Для развивающихся стран, государств бывшего социалистического лагеря и постсоветского пространства Международный валютный фонд принято представлять, как доброго друга, надежного и самоотверженного партнера, всегда готового помочь в трудную финансово-экономическую минуту. Несмотря на столь привлекательный рекламный образ, МВФ никогда не претендовал на роль «совета экономической взаимопомощи» или «скорой помощи для бедных», преследуя свои специфические цели, решая собственные — тоже специфические — задачи. Те, кто вступал с Фондом в долгосрочные отношения, много чего от сотрудничества с ним получали, но и теряли тоже немало. Баланс приобретений и потерь у каждого из партнеров МВФ свой, однако трудно назвать хотя бы одну-единственную страну мира, которой кредитование от этой институции позволило бы выйти на траекторию устойчивого развития. Примеров же обратного порядка, когда опора на средства и «советы» Фонда приводила его партнеров к крупным финансово-экономическим провалам, достаточно. Привлечение кредитов от него для подавляющего большинства государств по всему миру от Латинской Америки до Центральной и Восточной Европы оборачивалось хождением по зыбучим пескам: каждый новый шаг давался все с большим трудом, в конце же концов, наступал момент, когда выбраться на твердую почву без посторонней помощи оказывалось практически невозможно.

Валентина Андреева ИА REGNUM
Закат

Будучи по формальным показателям институцией финансово-экономической, Фонд, по сути дела, осуществляет свою деятельность в поле политической экономики. Чего в этой деятельности больше — политики или экономики, — определить непросто. Одни специалисты говорят по этому поводу одно, другие — другое, третьи — третье. Как бы там ни было, без изрядной доли политики (и геополитики тоже) работа МВФ не обходится. Фонд всегда был и остается инструментом реализации определенной политики и определенных интересов. Решение о сотрудничестве с МВФ является не сугубо экономическим, а политическим. Не меньше политики и в выборе форм такого сотрудничества. Широкой украинской публике этот факт малоизвестен, но в начале 2000-х гг., еще при президенте Леониде Кучме коллективом украинских ученых-экономистов под руководством академика НАН Украины В. Гееца была разработана бескредитная модель сотрудничества Киева с МВФ. Несмотря на ее очевидные конкурентные преимущества, реализована она не была. Причем исключительно из-за политических и геополитических, а не собственно экономических мотивов.

Украина долгое время строила отношения с МВФ примерно по той же модели, по которой за годы «совместного проживания» в СССР и «братского партнерства» в первые двадцать лет независимости привыкла работать с Москвой. От России Киев охотно и радостно принимал все преференции, скидки, подарки, не чувствуя себя при этом ей чем-то обязанным. Когда на горизонте появился Фонд, стал и у него брать все, что давалось, просить еще, не думая о том, что взятые кредиты надо обслуживать, а когда-нибудь их придется возвращать. Модель одно время работала, деньги приходили, немалые по нашим меркам деньги, условия меморандумов выполнялись ни шатко, ни валко, «фондовцы» в глазах отечественных бонз выглядели не меньшими простаками, чем «москали». И вот наступил момент, когда ситуация может измениться. МВФ ужесточает требования, по сути, выдвигая на повестку дня вопрос об ответственности правительства кредитуемой им страны. Игра в игру: «дай — отдай» в исполнении МВФ и Киева приобретает несколько иной, чем прежде, характер. Новизну определяют измененные правила. За невыполнение условий или за их недостаточно четкое, неряшливое выполнение грозит последовать наказание, причем не финансовое, не экономическое, а, прежде всего, политическое. Над властью, не оправдавшей доверия МВФ, не сделавшей того, что ей было сказано, нависла угроза потери легитимности в глазах зарубежных партнеров. Причем не только Фонда, но и ведущих стран Запада, начиная с США.

Для руководства страны нынешнее развитие событий представляет серьезную головную боль. Выполнить требования МВФ в полном объеме Киеву трудно. Сделать это, пожалуй, ничуть не менее проблематично, чем воплотить в жизнь «Минские соглашения». Отказ от выполнения может стать для ряда представителей высших эшелонов государственного управления политической смерти подобен. С другой стороны, любые самые нерешительные и мелкие шаги в сторону выполнения условий, выдвинутых Фондом, способны дать толчок к тектоническим сдвигам в отечественной политике. Отношения в треугольнике: власть — гражданское общество — население, — накалены сегодня до предела. Баланс внутри самой власти хрупок, как никогда. Нарушить динамичное равновесие проще простого. Для этого может оказаться достаточно какой-нибудь самой маленькой малости, на которую в обычные времена не обратили бы внимания. Причин для масштабных протестов и решительных политических разборок — хоть отбавляй. Поводом же для того, чтобы они выплеснулись наружу, как раз и может стать борьба вокруг «списка», в котором изложены новые условия.

Если, например, власть рискнет, выполнив требование МВФ, запустить с 1 января 2017 года полноценный рынок земли, это приведет к большой ротации в среде аграрного лобби. Новые люди, которые вольются в его ряды, потребуют новых людей в политике и во власти. Одно изменение неизбежно потянет за собой десяток других. В условиях сопротивления со стороны тех персонажей и сил, которые окажутся в числе проигравших, вся история может вылиться в нечто непредсказуемое. Запуск рынка земли коснется не только крупных землевладельцев и лоббистов, а миллионы людей. На сегодняшний день в Украине отсутствует законодательство, регулирующее земельные вопросы, связанные с переходом к «чистому» рынку. Журналисты портала «Strana.ua» уже обратили внимание на то, что, если отменить мораторий на продажу земли, село и сельское хозяйство могут оказаться в той же незавидной ситуации, в которую попали промышленность и торговля в 1990-е при приватизации — в ситуации стихийного разграбления. Сказать, что это предположение основано на сгущении красок, трудно.

Если власти удастся провести приватизацию Одесского припортового завода (МВФ требует сделать это до конца октября!), поменяются группы бенефициаров, возле него кормящиеся. А это — объект такого масштаба, такого уровня белых, «серых», «черных» доходов, в борьбе за который может не только быть исписано сотни тысяч страниц судебных протоколов, но и — не приведи, Господи! — пролиться кровь. Если будет взят курс на осуществление пенсионной реформы по схеме, предложенной МВФ, то у представителей нынешней власти возникнут большие проблемы с огромным пластом избирателей. Власть понимает, что повышение пенсионного возраста — мера крайне непопулярная, что агитировать за себя тех, кто от нее пострадает, на любых следующих выборах будет весьма проблематично, весьма. Тем не менее именно тему повышения бросают общественному мнению для обсуждения и, естественно, возмущения. Почему? Да, потому, что при всей ее непопулярности она едва ли не самая невинная часть пенсионной реформы, проведения которой требует от Киева МВФ. А сокращение количества больничных коек? Которое уже произошло, и которое будет продолжено. По требованию того же МВФ. Пока об этом говорят крайне мало, в отечественных СМИ это — одна из наиболее жестко табуированных тем. Но ведь и до нее рано или поздно дойдет очередь.

В общем, можно сказать: МВФ подкрался незаметно. Нейтрализовать возникшие в связи с этим угрозы и вызовы без особых потерь власти будет крайне сложно. Отделаться одной только отставкой Гройсмана и министров вряд ли удастся. Дело вполне может дойти до досрочных выборов в Раду. Ситуация же сегодня в стране и в политическом классе такова, что досрочные парламентские выборы с большой долей вероятности потянут за собой досрочные президентские. Выдержит ли Украина, выдержат ли регионы, выдержат ли украинцы очередную масштабную перетряску власти? Это в нашей нынешней ситуации — вопрос отнюдь не риторический. Могут выдержать, могут и не выдержать. Это — как дело пойдет, как карта ляжет.