Евросоюз не поддается давлению Эрдогана

В истории взаимоотношений между ЕС и Турцией было немало кризисов, но нынешний, который сложился после проведенного Анкарой референдума по внесению поправок в Конституцию, расширяющих полномочия президента и обеспечивающих переход от парламентской к президентской республике, имеет особенный характер. Некоторые эксперты его сравнивают по уровню противостояния с тем, который появился после того, когда «Кипр стал членом ЕС в то время, когда спор о разделе острова еще не был решен, и что греки-киприоты сразу же после того, как обеспечили себе членство, сказали «нет» плану ООН, предусматривавшему объединение двух частей острова». И это означало перевод проблемы интеграции Турции в ЕС из «практической плоскости в теоретическую». Анкара проглотила эту пилюлю, будучи уверенной в том, что Брюссель, да и Запад в целом не пожертвуют страной, занимающей выгодное стратегическое положение на Ближнем Востоке. Не случайно до недавнего времени президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заявлял, что «ЕС нужна такая страна, как Турция».

Но конкретная политическая практика, особенно связанная с событиями так называемой «арабской весны» и развитием кризиса в Сирии, показала, что Анкара руководствовалась ошибочными расчетами, полагая, что «стратегическое прикрытие» вынудит ее западных партнеров молча реагировать на трансформацию от светского государства к республике исламистского типа с жесткой президентской вертикалью. К тому же попытки Эрдогана обозначить кризис как противостояние между «христианской» Европой и мусульманским миром вызвали в Брюсселе нервную, но жесткую реакцию. Сначала миссия БДИПЧ ОБСЕ заявила, что референдум не соответствовал стандартам Совета Европы. Потом депутаты Парламентской ассамблеи Совета Европы проголосовали за возобновление унизительной для Турции процедуры мониторинга ситуации в связи с правами человека, продлением режима чрезвычайного положения, введенного после попытки госпереворота в июле 2016 года, и так далее и тому подобное.

В ответ Анкара пообещала снизить до минимума выплаты в бюджет ПАСЕ, рассмотреть возможность отказа участия турецкой делегации в ассамблее. Но такие меры не «пробили» Брюссель, который вступил в «игру» с Турцией, ставя вопрос о прекращении вообще диалога с Анкарой по поводу интеграции в ЕС. При этом на этой почве внутри Евросоюза произошел раскол. Так, глава МИД Австрии Себастьян Курц по прибытии на неформальную встречу глав МИД ЕС в Валлетте заявил, что Европейский союз должен указать Турции на невозможность ее вступления в сообщество, но при этом нужно поддерживать с ней диалог по другим вопросам. «Я всегда говорил, что Турция отдаляется от Европы. Проведение референдума стало очередным шагом за красную линию, — уточнил Курц. — Мы должны упорядочить наши контакты с Турцией, то есть поддерживать диалог, но не говорить о членстве в ЕС». В свою очередь глава МИД Люксембурга Жан Ассельброн считает, что «Турция, которую мы знали, умерла и де-факто вместе с этим и процесс по ее вступлению в ЕС».

В то же время канцлер Германии Ангела Меркель полагает, что «главная задача сейчас — открыть новую главу в переговорах с Турцией, но вопрос о ее членстве в ЕС сейчас не стоит». Есть, конечно, и противоположные мнения, но не в этом суть. Похоже на то, что Брюссель на данном этапе пытается активизировать внутри Турции действия так называемых проевропейских сил. Особенно после того, когда Эрдоган пригрозил пересмотреть свою позицию относительно возможного членства в ЕС в ситуации политического раскола страны. Почти равное распределение голосов на референдуме свидетельствует об устойчивости такой тенденции, которая таит в себе угрозу изоляции со стороны Европы. Не случайно на политической сцене Турции появился экс-президент Абдуллах Гюль, который призвал турецкое правительство «здраво оценить решение ПАСЕ о возобновлении политического мониторинга», что, кстати, вызвало негативную реакция со стороны Эрдогана, заявившего, что «Турция никогда не признает этого полностью политически мотивированного решения».

Ситуацию пыталась спасти Верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Могерини, которая до встречи на Мальте заявляла, что Турция остается партнером ЕС и процесс интеграции ее в союз будет продолжен. Но после переговоров министров она сообщила, что прорыв в отношениях ЕС — Турция «пока не достигнут». По ее словам, «Турция понимает, что от нее требуется, особенно в таких вопросах, как права человека, свобода средств массовой информации и уважение международного права».

Вряд ли Могерини сама верит в то, что Эрдоган даст обратный ход, но его перевод в плоскость восприятия на Западе в качестве авторитарного лидера придает новый смысл как в отношении перспектив участия Турции в сирийском кризисе, так и в курдском вопросе. Игра продолжается, и ее промежуточный исход будет теперь зависеть от того, захлестнет ли Турцию хаос Ближнего Востока или Анкаре удастся перевести его на европейское направление. Ну и куда дальше поведет страну Эрдоган, конечно.