Нагорный Карабах в фокусе парламентских выборов в Армении

С началом 2017 г. в Армении стартует марафон очередных парламентских выборов, которые должны пройти в апреле. Настоящие выборы в Национальное собрание РА — это не только новые ожидания избирателей на изменение своей жизни. Их особенность определяется установлением новой системы власти, то есть переходом от президентского управления к парламентской форме (хотя президентская власть сохранится до окончания срока правления Сержа Саргсяна в 2018 г.). От того, кто попадет в новый парламент, какие политические партии смогут добиться доверия избирателей и сколько мест они получат, зависит и будущее политическое соотношение власти и оппозиции в Армении.

Соответственно проходящие накануне выборов съезды основных политических партий нацелены на голоса избирателей, доклады партийных лидеров включают основные тезисы их программ в области внутренней и внешней политики. И во всех этих случаях тема Карабаха и путей урегулирования карабахского вопроса выступает одним из главных рефренов участников предвыборного марафона.

В этом контексте к тезисам армянских политических кругов особое внимание обращается как в соседних Азербайджане и Турции, так и в других государствах, заинтересованных в делах Южного Кавказа в целом и карабахского урегулирования в частности. Основные посредники Минской группы ОБСЕ (США, Россия и Франция) непосредственно отслеживают подходы армянских политических сил к теме Карабаха, соизмеряют их с пропагандистскими соображениями выборов, а также с собственными взглядами на данную проблему.

Выступление Сержа Саргсяна на XVI съезде правящей Республиканской партии Армении (РПА) по вопросу Карабаха мало чем отличалось от предыдущих подходов главы Армянского государства. Лидер РПА вновь подчеркнул, что Армения не собирается начинать новую войну с Азербайджаном, надеется на размещение в зоне конфликта систем мониторинга для выявления и расследования фактов нарушения перемирия, а также расширение численности представительства ОБСЕ. Однако Ереван, как отмечает Серж Саргсян, не опасается возобновления боевых действий, поскольку уверен в своих силах и может нанести серьезный урон противнику, что приведет к огромным физическим жертвам и материальным разрушениям, новой армии беженцев и социальной напряженности, а также дезорганизует армию и дестабилизирует политическую ситуацию в Азербайджане.

В качестве же политического компромисса лидер РПА вновь предложил пакетное решение карабахского вопроса, то есть признание Азербайджаном независимости Нагорного Карабаха с территориальным коридором для связи с Арменией в обмен на возврат части занятых районов вокруг НКР, введение международных миротворцев, возврат беженцев в места прежнего проживания, восстановление полноценных связей между Ереваном, Степанакертом и Баку.

Ну, а поскольку в речи Сержа Саргсяна не содержится ничего нового для внимания Ильхама Алиева и его партнеров, то какой же вывод из этого? Баку, видимо, продолжит конфронтационный подход к карабахскому процессу, если на него не окажут более сильного воздействия ведущие центры мировой политики, вовлеченные в процесс урегулирования в рамках Минской группы ОБСЕ, то есть те же США, Россия и Франция.

К карабахскому вопросу соответствующее внимание продемонстрировал и очередной съезд партии «Армянский национальный конгресс» (АНК), состоявшийся 17 декабря 2016 г. Лидер АНК, первый президент Армении Левон Тер-Петросян постарался занять несколько отличную от действующего президента РА Сержа Саргсяна позицию. В плане принципа урегулирования карабахского конфликта Тер-Петросян вновь выступил за поэтапный, а не пакетный путь.

«По существу, на сегодняшний день, — подчеркнул в своем докладе Левон Акопович, — на столе переговоров лежит то же предложение относительно взаимных уступок и урегулирования, что и в 1997 г. Этот вариант заключается в том, чтобы уступить определенные территории в обмен на присвоение Арцаху международно признанного промежуточного статуса, а вопрос окончательного статуса оставить на будущее, и развернуть миротворческие силы на гарантированной линии соприкосновения карабахских и азербайджанских сил».

При этом лидер АНК полагает, что современное решение проблемы предполагает «более низкий статус» Нагорного Карабаха, «нежели в 1997 г.». Иными словами, Тер-Петросян дает понять, что зря «карабахский клан» отстранил его от власти, поскольку он мог бы добиться для Карабаха более высокого статуса (типа некоего общего карабахо-азербайджанского федеративного государства), но упрямые карабахцы (тот же Самвел Бабаян, Аркадий Карапетян, Роберт Кочарян, Серж Саргсян и др.) тогда не согласились с ним, практически 20 лет сохраняли статус-кво НКР и ситуацию «ни мира, ни войны», а сейчас И. Алиев и внешние силы (то есть Россия и Турция) навязывают Карабаху статус автономной республики (если, как говорит И. Алиев, договоримся) в составе Азербайджана.

Ну, а зачем же армянам таким образом договариваться с Азербайджаном? По логике Тер-Петросяна, скорейшее урегулирование карабахского вопроса позволит Армении ускорить решение всех других проблем, а главное, это автоматически приведет к нормализации армяно-турецких отношений чуть ли не на следующий день после мира с Азербайджаном. В дополнение к сказанному Левон Акопович отмечает, что «президент Азербайджана Ильхам Алиев, несмотря на свою милитаристскую риторику, способен сделать шаги по установлению мира». А чего бы Алиеву не поменять маску агрессора на миротворца, если сама Армения согласится на все условия Азербайджана и откажется от Карабаха?

Однако Тер-Петросян к «декларации об уступках» добавляет, что его позиция не есть слабость. Если же «Азербайджан развяжет новую войну, то получит достойный отпор и потерпит горькое поражение с потерей еще нескольких регионов». Только зачем после этих уступок Азербайджану развязывать новую войну — ответа не последовало.

Мне вспоминается начало марта 1990 г., когда я, будучи в Ереване, познакомился с Левоном Акоповичем Тер-Петросяном, в то время лидером Комитета «Карабах». Наша беседа произвела на меня двойственное впечатление: с одной стороны, мой собеседник завлек своим интеллектом и образованностью, политическим мышлением и тезисами армянской дипломатии, много курил и одновременно решал множество разных вопросов (включая и по проблемам вынужденного переселения оставшихся двух армянских сел в Нахичевани); с другой же — он уже тогда, то есть в марте 1990 г., накануне его скорого восхождения на вершины армянской официальной власти и политики, отмечал важность восстановления армяно-турецких отношений через забвение требований по геноциду армян и компромиссное решение карабахского вопроса с возвращением Нагорного Карабаха в юридическую орбиту Азербайджана, что, по его мнению, создаст условия для независимости Армении и стабильного экономического развития республики в системе международных и региональных отношений.

Тер-Петросян в свойственной ему манере предлагает своим однопартийцам идти на предстоящие выборы под лозунгом «Мир, примирение и добрососедство». Но завершает свою карабахскую часть доклада идеей урегулирования «на основе компромиссов с обеих сторон». А где же вторая сторона компромисса и в чем же его суть?

Получается, что Тер-Петросян не так уж и прост в своих тезисах по карабахскому вопросу. Фактически первый президент Армении, а ныне лидер одной из влиятельных оппозиционных сил, которая, очевидно, будет представлена в новом составе армянского парламента, официально соглашается с предложениями Москвы по поэтапному разрешению карабахского конфликта согласно «казанскому плану» в пользу Азербайджана и Турции — новых стратегических партнеров России. Вдобавок к этому Тер-Петросян предлагает той же России вслед за согласием Еревана на «казанский план» способствовать скорейшему восстановлению армяно-турецких отношений. Стало быть, России будет только выгода от участия АНК в новой расстановке политических сил в органах высшей власти Армении. И какие претензии у той же Москвы могут быть к слабой и зависимой Армении, которая соглашается буквально на все, что придумают и скажут на Севере.

Судите сами: нужна военная база — «пожалуйста»; пограничники — «какие вопросы»; совместное ПВО — «а как иначе»; Объединенная группировка войск — «так об этом только и мечтали»; членство в ОДКБ и ЕАЭС — «нет проблем»; с Ираном без самодеятельности — «согласны на визит Рухани в Ереван только после встречи в Кремле»; терпите противоречия в ОДКБ и ЕАЭС — «приказ исполним»; об инвестициях в кризисные годы забыть — «будем выживать»; какое преступление в Гюмри — «обычное поведение пациента психиатрической клиники, оказавшегося в погонах». Казалось, что же еще не устраивает старшего брата? Слишком затянули решение карабахского вопроса, а без Баку и Анкары евразийская интеграция может не состояться. Стало быть, армянам надо вспомнить советы дедушки Ильича о том, что ради идей пролетарской революции Армении надо забыть о национальных интересах. Сегодня такой пролетарской революцией для России выступает идея евразийской интеграции, а точнее восстановления полноценных геополитических отношений с Турцией и остальным тюркским миром. Армении же предлагают исполнить очередной каприз анатолийских и прикаспийских турок.

Русские политики, как и в 1920 г., занимаются самообманом, поскольку карабахская жертва никак не позволит им управлять Турцией и вкусившими свободы и независимости тюркскими образованиями постсоветского пространства. США и Великобритания не позволят Турции так просто расстаться с НАТО, ведь билет на вступление в эту организацию для Анкары был весьма дорогим и занял два года. Турция была на грани развала после Второй мировой войны от военного удара СССР. Как известно, из-за позиции «враждебного нейтралитета» Анкары в годы Великой Отечественной войны в пользу Германии, за ее подрывную антисоветскую деятельность и готовность открыть «второй фронт» на Кавказе Иосиф Сталин денонсировал советско-турецкий договор 1925 г. и потребовал возврата армянских территорий и военно-морских баз СССР в зоне черноморских проливов. Тема Турции и территорий с проливами входила в повестку секретных советско-германских переговоров и в ноябре 1940 г. в Берлине. Однако от советского (русского) удара Турцию и ее территориальную целостность спасли западные партнеры — Великобритания и США. В августе 1945 г. Соединенные Штаты применили атомные бомбы против японских городов Хиросима и Нагасаки, что не имело военной необходимости, но преследовало цель запугать Москву. Сталин вынужден был отказаться от военной операции против Турции. Все годы холодной войны и после развала СССР НАТО обеспечивало стратегическую безопасность Турции.

Следовательно, выход Турции из НАТО по собственной инициативе (а тем более по желанию России) Анкаре будет стоить гораздо дороже, чем вступление. В конце концов, в мире нет наивных идиотов, военно-стратегический интерес того же НАТО к Турции определялся прежде всего самой географией Турецкой Республики, ее территориями. Стало быть, выход Турции из НАТО может состояться при условии лишения ее стратегически важных территорий и претворения в жизнь положений секретного соглашения Сайкса — Пико 1916 г. и Севрского договора 1920 г.

Вступление Турции в НАТО в 1952 г. было связано с территориальными претензиями Советской России на проливы и часть Армении. Выход Турции из НАТО может содержать те же территориальные вопросы с одним лишь изменением — данные претензии по черноморским проливам, Западной и Южной Армении будут предъявлять страны Запада (США, Великобритания, Франция и Германия). Турция в таком случае потеряет не только Карс с Ардаганом и Артвином вместе с Араратом, но и все шесть армянских вилайетов по Арбитражному решению президента США В. Вильсона 1920 г., а быть может, и Армянскую Киликию с выходом в Адану, то есть к Средиземному морю. Курды могут получить часть юго-восточных территорий современной Турции с центром в Диярбакыре. Проливы перейдут в международное (американо-европейское) управление. Стамбул вернет свое название Константинополь, а Восточная Фракия отойдет к Болгарии. От современной Турецкой Республики может остаться 30−35% территорий в середине Анатолии, то есть турки могут вернуться к временам османского бейлика (княжества) в конце ХIII в.

Что ж, если Реджеп Эрдоган и его соратники так мечтают о временах османизма, то они могут получить владения основателя их империи Осман-бея, но не империю (Османская империя стала реальностью не с момента отказа от уплаты дани сельджукскому султану в конце ХIII в., а после покорения столицы Византийской империи 29 мая 1453 г.). В таком случае Эрдогану надо будет сильно благодарить Кемаля Ататюрка за его политику сохранения стратегических территорий бывшей Османской империи за новой Турецкой Республикой. НАТО же вряд ли выведет свои базы с территории современной Турции, а предпочтет расчленить ее с сохранением собственного военно-политического присутствия. Поэтому не стоит в России тешить себя иллюзиями пророссийской ориентации Турции, чего беспокойные турки не могут себе позволить по определению.

Наконец, а чем ОДКБ сильнее и привлекательнее для той же Турции, нежели НАТО? А в самом ОДКБ разве Турция будет согласна на роль Казахстана, Киргизии, Белоруссии и Армении? России тоже могут предложить вступить в НАТО на правах, скажем, Бельгии, но согласится ли Москва с ядерной триадой сравниться со страной с потешными парадными полками? Вот и Турция с 600-тысячной армией потребует для себя определенных преференций в ОДКБ. А оно России надо? Мы сегодня в нынешнем составе ОДКБ и то видим очевидные военно-политические противоречия ее участников, а чего же ждать после вхождения Турции?

Нельзя исключить и того сценария, что выход Турции из НАТО может состояться и без желания Анкары, но по настоянию Вашингтона и Брюсселя. Подобный ход может произойти, если Турция будет продолжать оставаться «Францией Востока», о которую американцы будут всякий раз спотыкаться при обсуждении своих региональных интересов. Однако сценарий выхода Турции из НАТО может быть тем же, то есть с ее территориальным расчленением. В таком случае ОДКБ подбирать придется не Турцию, а тех, кто остался после нее.

Теперь что касается идеи вступления Турции в состав ЕАЭС. Экономические достижения современной Турции, успехи экономической политики правительства Р. Эрдогана до 2010 г. во многом были связаны с тем же ЕС, европейскими кредитами и технологиями, транзитом азербайджанской нефти и газа на европейский рынок, превращением территории Турции благодаря странам Запада и их финансовой поддержке в энергетическую транзитную зону. Какие же подобные преференции ожидают Турцию от вступления в ЕАЭС? К тому же Турция может и без вступления в ЕАЭС развивать достаточно эффективные и взаимовыгодные экономические связи с членами данной организации в рамках платформы «зона свободной торговли» и на двустороннем уровне. Если уж Азербайджан устами своего президента Алиева не видит экономической мотивации для вхождения в ЕАЭС, о чем он прямо сказал ведущему российскому идеологу на телевидении Дмитрию Киселеву, то какая же мотивация у Турции, которая и без ЕАЭС получает от той же России (основного рынка данного союза) десятки миллиардов инвестиций в свою экономику (например, тот же проект АЭС в Аккую)?

Часть российских политиков и экспертов (которые в условиях кризиса отношений с Турцией ругали турок на чем свет стоит, а после так называемого примирения стали стратегическими друзьями — типа В. Жириновского, С. Маркова, А. Епифанцева и т.д.) утверждают, что с реализацией проекта российско-турецкого газопровода «Турецкий поток» Москва через Анкару установит контроль над Европой и будет диктовать европейцам цену на газ и политические условия. Но о чем шумит река?

Изначально по этому маршруту Россия планировала запустить четыре ветки газопровода с общим объемом порядка 63 млрд куб. м газа в год, из которых только одна ветка объемом 15 млрд куб. м предназначалась для Турции. Сейчас же речь идет о строительстве двух веток. В западной части Турции на границе с Грецией предполагается построить газовый хаб, куда, кстати, потечет и азербайджанский газ по трансанатолийскому проекту (TANAP). Но Турция уже выдвигает свои условия по цене и требует скидку до 15% за куб. м газа. После же завершения строительства турки могут повысить планку скидки (вплоть до 50%), а еще хуже — предложить свою цену на совместную продажу российского газа. И что может тогда Турции противопоставить Россия, если альтернативный украинский маршрут будет закрыт?

Наконец, где гарантия и уверенность в том, что конечный клиент, то есть европейский покупатель, согласится приобретать российский газ через Турцию? Ведь та же Болгария вряд ли самостоятельно отказала «Газпрому» в прокладке «Южного потока». София вряд ли отказалась бы от ежегодных преференций за транзит российского газа в сумме 400 млн долл. Но ведь Вашингтон и Брюссель повлияли на позицию Софии. Где же гарантия, что США и ЕС не повлияют на позицию Греции, которая остается таким же геополитическим оппонентом Турции, как и Армения, да еще и финансово зависима от того же Брюсселя и Вашингтона.

Вот и получается, что Россия не спешит жечь мосты с той же Украиной (в том числе и по перспективе газового транзита, где уже имеется необходимая энергетическая коммуникация), и правильно делает. Россия, начиная восстановление экономических связей с Турцией, все же отслеживает динамику проблемных отношений Анкары с Вашингтоном и Брюсселем, как это может повлиять на саму Турцию и ее региональное окружение. России ни к чему поиск новых врагов, как это вполне убедительно отметил и президент В.В. Путин, тем более с НАТО.

Возвращаясь к теме карабахского урегулирования в фокусе региональной геополитики ведущих держав, полагаю, что «казанские инициативы» российской дипломатии могут не совпадать с интересами тех же США (стало быть, и Великобритании) и Франции. Если же ведущие акторы расходятся в позициях по Карабаху, а г-н И. Г. Алиев неоднократно отмечает, что за закрытыми дверями «друзья Армении» предлагают признать независимость Нагорного Карабаха и образование второго армянского государства, стало быть, односторонних уступок со стороны Армении в обозримой перспективе не предвидится.

Баку и Анкара, видимо, не до конца понимают, что Армения не мешает их стратегическому транзиту и коммуникационным связям через Грузию. Это головная боль для России, которая пока что не предлагает новых подходов к блокированию данной диагонали. Но и Западу крайне неинтересно усиление Турции в направлении постсоветского пространства и с амбицией вхождения в клуб мировых держав. События на Ближнем Востоке после так называемой «арабской весны», войны в Ираке, Ливии и Сирии, соучастие в них Саудовской Аравии, Катара, Турции, Ирана, России, США и западной коалиции говорят о приближающемся процессе изменения границ в регионе. Ряд государств (включая Сирию, Ливию и Ирак, а, возможно, и Турцию с Саудовской Аравией) могут быть фрагментированы и лишены части территорий. Наиболее сложное положение может оказаться у той же Турции, поскольку ее стратегия неоосманизма с принципом «ноль проблем с соседями» трансформировалась в «ноль соседей без проблем». Стало быть, российский план по Карабаху становится абсурдным в условиях, когда Турция стала эпицентром дестабилизации и террора. Поэтому он может претерпеть некоторые изменения, дабы сохранить российское геополитическое присутствие в регионе.

Наконец, в самом Карабахе в очередной раз, когда проявляются признаки слабой воли армянской власти и сговорчивость в плане односторонних уступок, повышается металл в голосе арцахских героев-воинов с призывом забыть иллюзии об уступках освобожденных территорий. Первый командующий партизанским соединением и силами самообороны НКР Аркадий Карапетян («Дашнак Аго») вновь дал понять и Степанакерту, и Еревану, и всем остальным, что Армения с Карабахом не пойдут на уступки, граничащие с национальной изменой. Карабах готовится к войне и будет переходить в контрнаступление по всей линии соприкосновения и без ограничений маршрута военного похода.

Газета «Ноев-Ковчег» —ИА REGNUM