Украинизация в досоветский период и в СССР — «Украинство...» Глава XXVI

После успеха бандеровского мятежа и перехода «победителей» к проведению нового, конечно же, по сути, необандеровского курса в России начали запоздало удивляться по поводу того, что какие-то странные люди и силы задумали аж вытеснение русского языка и русской культуры с Украины, которая не может быть подвергнута подобной трансформации в силу своей органики.

Это не до конца рациональное русское убеждение, что украинства не может быть «потому, что этого не может быть никогда», не могли разрушить ни политика Кучмы, ни даже политика Ющенко. Хотя при Ющенко было очевидно, что бандеровцы пробуют взять быка за рога в вопросе о полноценном украинстве в его крайнем и крайне безжалостном варианте.

И всё же понадобился майдан 2014 года, зверства на юге и юго-востоке Украины, исступленный шабаш украинизации, являемый России и миру с предельным бесстыдством. Только после этого в России начали подозревать, что происходит нечто совсем нехорошее. А главное, нечто такое, что ранее русские считали категорически невозможным.

Почему они так считали — это, повторяем, загадка. Потому что на самом деле сегодняшняя украинизация — далеко не первая в истории. И раз за разом она становится прежде всего синонимом дерусификации. Характерно, что проводят украинизацию каждый раз одни и те же организации.

В конце XIX — начале XX вв. в Галиции (сейчас это Западная Украина), находившейся в то время в составе Австро-Венгрии, под патронатом австро-венгерских властей возникли общество «Просвита», Научное общество им. Тараса Шевченко (НОШ) и другие радикальные украинские националистические объединения.

Они занимались конструированием и внедрением некоего чисто украинского литературного языка, созданием некоей чисто украинской новой культуры и даже конструированием такой украинской истории, которая, противореча и научным данным, и здравому смыслу, рассматривалась теми, кто ее конструировал, как история в каком-то смысле чисто украинская.

Внедряя всё это, именуемое «чисто украинским», то есть осуществляя проект «Украинство», НОШ специализировалось на различного типа конструировании, насаждая дух конструирования в проводимые проекты и научные разработки. Реализуя проект «Украинство», «Просвита» организовывала библиотеки, танцевальные, хоровые и театральные кружки, выдавая всё это за просветительскую деятельность.

Идеи радикально антирусского галицийского национализма получили распространение и в Российской империи, постепенно вытесняя более умеренные формы украинского национализма, не подразумевающие расовой ненависти к «москалям».

Пропагандисты действовали не только в Киеве и центральных губерниях Украины, но и в Донбассе, где доля украинского населения была крайне мала. Везде они распространяли свои воззрения и свою литературу. Причем национализм тесно переплетался с различными революционными течениями, в том числе с социал-демократическим.

Упоминание об этом можно встретить в автобиографии уроженца Донбасса Николая Алексеевича Скрыпника, члена ВКП (б), сыгравшего огромную роль в советской украинизации. Скрыпник писал, что свой путь в революцию он начал с книг Тараса Шевченко, а первую нелегальную литературу, в том числе марксистскую, получил (это было примерно в 1897 году) «из Галиции от радикалов украинских» и знакомился с ней в галицийском переводе.

Во время революции 1905−1907 годов на Украине и за ее пределами в Российской империи начали действовать легальные «Просвиты», созданные по образцу львовского общества. К ним относились с подозрением, часто закрывали. Однако культурно-просветительские украинские общества открывались и под другими названиями, и даже под видом русских обществ. Прикрываясь культурно-просветительскими целями, они распространяли националистическую идеологию.

С началом Первой мировой войны «Просвиты» в Российской империи запретили. После Февральской революции 1917 года Украина, как и многие другие окраины, откололась от империи и объявила о своей независимости. За три года — с 1917 по 1919 — тут сменилось несколько правительств. Сначала правительство сформировала либерально-националистическая Центральная Рада во главе с бывшим руководителем НОШ, возглавлявшим его с 1897 по 1913 год, историком Михаилом Грушевским, автором «Истории Украины-Руси». Потом к власти пришел ставленник немцев гетман Скоропадский. Затем — поддержанный поляками Петлюра. Враждуя между собой, они были единодушны в одном — в необходимости вести борьбу с русским языком и русской культурой. Все названные выше вожди независимой Украины одинаково стремились изъять из того органического сплава, которым являлись реальный язык и культура народа Украины, всё русское. Эта реальность должна была исчезнуть во имя утверждения чего-то «чисто украинского».

Своеобразие ситуации заключалось в том, что широкие народные массы к 1917 году относились к украинской идее в основном равнодушно.

Иное дело — политический актив: не только буржуазные политики, но и политики левой ориентации в большей или меньшей мере отдавали дань национализму. Они-то и осуществляли украинизацию, заменяя вывески, меняя язык делопроизводства, обучения в школах, требуя вести собрания на украинском языке.

Очевидец событий, адвокат, журналист и общественный деятель Сергей Штерн писал в эмиграции:

В 1919 году образовалась независимая Украинская Социалистическая Советская Республика. В 1920 году советские войска изгнали поляков с Украины.

Согласно заключенному в 1921 году мирному договору западноукраинские области отошли к Польше. Польские власти, присоединив Галицию, не стали полностью искоренять там украинский национализм, рассчитывая при необходимости использовать его против России. НОШ и «Просвита» уцелели и продолжили действовать.

Сегодня мы можем прочитать на сайте «Просвиты» о том, что указанный период (1920−1930-е годы) был периодом притеснений и репрессий в отношении украинской культуры со стороны польского правительства.

Но факты свидетельствуют об обратном. Так, на том же самом сайте сообщается, что «в 1928-м, своем юбилейном году, «Просвита» имела на землях оккупированной Польшей Галичины 2 934 читальни и 12 508 непосредственных членов». А к 1936 году уже «83 филиала, 3 210 читален, 3 209 библиотек с фондом из 688 186 книг, 2 185 театральных кружков, 1 115 хоров, 138 оркестров, 550 кружков самообразования, 86 курсов для неграмотных и 262 кружка просвещения молодежи».

Какое-то странное преследование, не так ли?

Точно так же сайт НОШ, пожаловавшись на притеснения со стороны поляков, далее рапортует, что «в условиях польских репрессий и экономической дискриминации» «Общество» продолжало выпускать свой регулярный альманах «Записки НОШ» и другие сборники, развивало научные направления, открывало новые музеи и природные заповедники. Члены НОШ даже выпустили первую Украинскую Общую Энциклопедию. Также в 1937-м среди многочисленных работ Географической комиссии НОШ вышел «Атлас Украины и смежных краев» под редакцией Владимира Кубийовича. Интересен этот атлас тем, что в нем на картах в качестве областей расселения этнических украинцев (то есть территорий, на которые претендуют националисты) обозначены значительные площади РСФСР. Сам же автор вскоре станет инициатором создания дивизии СС «Галичина».

В 1930-х годах в преддверии новой мировой войны НОШ активизировало издание журналов культурологического направления. С 1937 года выходил журнал «Украинская книга», с 1939 года — журналы «Украинская музыка» и «Настоящее и прошлое».

Оба сайта — «Просвиты» и НОШ — стыдливо умалчивают о том, что в период между двумя войнами и «Просвита», и НОШ поддерживали контакты с представителями советской власти и даже получали субсидии.

Исторически сложилось так, что на Украине даже многие большевики склонялись к национализму. Ленин еще до революции, в 1913 году, отмечал «усиление националистических шатаний среди разных «национальных» (т. е. невеликорусских) с-д [социал-демократов], дошедшее до нарушения партийной программы». Для других левых партий (борьбистов, боротьбистов и укапистов), входивших поначалу в правительство республики, национализм был и вовсе на первом месте. Да, вскоре эти партии самораспустились, их члены вступили в ВКП (б). Но это в реальности означало, что украинская большевистская партия как бы «заглотнула» внутрь себя всё то, что содержалось в мировоззрении и мирочувствовании вошедших в нее украинских националистов.

Сразу по окончании Гражданской войны встал вопрос о возвращении отпавших от империи территорий. При этом приходилось учитывать националистические настроения руководства новых республик, в том числе Украинской.

В 1922 году на переговорах о создании Советского Союза центральная власть шла на значительные уступки, преимущественно в национальном вопросе.

Впрочем, позиция Москвы по вопросу о языке и национальной культуре даже не была в полном смысле уступкой. Так, еще за четыре года до революции Ленин писал: «Национальная программа рабочей демократии: никаких безусловно привилегий ни одной нации, ни одному языку; решение вопроса о политическом самоопределении наций, т. е. государственном отделении их, вполне свободным, демократическим путем».

При этом Ленин приветствовал изучение русского языка представителями всех народов, выступая лишь против «принудительности». К принуждению он относил, в том числе, установление единого государственного языка:

В полном соответствии с этой установкой в РСФСР, а затем и во вновь образованном Советском Союзе была начата политика, официально названная коренизацией. На первых порах ее проводил в жизнь нарком по делам национальностей И. В. Сталин.

Всем народам старались обеспечить возможность обучаться, читать периодическую печать и книги, общаться в официальных инстанциях на родном языке. Народам, не имевшим письменности (в основном на Кавказе, в Средней Азии, в Сибири), ее создавали.

Коренизация на Украине получила название «украинизация».

Собственно, тотальной украинизации и уж тем более дерусификации центр не планировал. Основной замысел коренизации заключался в том, чтобы каждый мог на понятном для него языке взаимодействовать с властью, получать образование и развивать свою культуру. На Украине было много русских и евреев, жили немцы, поляки и другие национальные меньшинства. Для всех них было предусмотрено создание национальных школ, сельсоветов, печати, развитие на родном языке образования, включая высшее.

Проводить в жизнь решение о коренизации должны были местные украинские партийцы. При этом идейных коммунистов, знающих украинский язык и способных превратить его «в орудие коммунистического просвещения трудовых масс» (то есть заниматься развитием культуры, преподаванием, да и просто управленческой работой), было мало.

Нарком по делам национальностей И. В. Сталин еще в 1920 году предложил «большой недостаток интеллигентных сил местного происхождения на окраинах» восполнить за счет привлечения местных интеллигентов, не являвшихся коммунистами. Он надеялся, что «к этим группам с успехом может быть применена политика их вовлечения в советскую работу, политика привлечения на промышленные, аграрные, продовольственные и иные посты в целях постепенной их советизации».

Во что это обернулось на практике?

Значительную часть украинизаторов — как партийных, так и беспартийных, — составляли националисты. Они были далеко не едины в своих воззрениях и часто конфликтовали между собой. Самые умеренные не возражали против того, чтобы и дальше оставаться в составе СССР, желая при этом получить максимум льгот для Украины и украинской культуры. Наиболее радикальные видели своей целью не только отделение Украины от России, но и беспощадную борьбу с «москальством». Украинизация была для них удобным способом распространения своих идей.

В 1921 году на базе Академии наук Украины, образованной тремя годами ранее, еще при Скоропадском, была создана Всеукраинская академия наук (ВУАН), ставшая важнейшим центром украинизации. Позже в нее дополнительно рекрутировали научные кадры из Галиции.

Для ускорения украинизации в 1924 году Всеукраинская конференция КП (б)У обратилась к представителям украинской интеллигенции, проживавшим в эмиграции, с предложением вернуться на Украину и заняться строительством новой жизни. Спустя год комиссия по украинизации Политбюро ЦК КП (б)У обратилась с аналогичным предложением к галицийским интеллигентам. Приехавший в УССР и тут же ставший академиком ВУАН идеолог украинского национализма Михаил Грушевский также призывал соотечественников последовать его примеру.

Очень много для массовой иммиграции галицийцев из Польши на Советскую Украину сделал идеолог и активный проводник украинизации большевик Н. А. Скрыпник. С самого создания УССР он занимал различные посты в руководстве республики, будучи при этом идеологом и куратором украинизации. В 1927 году Скрыпник стал наркомом просвещения. В ведение его наркомата в то время входили не только учебные заведения, но и вся культурная жизнь: театр, кино и т. п.

Среди приезжих было множество членов «Просвиты», Научного общества имени Шевченко, Легиона украинских сечевых стрельцов и других националистических украинских организаций. Общее число иммигрантов исчислялось десятками тысяч.

С приездом галицийцев укрепились культурные связи УССР с Западной Украиной. Шел активный обмен книгами, музыканты ездили через границу на гастроли, проводились совместные научные конференции НОШ и ВУАН. С 1921 по 1933 гг. советское правительство даже выплачивало денежные субсидии «Просвите» и НОШ, надеясь заполучить таким образом лояльные себе силы внутри Польши.

Так или иначе, украинизация была запущена и проводилась в жизнь полтора десятилетия, с 1923 по 1938 гг. Менялись партийные руководители, соответственно менялась интенсивность и частично направленность проводимых мер.

Кадровые назначения и тактика украинизации зависели, в том числе и от политических процессов в ЦК партии (борьба Сталина с Троцким, затем с Зиновьевым и Каменевым и т. п.).

С другой стороны, интеллигенты, как местные, так и пришлые, также имели собственный взгляд на цели и методы украинизации. Зачастую они больше ориентировались на собственные вкусы, чем на указания руководства.

Делопроизводство переводилось на украинский язык. Среди открывавшихся повсеместно школ и ликбезов большинство составляли украинские.

В 1925−26 учебном году на Украине существовало 13 350 ликбезов на украинском языке (на русском — 3312). В 1927 году функционировали 14 украинских вузов, 2 русских и 23 двуязычных. В 1930 году на территории УССР насчитывалось 14 430 украинских начальных школ (русских — 1504, то есть почти вдесятеро меньше).

Очень много издавалось книг на украинском языке. Причем большую долю составляли переводы произведений русской и зарубежной классики. В 1927 году количество книг на украинском составляло 53,9%, а в 1931 году — уже 76,9%. Выходили газеты и журналы на украинском языке, в том числе партийные. К 1928 году выпускалось 58 газет на украинском языке, что составляло 68,8% от их общего количества в УССР.

Для служащих открывались курсы украинского языка. Применялся «языковой ценз» при приеме служащих на работу. Поощрялась деятельность творческих объединений, союзов, кружков и студий, развивающих украинскую культуру.

К 1926 году на Украине украинцы составляли более половины представителей творческой интеллигенции, неуклонно росло число технических специалистов и юристов украинского происхождения. Среди студентов и научных сотрудников на Украине доля украинцев существенно возросла, их стало больше, чем русских и евреев (до революции было обратное соотношение).

Украинизация часто встречала сопротивление в народе, в особенности на юге и востоке Украины, где доля украинского населения была очень мала. Украинские книги и газеты покупали неохотно, детей предпочитали отдавать в русские школы. Протестовали против применения украинского языка в учреждениях.

Крестьянин из Донбасса писал в «Крестьянскую газету»: «Объявления расклеены при рике и сельсовете, но их не хочет никто читать, потому что написано на украинском непонятном языке. Разругается другой гражданин и уйдет, и так большинство недовольно. На сходах читают наказы, распоряжения, объявления и т. д. на украинском языке. Народ заявляет: «Читать на русском понятном языке, не надо нам читать на венгерском», т. е. на непонятном языке».

Нередко выступала против украинизации и русская интеллигенция, видевшая в украинском языке лишь «испорченный русский».

При проведении украинизации вполне закономерно не обходилось без радикализма и перегибов. Директор Института лингвистического образования УССР Иван Михайлович Сияк запретил в стенах вуза употреблять русский язык. Студент Иванов, вопреки запрету продолжавший говорить по-русски, был исключен из института по приговору общественно-показательного суда, назначенного директором.

В брошюре «Об извращениях при проведении национальной политики», опубликованной в 1926 году, описан такой случай. Рабочих одесской консервной фабрики, евреев по национальности, но говорящих по-русски, принуждали — впрочем, бе­зуспешно — вести собрания на почти незнакомом им еврейском языке. Автор брошюры Юрий Ларин так комментирует ситуацию: «Искоренить в городах Украины русскую речь путем принудительного отучения от нее евреев, составляющих там весьма крупную часть городского населения, привыкших к ней и желающих употреблять ее и дальше, — вот объективный смысл принудительной евреизации тех евреев, которые «совершенно не умеют ни читать, ни писать по-еврейски, даже говорят плохо».

Еще пример из той же брошюры:

В советский период украинской истории возможность проводить свои идеи в жизнь была предоставлена, в том числе, и таким украинским русофобам, как литератор Мыкола Хвылевой (настоящее имя — Николай Григорьевич Фитилев, 1893−1933). Хвылевой активно распространял идеи «европеизма». Он считал, что преклонение украинцев перед русской культурой сдерживает развитие украинского «национального гения». Причина преклонения и «обожествления» русской культуры, по его мнению, — «рабская природа» украинской интеллигенции, которую необходимо побороть. Также он беспокоился, что украинская литература проиграет русской в «борьбе за книжный рынок». Хвылевой выдвинул получивший широкий резонанс лозунг «Геть від Москви! (Прочь от Москвы!)».

Проявления национализма становились всё радикальнее, вместо ожидавшегося национального примирения украинизация оказывалась еще одной причиной для вражды и склок.

В культурной жизни Украины образовалось своего рода двоевластие. С одной стороны, по партийной линии поступали директивы из Москвы. С другой — идейное и духовное окормление осуществлялось, по сути, из-за рубежа.

Идеолог украинского национализма Дмитрий Донцов, наблюдавший за событиями из Польши, прямо предлагал использовать открывшиеся возможности для нелегальной работы: «При царизме сами большевики не отвергали никакой уступки правительства на пользу их дела и класса, которой они добивались: использовали царские профсоюзы, царскую свободу прессы, даже царскую Думу. Но не для пропаганды идеи мирной эволюции в рамках царизма, не для славословия того режима, только для организации дальнейшей борьбы с ним на завоеванных позициях. Так должны относиться и мы к кремлевским украинизаторам и их делу».

С 1929 по 1933 годы прокатилась волна арестов украинских партийных деятелей и интеллигенции. Некоторых, как Грушевского, арестовывать не стали, а просто отозвали в центр, подальше от Украины.

Субсидирование НОШ и «Просвиты» прекратилось. Центральная власть еще надеялась как-то оздоровить процесс. Поначалу программа украинизации была лишь существенно сокращена, но всё же продолжала реализовываться.

Однако вскоре коренизацию начали уже не просто сдерживать, а сворачивать. Причем по многим причинам, включая сугубо прагматические: существование в одном государстве более чем ста равноправных (как задумывалось) языков могло сделать его попросту неуправляемым даже без чьего-либо злого умысла — просто из-за проблем с переводами и переводчиками.

В 1937−38 годах многие украинизаторы попали под репрессии, оказались в тюрьме, ссылке или были расстреляны. Сейчас можно нередко встретить мнение, что все они как один были ни в чем не повинными жертвами. Безусловно, были и такие невиновные жертвы. Однако, читая биографии оставшихся на свободе украинизаторов, понимаешь, что определенные объективные основания для того, чтобы преследовать их, тоже имели место.

Например, историк Наталия Дмитриевна Полонская-Василенко (1884−1973), жена Николая Василенко, занимавшего министерские должности при Скоропадском, с 1924 года работала во Всеукраинской академии наук, с 1938 года — в Институте истории Украины АН УССР.

После начала Великой Отечественной войны она сотрудничала с оккупационными властями: 20 октября 1941 года возглавила Археологический институт, а с декабря того же года и Киевский центральный архив древних актов. В 1942 году Полонская-Василенко — сотрудник Музея-архива переходного периода города Киева. В сентябре 1943 года выехала сначала во Львов, затем в эмиграцию, в Германию. За рубежом являлась профессором Украинского свободного университета в Праге (с 1944 по 1945 год) и Мюнхене (с 1945 по 1973 год).

Другой пример. Уроженец Галиции Иосиф Гирняк вместе с женой, Олимпией Добровольской, работал в театре «Березиль» под управлением Леся Курбаса с 1922 года. Послужной список Гирняка включал службу в Легионе украинских сечевых стрельцов, куда он вступил в 1914 году. В 1933 году Курбаса арестовали, а театр закрыли. Гирняк также был арестован, отсидел три года, затем отправлен в ссылку в Коми вместе с женой. В 1940 году супруги вернулись на Украину.

После начала войны Гирняк и Добровольская, вместо того чтобы уехать в эвакуацию, намеренно отстали от поезда. Оставшись на оккупированной территории, они из Киева переехали во Львов, где Гирняк с 1942 по 1944 год ставил спектакли в драматической секции Львовского оперного театра. С 1944 по 1949 год супруги находились в эмиграции, в Германии и Австрии, в 1949 году переехали в США, где занимались театральной и преподавательской деятельностью.

Список этот можно продолжить… Показную лояльность к советской власти украинские националисты вообще и националистически настроенная интеллигенция в особенности отбрасывали сразу же по приходе немцев, причем достаточно массово.

В кружках и читальнях «Просвиты» готовился и актив Украинской повстанческой армии (УПА) (организация, деятельность которой запрещена в РФ). Об этом прямо говорит писатель и депутат Верховной рады нескольких созывов Павел Мовчан, с 1990 года и по настоящий момент возглавляющий «Просвиту»:

Безусловно, приписывать создание УПА (организация, деятельность которой запрещена в РФ) исключительно деятельности «Просвиты» — явное преувеличение. Но то, что «заслуга» была, и немалая, — очевидно.

Активным членом организации «Просвита» был идеолог и руководитель ОУН (б) (организация, деятельность которой запрещена в РФ) Степан Бандера. Многие оуновцы — как бандеровцы, так и мельниковцы — посещали кружки «Просвиты», с ней сотрудничал грекокатолический митрополит Андрей Шептицкий.

После присоединения Восточной Галиции к Советскому Союзу деятельность львовской «Просвиты» официально была прекращена. В 1940-м прекратило функционировать и основное львовское отделение НОШ. Однако в сельской местности остались «просвитовские» кружки, ставшие вскоре опорой оуновских боевых групп. Оккупировав Украину, немцы разрешили открывать тут «Просвиты», правда, лишь до 1943 года, когда они были вновь запрещены.

Вот что рассказал на допросе член ОУН (организация, деятельность которой запрещена в РФ) И. Т. Кутковец: «Вся работа «мельниковского» провода ОУН (организация, деятельность которой запрещена в РФ) проводилась через «Просвиты». «Просвиты» были организованы во всех селах Ровенской области. <…> Через «Просвиту» «мельниковцы» проводили среди населения националистическую агитацию и под прикрытием «Просвиты» проводили организационную работу по вербовке новых членов в ОУН (организация, деятельность которой запрещена в РФ)».

После войны часть украинских националистов затаилась, другие массово уехали в эмиграцию. «Просвита» уже имела обширную международную сеть в украинских диаспорах, созданную перед Первой мировой войной. Ячейки «Просвиты» в США, Канаде, Бразилии, Аргентине, Парагвае, Чехии и других странах существуют и сейчас. С 1918 по 1945 год отделение «Просвиты» действовало в китайском Харбине.

НОШ, ликвидированное во Львове советской властью, объявило о возобновлении своей работы в 1947 году на съезде в Мюнхене. Общество также открыло свои отделения в США, Канаде, Австралии и в Западной Европе со штаб-квартирой во Франции.

В Канаде, США и других странах выходили научные работы на украинском языке, ставились спектакли, открывались украинские библиотеки и кружки.

Представители этих культурных объединений участвовали в создании международных антисоветских организаций — Антибольшевистского блока народов и Всемирной антикоммунистической лиги.

В перестройку националисты, встроившиеся в ненавистную им советскую систему, начали показывать свое истинное лицо.

Например, Дмитрий Павлычко, уроженец Ивано-Франковской области, поэт, убежденный русофоб, в прошлом — секретарь правления Союза писателей УССР, в 2013 году с гордостью сообщил в интервью украинской «Газете 2000» о том, что во время войны успел стать членом УПА (организация, деятельность которой запрещена в РФ).

Выразил он и свое отношение к русскому языку:

В советское время поэт Павлычко писал совершенно иначе:

Я син простого лісоруба,Гуцула із Карпатських гір,Мені всміхнулась доля любаУ сяєві Кремлівських зір.

Перевод:

Я сын простого лесоруба,Гуцула из Карпатских гор,Мне улыбнулась добрая судьбаВ сиянии Кремлевских звезд.

Як добре, що на світі є Москва,Моя земля, столиця і надія.

Перевод:

Как хорошо, что на свете есть Москва,Моя земля, столица и надежда.

Тот же самый Дмитрий Павлычко в уже упомянутом интервью назвал Россию «страхом для Европы» и «империей зла».

На волне перестройки «Просвита» во­зобновила свою работу на Украине. 11−12 февраля 1989 года в Украинском Республиканском доме кино состоялась учредительная конференция Общества украинского языка им. Т. Г. Шевченко, которое впоследствии, в 1991 году, было переименовано во Всеукраинское общество «Просвита» имени Тараса Шевченко. Дмитрий Павлычко стал первым председателем новой «Просвиты» (1989−1990).

21 октября 1989 года на Украину вернулось и НОШ. На сегодня, как сообщает сайт организации, «деятельность Общества охватывает 6 научных секций и 35 комиссий, а также 15 территориальных ячеек, преимущественно в областных центрах Украины». Ведется и активная издательская деятельность.

НОШ продолжает традиции, заложенные при его становлении и развитые в эмиграции. «В соответствии с принципами своего устава, сформированными более ста лет назад, НОШ направляет научный потенциал ученых на возрождение и современное становление украинской нации и ее государственности и решения глобальной проблемы дерусификации Украины», — сказано на сайте организации.

Сегодня для продвижения своих идей радикальные националисты используют не только библиотеки и кружки. Многие члены «Просвиты» профессионально занимаются крупными культурными проектами и в них свободно, а зачастую и за государственный счет, пропагандируют свои идеи. Так, активными членами «Просвиты» являются телевизионный менеджер Д. Ф. Ломачук, языковед, профессор Киевского национального университета А. Д. Пономарев, руководитель детского издательства «Веселка» («Радуга») Я. П. Гоян, автор учебников по украинскому языку И. Ф. Ющук и др.

Профессии, связанные с культурой и образованием, дают просвитовцам самые широкие возможности влияния на людей, особенно на подрастающее поколение. Так, Ющук в длинном, более чем пятидесятистраничном вступлении к учебнику украинского языка для студентов филологических специальностей обстоятельно пересказывает мифологические языковые концепции Михаила Грушевского и его коллег-мистификаторов. Идеологические «закладки» встречаются и дальше по тексту учебника. Объясняя студентам, что такое публицистический стиль изложения, автор приводит в качестве примера вот такую цитату:

В том же духе выдержан весь учебник. И стоит ли удивляться, что после такого «обучения» немалое число молодежи вышло на майдан и прыгало там под «антимоскальские» кричалки?

Глава «Просвиты» Павел Мовчан прямо признается, что защита украинского языка для него — это синоним борьбы с русским: «Если русский язык станет вторым государственным, то первого… не будет».

Язык Мовчан связывает с генетикой: «Если вы — украинец, то ваш артикулярный аппарат сформирован еще в лоне матери. Вы — носитель заданной программы, которая передается на уровне генетическом, на уровне молекулярном, на уровне ДНК».

Еще цитата.

Деятели международных организаций, «оседлавшие» когда-то советскую украинизацию, сумели воспитать верных последователей. Безобидные на первый взгляд кружки и библиотеки стали мощным оружием украинских националистов, позволили им широко распространить свою идеологию.

Сегодня представители этих же организаций, запятнавших себя сотрудничеством с фашистами и западными спецслужбами, определяют украинскую культурную политику. Таким образом всё то, что на протяжении долгого времени так или иначе вскармливало украинство, породило нынешнюю ситуацию. Она, как говорили советские классики, появилась «не вдруг, как Афродита из пены морской».

Те, кто в России сейчас разводит руками, недоумевая по поводу того, откуда появилось это странное украинство, — а таких, увы, большинство, — должны, во избежание худшего, перестать смотреть на прошлое через розовые очки этого самого «вдруг».

< Впервые опубликовано ИА REGNUM 15.02.2018 >