«Колокола не должны молчать» — женщина-звонарь о традициях и перспективах

Любовь Рудацкая, работающая в Костромской области звонарем, рассказала ИА REGNUM об особенностях работы в колокольне

«У нас много пустых колоколен, но проблема в том, что у нас нет должного понимания того, что такое колокольный звон… колокольная традиция в Костроме, к сожалению, утрачена».

Или просто «звонарь», или я еще слышала такой вариант — «звонарица».

Внимательно. Пытаются помочь, что-то подсказать в звоне. Вполне уважительно. На фестивалях все равны. Впрочем, на обычной звоннице — тоже.

В Костроме, скорее, — исключение из правил. Несколько лет назад, когда я ездила по российским фестивалям колокольного звона, все удивлялись, потому что было мало женщин. На последних фестивалях оказывается, что женщин больше, либо соотношение 50% на 50%. Но конкретно в Костроме я знаю мало женщин звонарей — всего одну, кроме себя.

Странное суждение. У нас абсолютно демократическое общество, даже в церковь приникают демократические традиции. Все не делится на мужское и женское. Например, раньше, в XIX веке, была мужская и женская половины храма, а сейчас это правило не соблюдается.

Начнем с того, что я не заметила, как стала звонарем. Звоню я давно, с 13 лет, то есть в этом году отмечаю практически 15 лет на колокольне. Родители просто отдали меня на курсы звонарей. Тогда я считала, что это мужское занятие и не очень-то хотела этим заниматься. Так получилось, что несколько лет мы ходили на занятия смешанной детской группой, потом я осталась одна, и это был период вынужденного звона: звонить некому, осталась я одна. И совесть не позволила мне бросить это дело.

А потом здесь, в Костроме, нашелся человек, с которым мы съездили на обучение в Москву, и это был новый виток. Получается, я была звонарем одной колокольни, не знала, что можно изучать разные приемы, колокольные традиции, что-то еще. Только после этого обучения мне по-настоящему захотелось звонить. Это произошло 5 лет назад. После этого в Костроме мы пробовали организовать школу звонарей, у нас есть ученики в Костроме и области.

В 2012 году я начала активно ездить на фестивали звонарей, и захотела звонить ещё больше. Потому что на фестивалях ты периодически смотришь на человека, слышишь отличный звон, но не понимаешь, как он это делает. Но хочется так же. Вот еще один новый импульс, чтобы заниматься этим. Нужны постоянные тренировки, руки помнят основные приемы, но навыки надо приобретать. Вот тут как раз работают фестивали, потому что там мы звоним на разных колокольнях. На своей постоянной колокольне я могу очень хорошо звонить. Но, попадая на другую, имея колокола иного производителя, другое натяжение нитей, я не могу так быстро адаптироваться, нужно время. В итоге чем больше ты пробуешь, тем у тебя больше возможностей.

В принципе нет. Сложно сказать, кого легче обучить звону, всё зависит от индивидуальных способностей. Раньше я думала, что женский звон как-то нежнее, мягче. Но бывают женщины, которые периодически очень сильно ударяют в колокола. Отличается не мужской и женский звон, а стиль. У каждого звонаря он свой. Если мы звоним одинаковые традиции, то все равно будут какие-то свои особенности, потому что все мы разные люди с разными характерами и школами за спиной.

Конечно, для женщины на колокольне есть свои неудобства: если у меня есть передвижная звонница и нужно организовать крестный ход, то стойка тяжелая, я одна не могу ее поднять. Но благодаря современной системе развески я могу звонить даже в самые тяжелые колокола. Не вижу здесь никакой проблемы.

Сейчас колокольная традиция в Костроме, к сожалению, утрачена. У меня есть записи звонов 1990-х годов, но это уже после того как храмы были закрыты и вновь открыты, в них стали звонить новые люди. Не сказала бы, что эта традиция, которую я пытаюсь как-то нащупать, исторична. Сложно сказать, что было в Костроме.

В Костромской области было целых три колокололитейных завода, все были закрыты в XIX веке. Один из них — завод Серапиона Забенкина — был славен на всю Россию. Они отливали качественные колокола, один из них был подарен царю Николаю, дальнейшая его судьба мне неизвестна. Раньше колокола этого завода висели на всех местных звонницах, но после СССР ничего не сохранилось. Насколько знаю, сейчас ближайший находится в Рыбинске.

Еще у нас был такой документ — график звона звонарей, утвержденный в XIX веке костромской епархией. Самый ранний звон по этому графику раздавался в 3.30 утра. По крайней мере, должен был раздаваться. Вставали ли к нему звонари — это вопрос, но предписание было.

Раньше все слушали друг друга и звонили примерно одинаково. Сейчас проблема в том, что местные звонари обучаются у совершенно разных людей. Сложно найти этот общий рисунок. Жаль, но у нас в Костроме нет единого звонарского сообщества. В Костроме меня как звонаря знают в лицо, но за помощью обращаются единицы.

Мы сталкивались с тем, что к нам приходили люди потому, что просто «захотелось позвонить». Из них мало что хорошего получается в звонарском деле. Мне приятно видеть результат.

Сейчас сборная солянка. В 90-е годы в России действовал единственный Воронежский колокололитейный завод, и когда надо было всё восстанавливать, заказывали всё там. Ближайший к нам колокололитейный завод — Тутаевский. То есть у нас висит много современных колоколов его производства. Исторических колоколов у нас очень мало. В Ипатьевском монастыре висят колокола дореволюционного производства завода Оловянишникова, произведенные в Ярославле.

Да. В конце августа я ездила на фестиваль в Суздаль. И мне доверили позвонить в колокол XVI века, времен Ивана Грозного. Если взять современные колокола — они очень звонкие, но если в них ударить очень сильно, они бьют по ушам. А у старых звук намного мягче. В структуре колокольного металла по прошествии времени происходят процессы, меняющие звук. Тот колокол XVI века не такой уж и большой, но звучит как современный многотонник, очень мощно. Не соотносится размер и звучание, звук бархатистый и грудной, богатый обертонами.

Я только за живой звон. Мне кажется, что одного человека, который будет звонить в колокола хотя бы по большим праздникам, можно найти. Плохо, когда колокола не звучат. Сейчас идет очень активное насаждение электронного звонаря. Это механизм, который с помощью молоточков приводит колокола в действие. Кстати, люди всегда отличают на слух живой и электронный звоны. Звон — это как произведение искусства, у него есть начало, кульминация, спад, развязка. Он строится по законам музыкального жанра. У нас в Костроме звоны очень многотонные, однотипные на мой взгляд.

У нас много пустых колоколен, но проблема в том, что у нас нет должного понимания того, что такое колокольный звон. У нас большинство костромичей живет вне церкви, и с этим сложнее. А раньше по звону люди понимали, что вообще происходит в храме: венчание, отпевание и т.п.

Заочно знаю одного рижского звонаря. У него возникают проблемы: люди жалуются на колокольный звон. Аналогичные проблемы сейчас возникают в Москве. За границей другая культура звона, у них распространены мелодические звоны — это когда колокола рисуют определенную мелодию, в то время как у нас они чаще всего звучат аккордами.

Не знаю чем зарабатывает звонарь, если он работает только звонарем. Я работаю учителем, а звон для меня просто увлечение. Мои ученики в качестве платы за обучение кормят меня или дарят продукты домашнего производства. В некоторых приходах за работу могут дать немного денег.

Если звонарь проводит на колокольне не больше часа, со слухом всё будет хорошо. Звучание даже самых громких колоколов при правильном звоне допустимо для человеческого уха. От часа до четырех — лучше одевать бируши и отдыхать после таких марафонов. Если звонарь работает больше 4 часов в день — идут необратимые изменения слуха.

Расколоть колокол. Особенно осторожно надо звонить в период зимних холодов — в это время металл особенно чувствителен к внешним воздействиям.

Наверное, это вера. На самом деле или человека тянет к колоколам, или нет. Середины не существует.