Исчезающие деревни: как выживают жители алтайского села Лаврентьевка

Алтайское село Лаврентьевка (Топчихинский район) постигла такая же участь, как и многие другие сёла нашей необъятной родины, — развал колхозов и совхозов. Когда колхоз «Рассвет» прекратил своё существование, у многих не стало работы. Постепенно исчезла и вся инфраструктура, не выдержали даже старообрядцы, десятки лет жившие в этих местах.

Сейчас на родине геройски погибшего в Назрани пограничника Ильи Кобзева не осталось ни школы, ни детского сада, ни магазина, ни ФАПа. Местные жители с сожалением отмечают, что фельдшерско-акушерский пункт в Лаврентьевке был всегда, но фельдшер переехала в село Фунтики, и ФАП остался пустовать. Раньше каждую неделю медик приезжал из Макарьевки: принимал людей, собирал анализы. Сейчас и этого не стало. Если случилась беда, то скорая помощь едет из райцентра. Летом все происходит быстро, но вот зимой, когда дорогу заметает сугробами, соседние села нередко оказываются на несколько дней отрезанными от цивилизации.

«Тем, кто работает в Топчихе, приходится парковать машину на обочине и идти пешком километров семь», — поделилась попутчица из соседней Макарьевки.

Действительно, проехав мимо полей, возделываемых на приличной агротехнике, полюбовавшись красотами равнин, рощиц и небольшого живописного озера, даже представить трудно, что все это — почти не Лаврентьевка теперь. Землю скупили фермеры местных сел и райцентра, куда в отсутствии элементарных благ постепенно переезжают жить лаврентьевцы. Многие крепкие избы перекочевали в райцентр вместе со своими новыми хозяевами. Та же участь постигла и мой отчий дом. Как рассказала одна из немногих жительниц села — Наталья — бывший дом председателя колхоза, где в начале 70-х годах поселили моих родителей, разобрали по брёвнышку и увезли в Топчиху.

На сегодняшний день в Леврентьевке от нескольких сотен жителей осталось около 30 человек, из них пятеро детей. На учебу в соседнюю Макарьевку их исправно возит школьный автобус. Между тем когда-то в Лаврентьевской школе дети получали основное образование. В ней начинал учиться и будущий алтайский пограничник Илья Кобзев, награжденный посмертно орденом Мужества.

Напомним, бандитский рейд на Ингушетию летом 2004 года всколыхнул всю страну и скорбным эхом отозвался в Алтайском крае. Более двух сотен боевиков незаконных вооруженных формирований в ночь с 21 на 22 июня — в очередную годовщину нападения гитлеровской Германии на СССР — одновременно атаковали города Назрань, Карбулак, станицу Орджоникидзевскую, воинские части и подразделения милиции. От рук бандитов тогда погибли 77 человек, более 100 получили ранения.

Читайте также: По факту нападения боевиков на Ингушетию возбуждено уголовное дело

В ту ночь Илья Кобзев, служивший в Назранском пограничном отряде, находился на одной из застав. Получив сигнал о нападении, группа пограничников поспешила на выручку своих товарищей и при въезде в Назрань попала в засаду под перекрестный огонь боевиков. Получив тяжелые ранения, Илья Кобзев до последнего пытался вывести машину из-под огня. Со всеми почестями его похоронили в родной Лаврентьевке.

Теперь учебное заведение, где одно время даже памятная табличка, посвященная Илье Кобзеву висела, представляет собой печальное зрелище. Зарос крапивой школьный двор. Лишь немногие вещи, обнаруженные внутри здания, напоминают о том, что когда-то здесь находился храм знаний.

Местные жители фактически живут натуральным хозяйством. Если вдруг кто-нибудь планирует поездку в Топчиху, то жители собираются вместе. Кто в больницу едет, кому в магазин надо — в общем, каждый по своим делам.

«Наверное, надо уезжать. Многие говорят об отъезде. Но только сами не знают, когда и куда. Ведь перспективы у села нет. Здоровья не прибавляется, годы уходят. У нас периодически возникают проблемы с водой. Ладно, мы — можем запастись, а вот скотину напоить нечем», — поделилась планами одна из собеседниц.

А вот Михаилу Афанасьевичу Звягину, всю жизнь прожившему с женой в Лаврентьевке, несмотря на все сложности, жить в селе нравится.

«У нас здесь хорошо. Тишина и покой. Пусть непросто нам сегодня живётся, но село своё не покинем. Всю жизнь здесь прожили и помирать на родной земле будем», — говорит старик.

Уезжала из Лаврентьевки с тяжелым чувством. Все думала над вопросом Натальи, которая показывала мне место бывшего отчего дома: «Вы же журналист, может быть вы знаете, как написать, чтобы помочь возродить наше село?»

Увы, ответа так и не нашлось. В памяти отложились несколько историй, когда с закрытия школы начиналось угасание села.

Читайте также: Матрёнин двор по-батуровски: как на Алтае хоронят школы

Но с другой стороны, школьники из закрывшейся средней школы села Батурово, к примеру, где накануне учебного года учителя в последний раз пришли, чтобы убрать помещение и закрыть его навсегда, уже через год этого после этого грустного события были весьма довольны новым общеобразовательным учреждением. Да, за знаниями они теперь вынуждены 12 км добираться на школьном автобусе, но у ребят повысилась успеваемость, появилось много возможностей для дополнительного образования и развития. Да и число учеников в классах (более 10 вместо 2−3 в малокомплектной школе) сделало процесс обучения заметно интереснее.

Читайте также: Здравствуй, школа и школа — прощай! Как учатся сельские дети на Алтае

Большую роль в вопросе комфортного проживания на селе призваны играть власти на местах. Но есть главы, которые занимаются своим личным бизнесом на проблемах земляков, как это, к примеру, делал глава-черный лесоруб Новозыряновского сельсовета Анатолий Рубцов (его деяния рассматривают сейчас с суде Заринска).

Читайте также: «Отец, слышишь, рубит, а я отвожу»: как алтайский лес китайцам продавали

Да и то, кого мы выбираем или игнорируем на выборах, тоже немаловажно. И, судя по интересу жителей той же Лаврентьевки, можно ожидать некоторого оживления в предстоящий день голосования: Алтаю предстоит определиться с тысячами кандидатов в представительные органы. Как найти «настоящих буйных» вожаков?

Читайте также: Клуб «Регион» увидел конкурентные преимущества алтайских единороссов

Еще об одном примере наплевательского отношения к селянам ИА REGNUM написало после поездки в село Шатобал — место компактного проживания древней алтайской народности — кумендинцев. Там тоже закрыли школу, магазин и клуб. Между тем на Шатобал приходится примерно 40 дворов кумандинцев. Культуру и традиции здесь пытаются сохранить на энтузиазме этно-фольклорного коллектива «Талычак» («Ивушка»). Его главный идейный вдохновитель Никифор Алексеев больше всех расстроен закрытием школы и невозможностью преподавать кумандинский язык ребятишкам. Говорит, что несколько раз хотел поучаствовать в прямой линии с Владимиром Путиным. Но беда в том, что связь с селом Шатобал очень плохая. А «кумандинских денег», по ее словам, район не получал с 2002 года.

Хочется верить, что пересмотр «экономической целесообразности» оптимизации в сторону общечеловеческих ценностей в России произойдет со временем, если мы будем по возможности чаще бывать на своей малой родине и рассказывать об увиденном на страницах СМИ или социальных сетях.