О произошедшем в кубанском посёлке Псебай можно было бы написать — из ряда вон выходящее, чудовищное, ужасное и далее в том же духе. Однако лучше всего для описания псебайской трагедии подходит термин Ханны Арендт — банальность зла. И в этом — главный ужас. Трагедии, как в Псебае, уже не раз были в России. И ещё будут. Куда чаще. Пока мы полностью не пересмотрим подход к собственной идентичности, пока не переформатируем ту матрицу, в которой существуем.

Якуб Шиканедер. Убийство в доме

Напомню, в селе Псебай на Кубани зверски убили многодетную мать. Так, как убивают в кошмарных слэшерах. Двое молодых людей с детства знали жертву — 40-летнюю Наталью. Но, подогретые веществами и воспитанные на культе порно, они вызвались проводить её домой. Заседали и жертва, и убийца в кафе «Ивушка», где собирается местная элита: и взрослые не только не делают замечания подросткам, но и, наоборот, покупают им алкоголь. Да и, собственно, для кого секрет, что распространение наркоты у нас «крышуют» соответствующие структуры?

Наталья ухажёров «отшила». Но за 100 метров до дома убийцы её атаковали. Били так, что изуродовали до неузнаваемости. Отрезали уши. Но и этого бесславным ублюдкам показалось мало: они вытащили внутренние органы палкой. Потому что видели такое в кино. У погибшей Натальи остался муж и 5 детей. Старшему — 20 лет, младшей, девочке, — 2 года; она ходит по комнатам и зовёт: «Мама, мама!» Мир не просто не справедлив — он лежит в безумии зла, если выродки зверски убивают женщину и калечат образцовую семью.

Николай Касаткин. Осиротели. 1891

Убийц Натальи искали прокурор и несколько казаков. Первым подозреваемым с ухмылкой арестовали мужа. Это — к тому, как хорошо обеспечивают безопасность в сёлах. А вот как организован досуг: ежегодные соревнования по маунтинбайку, одна школа, художественная секция, советский ДК — всё. Подростки, дабы развлечься, сбиваются в банды и кошмарят местных.

Тут показателен комментарий одной из жительниц Псебая:

«Нет у нас особого криминала. Пару лет назад нашли парня с отрубленной головой в пруду. Девочек малолетних у нас несколько раз насиловали. И в соседнем посёлке 10-летнего мальчишку сверстники утопили за то, что он им велосипедные колеса проколол».

Никого не нашли, никого не посадили. Нормальная картина, к которой все давно привыкли. Банальность зла.

Вот и дело Натальи решили замять. Но её родственники собрались ехать в Москву, чтобы взывать к справедливости. Их остановил краснодарский чиновник: мол, вы что, хотите гражданской войны? Они ведь, эти чиновники, не изнасилований малолетних девочек и не жутких убийств боятся, а огласки.

Меж тем в Псебае поднялся народный бунт. Жители села поняли: убийц не накажут. У тех — влиятельные родители; они уже отмазывали детишек от наказания. Убийцы Натальи тусовались в местной подростковой банде, на которую давно писали заявления; однако полиция отмалчивалась. Так, а если бы жители Псебая не поднялись? То власти и правда — замяли бы дело? Пощадили бы тех, кто выпотрошил женщину? Ответ очевиден.

Потому что это — система, предназначенная для шакалов и волков. Тех, кто воспринимает остальных как корм. Мы хотели мира кальвинистской морали и дарвинистского отбора — того, где падающего толкни — мы его получили. И нам говорили: «Человек человеку — волк». Только не все люди оказались волками; нашлось много овец — тех, кто нужен на корм.

Бешеные псы, прирождённые убийцы, бесславные ублюдки — данные эпитеты из фильмов Стоуна и Тарантино к псебайским мразям не подходят. Потому что не прирождённые, а воспитанные в лоне зла. Потому что не псы, а шакалы. Те, кто питается падалью и живёт на готовеньком от родителей. И нападают они на слабых.

Ушли в отставку глава посёлка, директор школы — признали вину системы. А вот родители мразей промолчали. И соболезнований не выразили. Узнали о жутком убийстве, может, даже увидели фото, но всё равно спрятали за поганые спины своих выродков. Не отдадим, отмажем! Вот что страшно. Не только то, что воспитали ублюдков, но и то, что вцепились за них даже после такого. И многие написали в социальных сетях: посмотреть бы им в глаза. А посмотрите. Не увидите ничего, кроме страха за жизнь своих выродков.

Сейчас идёт следствие. Приехали сотрудники служб из Москвы. Есть надежда, что наказание будет. Но дадут ли больше 10 лет убийцам? Накажут ли их родителей? И почему для того, чтобы наказать тварей, нужен общественный резонанс? Без них — никак? Почему, имея деньги и связи, можно отмазать за что угодно? Даже за такое. Как мы можем говорить после такого, что наша главная черта — это стремление к справедливости? Так справедливость — она одна для всех.

А реально: расслоение — на всех уровнях, и оно принимает патологические формы. Сильные сжирают слабых ни то что без зазрения совести, а в принципе без единой мысли. Чавк-чавк — и нет человека. Напоминает рассказы, где есть загон для рабов, и туда сильные приезжают поохотиться. Для острастки.

Но не надо нам града Китежа на земле, вселенского счастья — достаточно того, чтобы наказывали за то, за что обязаны наказывать, достаточно того, чтобы слабый человек без денег и связей был защищён. И тогда все скажут спасибо. А так мы живём в эпоху социального каннибализма.

И последнее. После такого, как в Псебае, да много где, может, пора возвращать смертную казнь. На моей книжной полке — «Размышления о смертной казни» Кестлера и Камю. Оба блестящие писатели; блестяще они размышляют и о том, что смертная казнь не избавит мир от зла, не уменьшит количества и жестокости преступлений. Я согласен. Вот только мрази, которые убивают многодетную мать ради развлечения, пробивают ей череп, отрезают уши и потрошат желудок, уже покинули этот мир. Они для него чужие.

Потому что мир — это люди. А людей у этих мразей в головах нет. Они для них просто картинки, как в «Видео Бенни» Ханеке. Тогда для чего они ходят по этой земле? Чтобы оставить двухлетнюю девочку без мамы, а потом отсидеть 6−7 лет и выйти назад? Они конченые, эти сытые подростки. Не сума их научила, а избыток.

Винсент ван Гог. Прогулка заключённых. 1890

Да, смертная казнь не исправит их, но ведь и тюрьма тоже. Сколько там кается, а сколько остаются грешниками на всю жизнь? Мёртвый дом изменил Достоевского, но он изначально был Достоевским. А выродки остаются выродками. Больными людьми из больного общества. Его надо пересматривать и менять. Не лозунги кидать, а строить справедливое общество. То, где — по заслугам. Однако общество это должно не только воспитывать, сострадать, но и карать тоже. Отстреливать бешеных шакалов, пригретых стаей, готовой отмазать их только потому, что они свои.

Но в их глазах нет человеческого. Они избавились от боли быть человеком. Чтобы приносить боль другим. И таких надо вешать, а тех, кто их породил — я сейчас не только о родителях — исследовать для того, чтобы делать выводы и предпринимать меры. Иначе это общество обречено. Впрочем, может, и нет никакого «иначе».