Первые 100 дней Трампа. И что?

100 дней — весьма условный срок, «выдуманный» мировой медиаэлитой для обозначения периода, после которого у нового лидера якобы исчерпывается запас новых идей, закрывается окно возможностей серьезного влияния на ситуацию и по которому можно судить о самом лидере и его роли в истории. Для обоснования большого значения этих первых месяцев находят огромное количество причин: это и давление элит, и общая усталость от работы, и загруженность рутиной, и даже необходимость готовиться к новым выборам. Каждый из этих поводов абсурден по-своему, и все призваны скрыть реальность — пресса не способна удержать внимание общественности на фигуре главы государства больше этого срока.

В течение трех месяцев после пика политической активности — выборов — мы, тщательно «разогретые» мощной предвыборной кампанией, еще помним про избранного нами лидера и интересуемся его действиями. После этого, составив о нем свое мнение, мы будем возвращаться к нему только в случае действительно важных свершений, о которых нам обязательно сообщат верные и заботливые СМИ. А пока мы можем вернуться к нашему любимому сериалу, спорту, котикам или даже работе.

Данная схема часто оказывается верна и выработана не случайно, ведь для многих политиков, особенно выросших из среды истеблишмента, непосредственное общение с прессой — мука, а общение с народом — вообще ужас, и пребывание в должности рассматривается не как возможность изменить мир к лучшему или достигнуть иных высоких целей, а просто как награда за многолетнюю верную службу системе.

Штатам повезло, их лидер совсем другого сорта. Дональд Трамп всколыхнул мировую политику задолго до того, как занял президентский пост, развил бурную деятельность в свои первые сто дней и не собирается останавливаться. Он знает толк в работе с медиапространством, ему не нужны костыли в виде СМИ, которые к тому же скорее готовы стать не костылями, позволяющими ходить, а ремнями, надежно привязывающими к койке дурдома. Трамп не боится быть забытым народом, ведь градус политической активности при нем зашкаливает, а сторонники, выходя с митингов, прямо говорят, что это «даже круче, чем «Супер Боул».

Именно потому, что прокрустово ложе 100 дней совсем не для Трампа, он совсем не позаботился о том, чтобы приурочить к этому сроку большой успех или хотя бы символическое достижение, как это делают другие. Наоборот, 100-й день, который вся американская пресса бурно отмечала в субботу как бессчетными публикациями, так и престижной попойкой вблизи Белого дома, стал для 45-го президента США поводом вспомнить и рассказать (не на той самой попойке, где его все ждали, а на митинге в сотнях километров оттуда) про то, как много дел он успел начать и как мало — закончить.

«Я не думаю, что кто-либо когда-нибудь успевал сделать так много за 100 дней. Но я уже сказал что [у меня] будет восемь лет, а не четыре года» — в этой по-особенному противоречивой фразе Трампа видна одновременно и гордость за сделанное и досада оттого, что приходится отчитываться раньше времени, показывать всем «полработы».

Все, что есть у американской прессы, — цифры. За 100 дней Трамп подписал 30 указов, утвердил 28 законопроектов, провел то ли 8, то ли 10 уик-эндов за партией в гольф, «создал» 300 тысяч рабочих мест, провел столько-то митингов и столько-то встреч на высшем уровне. Сам Трамп тоже любит эти цифры. Ни в его словах, ни в сотнях публикаций по случаю сотого дня не найти глубинного анализа или прогноза на будущее. И это не случайно.

В США свободу слова часто понимают как принуждение к открытости, забывая, что она подразумевает также и свободу молчания. На протяжении многих лет американские президенты разжевывали каждый сделанный или даже предстоящий шаг, и СМИ не было нужды прибегать к научному гаданию по открытым источникам, то есть к анализу: им и так все подавалось на блюде.

Трамп, еще будучи кандидатом в президенты, утверждал, что такая открытость американской верхушки — ошибка как в тактическом, так и в стратегическом плане. Он обещал никого не посвящать в свои планы и, похоже, держит это обещание не только по отношению к СМИ, но и по отношению к ближайшим соратникам. Это не только позволяет ему придавать каждому своему шагу сенсационность, но и держать отвыкших просчитывать наперед противников в неведении.

Последнюю неделю глава Белого дома посвятил исключительно внутренней политике. Результатом встреч, консультаций, разъездов и прочей вполне обычной работы стали пять президентских указов, довольно необычных для США, но совершенно логичных с точки зрения политики президента-бизнесмена.

Два указа посвящены сельскому хозяйству и природопользованию. Одним указом Трамп создает специальную министерскую комиссию, призванную находить проблемы земледельцев, решать их на своем уровне, а если не получается — докладывать президенту. Второй указ изменяет политику создания государственных заповедников и природоохранных зон и инициирует пересмотр присвоения данных статусов землям за последние 10 лет. В обоих указах фигурирует как будто бы вынутая из старого сундука холодной войны фраза «продовольственная безопасность»… По-видимому, как и многие другие реформы, начатые в последние 100 дней, эта имеет двоякую цель. С одной стороны, она призвана ввести в коммерческий оборот новые земли, создать новые рабочие места и облегчить работу на земле, с другой — уменьшить долю импортеров, в том числе Китая.

Другой экономический указ Трампа ослабляет до упора завинченные Обамой гайки в сфере добычи полезных ископаемых на шельфах и запускает подобный вышеописанному пересмотр в сторону понижения статусов природоохранных зон. Он также требует от профильных ведомств ускорения и упрощения процедур согласования для желающих разрабатывать такие месторождения. Данный указ также, как кажется, должен возыметь сильное внутриполитическое действие. Это удар по «зеленым», ведущим достаточно успешную войну с нефтяниками, добиваясь запрета на разработку сланцевых месторождений на уровне отдельных штатов, и еще один знак внимания крупным корпорациям — одному из центров поддержки нынешнего главы Белого дома. Не исключено также, что появление нынешнего указа, открывающего путь к американским шельфам, как-то связано с тем, что администрация не допускает нефтяников к шельфам российским.

Еще одним указом Трамп радикально снижает влияние федеральной власти на образование, запрещая вмешиваться в создание программ, расписаний, утверждение учебников и многие другие вопросы. Все это должны делать штаты по своему усмотрению. Для федерального министерства образования также вводится чрезвычайно жесткая норма, согласно которой любой руководящий или рекомендательный документ (включая письма в стиле «дорогие коллеги»), направляемый из Вашингтона «вниз», должен быть опубликован для неограниченного доступа.

Зачем нужная такая прозрачность и децентрализация и с каким взглядами Трампа они соотносятся, не совсем ясно. Возможно, это удар по ненавидящей Трампа либеральной интеллигенции, составляющей образовательный бомонд США и настолько переполнившей своими взглядами выходящие из-под пера учебные пособия, что даже русские школьники и студенты оказываются под ударом.

Последний указ направлен на защиту бывших военных от произвола чиновников профильного ведомства — министерства по делам ветеранов. Он создает внутри министерства специальную комиссию для очистки собственных рядов и тщательного разбора всех поступающих жалоб.

Таким образом, вновь обратив свой взор на внутренние проблемы, Трамп одновременно пытается обнадежить своих избирателей — простых рабочих и фермеров, подкидывает сочный кусок промышленникам — своим единственным союзникам среди «сильных мира сего», помогает военным, на чью мощь опирается во внешней политике, и ограждает будущих избирателей — нынешних школьников — от «вражеской» пропаганды.

Ситуация в американской политике все еще далека от спокойной. Трамп еще не обжился на новом месте, а его противники еще не расстались с мечтой об импичменте. Но курс нового президента обретает все более ясные черты, а нападки оппонентов все больше походят на формальные и не имеющие конкретной цели. Новый «лидер свободного мира» еще явно не исчерпал запас своих задумок и заготовок. Нам еще многое предстоит увидеть.