Леонид Соломаткин. Городовые-христославы (фрагмент). 1872

Многие считают, что главный ресурс в политике — деньги. Но история свидетельствует совсем о другом. Верные силовые структуры — куда более значимый политический фактор. Между тем, МВД РФ после создания Нацгвардии лишилось и важных силовых подразделений, и серьезного источника внебюджетных доходов (ФГУП «Охрана»). И тем не менее, для Кремля ценность профильного министра Владимира Колокольцева после этой реформы может даже возрасти. Почему? Давайте разберемся.

Читайте также: Законопроект о создании Нацгвардии президент РФ внес в Госдуму

Создание Нацгвардии в России: Путин не доверяет главам спецслужб?

Нацгвардия: откуда возьмут деньги и не обернется ли она против оппозиции?

Только успев «родиться», Федеральная служба войск нацгвардии уже стала мишенью для критики. Оппоненты власти объясняют создание новой структуры просто и понятно для широкой общественности: «кризис — скоро выборы — власть боится протеста». Казалось бы, еще немного и новое российское ведомство будет вызывать у сторонников оппозиции такое же отторжение, как упоминания о нацгвардейцах Украины у представителей путинского большинства. Но не все так просто.

Вспомним президентство Дмитрия Медведева. Негативные материалы про органы внутренних дел тогда были в тренде. Один 2009 год подарил критикам МВД сразу несколько поводов для атак на ведомство: от «дела Евсюкова» до видеообращений майора Дымовского. Реформа правоохранительной системы была одной из главных общественно-политических тем в тот период. Кстати, тогда в очередной раз вспомнили и об идее Нацгвардии. Но кто, как правило, становился героем «милицейских» скандалов? Критики МВД тогда чаще говорили вовсе не про ОМОН, СОБР или внутренние войска. Чаще фигурантами негативных новостей становились сотрудники ОВД.

И наоборот, вспомним другое событие того же периода — беспорядки на Манежной площади в декабре 2010 года. Сейчас это была бы как раз зона ответственности Нацгвардии. А ведь тот же Владимир Колокольцев, на тот момент возглавлявший столичные органы внутренних дел, не потерял, а скорее заработал дополнительный авторитет благодаря своим действиям в ходе тех событий.

Полицейский спецназ большинство простых граждан может наблюдать скорее во время каких-нибудь городских праздников. Эти силовые подразделения тоже могут оказываться героями (точнее, антигероями) скандалов. Вспомним, например, события в башкирском Благовещенске в декабре 2004 года. Но куда больше граждане сталкиваются с сотрудниками полиции, работающими «на земле» и они же чаще оказываются в центре негативных новостей.

Даже участники акций социального протеста все чаще жалуются на действия не ОМОНа, а частных охранных предприятий, защищающих интересы бизнеса, который протестующие задевают.

И так ли уж верно мнение, что именно угроза социального протеста стала главным мотивом для создания нацгвардии? Вспомним, что после 1993 года массовые беспорядки ни разу не становились для российских властей серьезной проблемой. Они носили, в основном, локальный и недолговременный характер. В случае же глобальных политических катаклизмов уже не важно, кому формально подчиняется тот же командующий внутренними войсками — напрямую президенту или между ними есть промежуточные инстанции. Тут важна личная лояльность такого командующего руководству страны. В лояльности Путину Виктора Золотова, пришедшего в систему МВД из Службы безопасности президента, вряд ли приходилось сомневаться и до создания на базе внутренних войск самостоятельной службы. Возможно, власти считают активность вооруженного террористического подполья куда более серьезной угрозой на будущее, чем протестную активность.

Получается, командующему Нацгвардии популярность понадобится куда меньше, чем главе МВД. Если кому-то захочется нанести удар по власти, дискредитировав силовиков, скорее он начнет именно с подразделений, оставшихся подчиненными министра внутренних дел. В качестве крайних примеров можно вспомнить те самые большие политические катаклизмы. «Вторая Жасминовая революция» в Тунисе началась после самосожжения молодого торговца Мензела Бузайена, протестовавшего против конфискации его лотка полицией. Одним из рупоров оппозиции во время революции 2011 года в Египте стало Facebook-сообщество «Мы все — Халед Саид». Оно было названо по имени 28-летнего программиста, в убийстве которого, случившемся в июне 2010 года, обвинили полицейских. В предмайданном 2013 году на Украине сначала был июльский штурм отделения милиции во Врадиевке после сообщений об избиении и изнасиловании женщины и только через несколько месяцев — бои с «Беркутом» из-за политики.

Глава МВД, способный вызвать доверие у населения, мог бы как минимум смягчить разрушительную силу подобных инцидентов. По данным опроса ВЦИОМ на 19−20 марта 2016 года, средний балл, который опрошенные поставили за работу Владимира Колокольцева, составил 3,49 из 5 возможных. Сейчас этот показатель выше, чем в начале министерской карьеры этого человека. И он ближе к лидерам рейтинга, чем к его аутсайдерам. При предыдущих руководителях МВД, часто, привлекало на себя не меньше критики, чем самые непопулярные министерства социального блока. При создании нацгвардии МВД, конечно, потеряло определенные ресурсы. Но вот ценность самого Владимира Колокольцева именно во главе этого министерства для руководства страны, вероятно, даже возрастет.