«Кинофестивалям нужно, чтобы Россию поливали грязью, что живём, как свиньи»

25 апреля в Москве состоится премьера короткометражного фильма «Забытое», основанного на реальных событиях. Показ пройдёт в кинотеатре «Космос», картину зрителям представит режиссёр Александр Королев и съемочная группа.

«Забытое» — драма о человеческих взаимоотношениях и любви, где главными героями стали люди с нарушением слуха. Несмотря на это, фильм Королёва — светлый и обнадеживающий, а история понятна и близка людям всего мира.

Главные роли в фильме сыграли Юрий Анпилогов («Брестская крепость», «Generation П»), Михаил Горевой («Джеймс Бонд: Умри, но не сейчас») и актёры театра «Недослов» Наталья Хохлова и Александра Борисова.

Накануне премьеры о специфике работы со слабослышащими людьми, главном посыле фильма и тенденциях современных кинофестивалей корреспонденту ИА REGNUM рассказал режиссёр картины Александр Королев.

— Почему «Забытое»?

— Ответ на этот вопрос в самом фильме. Это тема фильма, это очень важно — то, о чём мы забываем.

— Фильм основан на реальных событиях. Расскажите, что за история побудила Вас к съёмкам?

— Снимать действительно побудила одна история, даже, можно сказать, городская притча, автор её неизвестен. Однажды я увидел её в интернете, она очень тронула, и я долго вынашивал идею снимать фильм. И вот сейчас, наконец, удалось эту идею реализовать.

— Саму историю Вы хотите пока оставить в секрете?

— Да, давайте не будем раскрывать раньше времени, зрители придут и посмотрят, так будет интересней.

— Почему решили снимать фильм о слабослышащих людях?

— Во-первых, с изобразительной точки зрения. Я — человек, влюблённый в кинематограф. Кино без слов — это некоего рода возвращение к истокам, когда в кино ещё не было звука, не было диалогов. Для меня кино — это прежде всего визуально-изобразительное искусство.

Почему жесты? По ряду причин. Для меня эти люди были очень интересны. Фильм показывает людей с нарушением слуха как совершенно нормальных. Они живут такой же жизнью, как и мы с Вами. Кто-то может сказать, что они ограничены в восприятии мира. Я так не думаю. У них просто другое восприятие мира, нежели у нас. Я очень много наблюдал за ними. Просто в метро, на улицах… И поверьте, жесты могут быть куда красивее, чем слова. Такие люди очень выразительные, их мимика живая. Всё это мне напоминает старое кино, когда у актёров были особенно яркие выражения лиц. Реплики раньше читали на карточках, одно-два предложения и всё, зритель всё понимает, потому что рассказывает лицо. В моём кино так же — один-два субтитра. Конечно, в фильме есть и звуковой дизайн, это не немое кино. Есть и отдельные реплики у актёров… Мы это всё пытались соблюсти, чтобы составить для зрителя интересное путешествие в их мир, пытались дать почувствовать, какой их мир, и что он тоже богат.

Не так давно был снят фильм «Племя», который, кстати, получил много наград, но там люди с нарушением слуха показаны ущербными. И знаете, пожалуй, все фильмы, которые были сняты на эту тему, давали понять, что это люди более низкой категории. Я же хотел показать обратное.

— Как Вы работали со слабослышащими актёрами? Вы изучили язык жестов?

— Нет, язык жестов я специально не изучал. Мы общались через переводчиков. Ещё были консультанты. Знаете, за время работы я очень подружился с этим обществом. Я много взаимодействовал с театром «Недослов». Это прекрасные актёры.

— Именно их Вы пригласили на главные роли?

— Да. Так как фильм короткометражный, никакого кастинг-директора у меня, конечно, не было, я нашёл их всех сам, нашёл их театр, начал знакомиться со всеми, писать письма, рассылать сценарии. Так постепенно подобралась группа.

— «Забытое» — Ваш режиссёрский дебют? Каково было в режиссёрском кресле?

— Как игровое кино — да, формально это дебют. Но по ощущениям это не было что-то дебютное, я давно в кинематографе, в режиссёрском кресле не впервые и чувствую себя комфортно. Раньше приходилось снимать короткие ролики. А этот фильм считаю забегом на более длинную дистанцию.

— Что в процессе работы над фильмом было самым сложным? И самым приятным?

— Трудно сказать, всё сложно, и всё приятно… Через тернии к звёздам, как говорят. Наверное, особо сложна была не сама режиссёрская работа, хотя это тоже огромный труд, а подготовка к съёмкам. Проект не коммерческий, поэтому трудно было заниматься продюсированием. От того, что ты выступаешь в фильме и как продюсер, и как режиссёр, режиссура немного страдает, тебе нужно думать о коммерческих вещах и организационных вопросах, когда хочется сконцентрироваться на творчестве. Поэтому очень важна и сложна была именно подготовительная работа. Но здесь как в школе — чем лучше подготовиться, тем лучше будет результат.

Самым приятным, самым весёлым были, конечно, съёмки. Я очень люблю съёмочный процесс, ждал его с нетерпением. Хотя он длился совсем не долго и был очень плотным, таким, что не успеваешь вздохнуть… Бессонные ночи, куда же без них, это тоже нормально для работы.

— Почему решили делать короткометражную картину, а не полный метр?

— Тут дело в том, что оригинальная история была именно под короткий метр. Сейчас, видя фильм целиком, приходят мысли, что можно было бы дописать около шести сцен, и получился бы полнометражный фильм. Но картина сделана, концепция состоялась, менять ничего не будем. Я думаю, всё получилось так, как должно было, и всё к лучшему.

— История, рассказанная в фильме, в точности соответствует оригинальной, или Вы добавляли в сценарий новые идеи?

В итоге всё довольно сильно отличается от оригинала. Но это обычное дело в кино. Только одних сценариев было семь вариантов. Потом что-то менялось в процессе съёмок и в процессе монтажа. Сценарий — не окончательный документ, то, что получилось в реальности, можно увидеть только на монтаже. В больших картинах бывает так, что значительные суммы тратятся впустую, потому что уже после съёмок становится понятно, что какие-то сцены не подходят, они вырезаются, и приходится снимать новые. Но как хорошо говорит Джим Джармуш: «Фильм так захотел». Кино — это коллективное бессознательное. Я двигал эту машину, изначально цеплялся за какие-то принципиальные вещи… Но в итоге их выкинул. А что-то, наоборот, пришлось подснять, что-то поменять местами. Для меня в творческом плане вырезать сцены было очень больным решением, но к счастью, я не первый день этим занимаюсь, у меня основная профессия — режиссёр монтажа, и я понимал, как будет лучше. Это проблема многих режиссёров-дебютантов, им больно вырезать значимые сцены, они бьются за них. Сейчас я смотрю на свой фильм, ни о чём не жалею, все изменения, все перестановки пошли на пользу. В целом могу сказать, что от того, что написано в начале, до итоговой картины — огромный и очень сложный путь трансформации.

— Каким получился итоговый бюджет картины?

— Мы потратили около двух миллионов. Это не мало, но и не сказать, что очень много. На короткометражный фильм может уйти и 7 миллионов, и больше. Средства собирать было не просто. Всё, что я зарабатывал, работая режиссёром монтажа, откладывал на фильм. В какой-то момент мы прибегли к краудфандингу. Были люди, которые помогли нам, сделали немалые пожертвования. Многое получилось бесплатно, например, бесплатно работали актёры, помещение под квартиру, задействованную в кино, нам дали тоже просто так, за очень символическую сумму мы получили реквизит от Мосфильма, за что им тоже огромное спасибо.

— В каких фестивалях планируете принять участие? Картину уже видели где-то?

— 22 апреля у нас будет предпремьерный показ на фестивале «Святая Анна», мы стали фильмом закрытия, что очень хорошо и престижно. А Московский международный кинофестиваль нас не принял. Отборщица написала мне, что фильм очень интересный, но фестивалю не подходит. Нас не приняли ввиду неких тенденций, которые сложились сегодня в фестивальной среде. На «Кинотавре» такая же история. Сначала сказали, что не берут, я спросил почему, написал им, и мне ответили, что «окончательное решение ещё не принято, но у нас такая тенденция авторских фильмов, что Россия показывается определённо…»

Я буду называть вещи своими именами. Им нужно, чтобы Россию в фильмах поливали грязью, показывали, что мы живём, как свиньи. Возьмём какой-нибудь «Левиафан» или какого-нибудь «Дурака». На Западе эти фильмы хвалят, это чисто фестивальное кино, там ждут такие картины, потому что в глазах западного зрителя сформировано мнение, что Россия — она вот такая. Мне это неприятно. Я люблю свой дом.

Это место неидеально, как и другие страны неидеальны, но там почему-то нет такого, а у нас теперь можно нагадить и пойти получать призы на западных фестивалях. В позапрошлом году Жора Крыжовников получает главный приз «Кинотавра» за фильм «Нечаянно» — историю о том, как люди кого-то убили и сидят как ни в чём не бывало. Фильм «Горько!» 2013 года собрал в прокате большие суммы. Получается, мы смеёмся над тем, какие мы свиньи на свадьбах? Это не круто. У нашей страны великая культура, великие творцы здесь жили и будут жить. Я просто против. Всем, что я делаю, я пытаюсь говорить, что я против. Мой фильм другой — он человеколюбивый. Глухие люди в нём не ущербные, как в фильме «Племя», который тоже немерено наград на Западе собрал. А мы пока не в тренде. Но ситуация изменится, я уверен. Главное, чтобы картину увидели. На «Святой Анне» мы получим внимание, это позволит двигаться дальше.

— А о чем мы забываем? О чем Вам хочется напомнить зрителям?

— Я снял кино о простых истинах. О том, что надо любить друг друга, прощать друг друга и ценить друг друга. О том, что есть проблемы, у всех, в том числе у глухих людей. Которые такие же, как мы, у них полноценная насыщенная жизнь, театр, дискотеки… Эта жизнь прекрасна. Все беды — они конечны и не безнадёжны.

Справка ИА REGNUM :

Режиссер и продюсер картины Александр Королев родился и вырос в Москве. Выпускник Английского Университета Роухэмптон, обладатель степени бакалавра в области киноведения. После нескольких лет работы в Москве учился в Американском институте киноискусства AFI, мастерская степень в области монтажа игрового кино.

В фильмографии Королева монтаж мини-сериала «Контуженый» 2014, фильмов «В спорте только девушки» 2014, «Валерий Харламов. Дополнительное время» 2007 и др.