реальной действительности производство не равно потреблению, т. к. стихийная погоня за прибылью и увеличением личного богатства, определяющая траекторию движения каждого отдельного субъекта, приводит к хаотичности этих процессов. Траектории движения миллионов субъектов экономических процессов составляют множество разнонаправленных векторов интересов и действий их участников.

Хаотичные движения отдельных субъектов с целью обогащения приводят к волнообразным колебаниям общественного развития, образующим циклы развития, в которых чередуются периоды подъема и спады в экономике (кризисы). Поэтому политэкономия рассматривает экономику как циклично и волнообразно развивающийся объект с вполне познаваемыми закономерностями. В представлении хрематистики развитие происходит стихийно и хаотично, управляется «невидимой рукой рынка», которая автоматически восстанавливает нарушенное в процессе хаотичного развития равновесие.

Но при этом политэкономия и хрематистика отражают двойственный характер экономических процессов, наподобие двойной спирали ДНК, которые в рамках циклично-волновых процессов вполне познаваемы и прогнозируемы, а внутри этих процессов развиваются стихийно и хаотично. И тут нужно проведение очень тонкой экономической политики, основанной не на мистических построениях алхимических моделей, а на знании объективных экономических законов, чтобы не усугублять негативные последствия стихийных процессов, а предупреждать и избегать их.

Циклично-волновые теории общественного развития

В основе рассматриваемых нами циклично-волновых процессов развития лежат: теория трех волн цивилизационного развития американского философа и футуролога Э. Тоффлера, теория больших циклов экономической конъюнктуры Н. Д. Кондратьева (К-циклы) и теория системных циклов накопления капитала (СЦНК) американского ученого Дж. Арриги. Эти циклично-волновые теории обычно рассматриваются независимо друг от друга, но в действительности они тесно взаимосвязаны.

Теория трех волн цивилизационного развития Э. Тоффлера. Первая Цивилизационная (сельскохозяйственная) волна стала результатом аграрной революции, которая привела к смене охоты и собирательства земледелием и скотоводством. В рамках сельскохозяйственной волны технологические изменения происходили очень медленно в течение столетий, если не тысячелетий. Вторая (индустриальная) волна стала результатом промышленной революции, начавшейся с середины XVIII в. Третья волна в результате интеллектуальной революции ведет к формированию информационного общества.

К сожалению, Э. Тоффлер как футуролог несколько опередил события, провозгласив наступление третьей волны почти на 100 лет раньше, чем для нее сформировались объективные условия. Но чтобы понять это, необходимо рассмотреть индустриальную волну сквозь призму теории Н. Д. Кондратьева, характеризующей социально-экономические и технологические изменения внутри индустриальной цивилизационной волны.

В середине 1920 гг. Н. Кондратьев заметил определенные повторяющиеся закономерности в изменениях экономической конъюнктуры развитых стран, которые он назвал Большими циклами, в отличие от малых (циклы Китчина) и средних (циклы Жюгляра) экономических циклов, которые были изучены еще до него. Н. Д. Кондратьев пришел к выводу, что Большие циклы состоят из двух волн (или фаз развития): повышательной, на которой экономика растет быстрыми темпами, и понижательной, на которой кратковременные фазы роста сопровождаются длительными периодами кризисов и стагнации.

Природу этих циклов Н. Кондратьев не смог определить до конца, так как ко времени его исследований прошло только два полных больших цикла, но он отметил определенные закономерные их черты и смог на этой основе спрогнозировать дальнейшее развитие мировой экономической конъюнктуры вплоть до Великой депрессии.

Дальнейшие исследования в этом направлении многих ученых и особенно работы выдающегося американского экономиста Й. Шумпетера, немецкого ученого Г. Менша, российского экономиста С. М. Меньшикова позволили сформулировать общую теорию больших К-циклов, главную роль в которых играют новейшие технологии и инновации.

Но самый крупный вклад в исследование природы К-циклов внес наш современник С. Ю. Глазьев, разработавший теорию технологических укладов (ТУ), признанную научным открытием. В 1993 г. С. Ю. Глазьев в монографии «Теория долгосрочного технико-экономического развития» показал, что инновации и новые технологии развиваются не равномерно и эволюционно, а дискретными пучками или кластерами целостных комплексов технологически сопряженных производств, которые он назвал ТУ.

На понижательной волне К-цикла, когда полностью исчерпывается потенциал роста предыдущего ТУ, начинает формироваться кластер базисных технологий нового ТУ. Формирование кластера базисных технологий сопровождается развитием улучшающих и дополняющих инноваций, которые способствуют переходу с понижательной на повышательную волну К-цикла, что приводит к мощному росту мировой экономики, продолжающемуся, как правило, четверть века.

Именно формирование и внедрение нового ТУ в производство приводит к бурному росту экономики на повышательной волне К-цикла, а исчерпание потенциала роста ТУ приводит к торможению экономики на понижательной волне и состоянию, которое Г. Менш назвал «технологическим патом», когда внедрение новых технологий фактически приостанавливается, а реальные инновации, приводящие к использованию новых более эффективных технологий, подменяются псевдоинновациями.

С. Ю. Глазьев, опираясь на работы предшественников, исследовал пять ТУ, сформировавшихся к концу ХХ столетия, соответствующих пяти большим К-циклам. Дальнейшие исследования академика С. Ю. Глазьева и его единомышленников позволили спрогнозировать наступление новой понижательной волны К-цикла, которая началась с абсолютно закономерного и прогнозируемого кризиса 2008 г., получившего в экономической литературе название «Великой рецессии». Формирование шестого ТУ завершится к середине 2020-х гг., когда начнется бурный рост мировой экономики на повышательной волне нового К-цикла на базе сформировавшегося кластера базисных инноваций шестого ТУ.

На основе своего научного открытия академик С. Ю. Глазьев разработал для России «Стратегию опережающего развития», которая помогла бы РФ («проспавшей» формирование пятого ТУ еще в составе СССР) мощным рывком выйти в лидеры мирового НТП. Но это может случиться только при отказе от модели «догоняющего развития» в рамках неолиберального Вашингтонского консенсуса, на котором основана вся экономическая политика руководства РФ в настоящее время.

Но чтобы понять это, нашим руководителям экономического блока правительства необходимо знание теории СЦНК Дж. Арриги, которая убедительно доказывает, что лидером будущего роста мировой экономики на основе шестого ТУ в XXI веке будут уже не развитые страны Запада, которые определяли темпы и направления развития мировой экономики в XIX и XX вв., а страны Азии. Китай, Индия и, возможно, Россия (если пойдет по пути теоретически обоснованному для нее академиком С. Ю. Глазьевым) уже к 2030 году станут лидерами мирового НТП и будут создавать более половины мирового валового продукта, а страны Запада — менее трети.

Пока же РФ, реализуя политику «догоняющего развития», осваивает пятый ТУ, которым развитые страны овладели еще 30−40 лет тому назад. Что же касается освоения шестого ТУ, то экономическое руководство правительства не в состоянии даже понять, в чем его отличие от благоглупостей, типа «экономика 4.0», современных экономических алхимиков.