Наперсточники, или Кто продвигает легализацию торговли детьми в России
Год назад нашему обществу стали активно рекламировать идею «беби-боксов» под видом лекарства от инфантицида (убийство новорожденного матерью). Продвигающие наверняка считали, что данная инициатива пройдет «на ура», как и многие прежние сомнительные новации. Ну разве что Астахов, этакий «enfant terrible» истеблишмента, станет протестовать! Однако ведь на него можно обрушить сокрушительную критику сообщества «приличных людей», не так ли?
Современные деятели — что политики, что предприниматели — вообще исходят из твердой уверенности, что достаточно грамотно распиарить проект, и население (пипл) его «схавает». Отчасти они правы, но… все-таки лишь отчасти. И реальность предъявила им несколько неожиданную картину. Не только большинство экспертов, но и весьма активное сегодня родительское сообщество резко отрицательно реагирует на попытки пропихнуть закон о легализации «беби-боксов». «Забебибоксники» обеспокоились и взялись за дело всерьез. Они старательно подлакировывают картину этой самой «неправильной» реальности, не стесняясь мелких подмен. Скажем, мнение секретаря Общественной палаты РФ и его помощника месяцами выдавалось за мнение всей ОП РФ (в которой, заметим, до сих пор не было обсуждения). Они не стесняются прямых подлогов: например, круглый стол в Совете Федерации 6 июля 2015 г., весьма неудачный для проводивших его (теперь уже бывшего) сенатора К. Добрынина и группы предпринимателей, был в тот же день презентован на сайте СФ как их безусловная победа. Такая же дезинформация сопровождала и последующие столы, проводимые под эгидой ОП и ЕР. В результате в целом в СМИ стала оформляться картина всеобщего «одобрямса» по поводу «ящиков». И вот тут хочется внести ясность.
Поскольку наша общественная организация защиты семьи «Родительское Всероссийское Сопротивление» с самого начала активно сопротивляется внедрению «беби-боксов» (провела большую работу в регионах по обсуждению данной идеи, собрала отклики региональных ведомств на свои запросы, а также всесторонне проанализировала проблему — от статистики инфантицида до вопросов послеродовой психопатологии) — стоит хотя бы перечислить те аргументы против «беби-боксов», которые для РВС очевидны.
1. «Беби-боксы» преподносятся как альтернатива «помойке», однако те, кто выкидывает своего ребенка, — это однозначно не женщины, которые донесут его до «беби-бокса». Состояние женщины, готовой на убийство ребёнка, специфично. Женщины-убийцы ненавидят свой плод или патологически безразличны к нему. И очень нелепо предположение, будто женщины, заботливо несущие ребёнка в «беби-бокс», да еще и стыдящиеся этого — способны его убить. То есть это заведомо разные группы женщин. Это признают даже автор проекта «Окно жизни» Е. Котова и главврач Люберецкой больницы, чей передовой опыт работы с подкидышами нынче активно рекламируют, Т.Мельник. Признают, что их клиентура далеко не убийцы. То есть, проблема убийств новорожденных с помощью «беби-боксов» не решается.
2. Из статистики ГИАЦ МВД видно, что количество убийств новорожденных матерями (ст.106 УК РФ) неуклонно снижается за последние годы, благодаря обычным методам работы с «группами риска». Причем эта тенденция никак не зависит от наличия или отсутствия в регионах «беби-боксов».
3. Но тогда почему продолжают надсадно твердить именно о «спасении жизни»? Да только потому, что на этот эмоциональный крючок легче всего поймать публику, внимание которой будет сосредоточено в этом случае на матери и младенце, а не на интересах организаторов затеи. То есть идет прямая манипуляция сознанием. Общество «кошмарят» описанием случаев убийств, называют ложные, подчас совсем фантастические цифры, при этом непрестанно повторяют циничную мантру о «спасении одной жизни» — словно у нас мало больных детей, для спасения которых не хватает средств.
Работая через погружение в эмоциональную стихию и отключая критическое восприятие, лоббисты «беби-боксов» уже добились того, что тема спроса на детей (а он огромен), в том числе спроса на неучтенных младенцев, не воспринимается большинством как главная опасность. Подчеркну, речь не только о «черном», но и о «сером» рынке.
4.Идея бесконтрольного анонимного оставления детей удобна не для заявленной цели «спасения», а для возможности более свободного оперирования на рынке, на котором товаром являются дети. В частности, заинтересованность отдельных учреждений в «беби-боксах» может быть вызвана высоким спросом на новорожденных со стороны потенциальных усыновителей, не желающих долго ждать в соответствии с обычной схемой, а также со стороны «приёмных родителей», получающих привилегию воспитывать детей и нигде не работать, в отличие от несчастной женщины, со слезами оставляющей ребёнка.
О такой передаче по блату «здоровых детей в хорошие руки» прямо рассказывает УПР МО Оксана Пушкина, не видя в этом ничего особенного. А на прошедшем
И нетрудно догадаться, что лучшим поставщиком здоровых детишек скоро станут несовершеннолетние мамы, которым доходчиво объяснят, что аборт (это истинная правда!) вреден, а выносить и отдать ребенка — замечательно во всех отношениях, почти героично, и уж точно «прикольно». Не зря одновременно с решением губернатора А. Воробьева открыть в Подмосковье еще пять «беби-боксов», кроме люберецкого, в школах региона планируют введение уроков секспросвета, называя это «формированием правильного репродуктивного поведения несовершеннолетних».
5. Но чисто криминальный аспект тоже существует. Очевидно, что в «беби-бокс» может отнести ребёнка не только мать, но и кто-то из недовольных родственников, вообще посторонний человек. И мать ребенка никогда не сможет найти, если его перевезут в другой регион или если на другой стороне «окошка» будет коррумпированный персонал. Опыт Германии показал, что 20% детей, положенных в «беби-боксы», пропадают бесследно. Кто-то считает, что у нас уровень коррупции и криминала ниже, чем в Германии?
6. Также очевидно, что реальные убийцы новорожденных или торговцы ими легко будут уходить от ответственности, говоря, будто исчезнувший ребенок был положен в «беби-бокс». Проверить это в условиях анонимности невозможно.
7. Анонимность, если во имя её соблюдения у «окон жизни» будут отсутствовать камеры наблюдения, может привести даже к последствиям террористического характера — в «окно» вместо ребенка легко подложить муляж, начиненный взрывчаткой. Нам нужен второй Буденновск?
8. Далее. В «беби-боксы» детей несут не матери-убийцы, а женщины, находящиеся в трудной ситуации, близкие к отчаянию, им следовало бы оказать помощь, но… сделать это из-за анонимности будет практически невозможно. Вместо помощи государства женщинам в трудной ситуации предлагают «беби-бокс», соблазняя легкостью процедуры отказа от ребенка и фактически — это немаловажно — общественным поощрением такого решения.
9. И, наконец, возникает фундаментальный нравственный вопрос: а надо ли облегчать отказ матери от ребенка — с помощью «беби-боксов» или иначе? Мало того, что сама идея оставления ребёнка в ящике для «ненужных детей» противоречит Конституции РФ, федеральным законам и подзаконным актам, она еще и снимает некий барьер, который мешает подобному шагу. Между тем, отсутствие такого барьера не может не породить далеко идущих последствий, сумма которых вполне заслуживает того, чтобы быть названной расчеловечиванием. Ведь преступление и, не побоюсь этого слова, грех делают нормой в общественном сознании.
Что сейчас идет именно «игра в наперстки», что применяются манипулятивные технологии, увидеть совсем не трудно. Это и уже упоминавшаяся дымовая завеса на тему о «спасении жизней». И замалчивание того, что анонимные роды разрешены в медучреждениях по действующему сейчас законодательству РФ. И полностью бредовые заявления Е. Котовой, что передача ребенка в роддоме будто бы карается по ст.125 УК РФ (оставление в опасности). И полная неразбериха с цифрами подкинутых детей.
Например, в июле 2015 г. Т. Мельник сообщает о 13 «спасенных» за три года, а в феврале — их уже о 21. То есть за полгода примерно столько же, сколько за предыдущие три? И в два раза больше, чем совокупно по всем регионам, где установлены «беби-боксы»? Наличие в Люберцах такой аномалии (явно не «природного» характера) никого не смущает, ее просто не замечают. Между тем, к этому стоило бы приглядеться всем, включая правоохранительные органы.
Не смущает, кажется, никого и то, что при зафиксированной в статистике ГИАЦ МВД цифре инфантицида — за 2015 г. это 72 случая — у лоббистов «беби-боксов» настойчиво звучит чуть не в два раза превосходящая цифра (с лукавой ссылкой на Следственный комитет): «В 2015 г. было убито 136 детей». СК отчего-то не уточняет, что не все эти дети — по 106 ст., то есть убитые именно матерью. Читатель, конечно, и сам способен сообразить, что ребенок может, увы, оказаться жертвой и отца, и сожителя, и случайного человека в случайной ситуации, а уж они точно не понесли бы его в «беби-бокс». Но он, потребитель лукавой цифры, уже подавлен драматической информацией, раскрутом всей этой темы и не видит, что его проводят на мякине.
Еще более впечатляющий пример: Е. Котова, главная «героиня» блефа с ящиками заявляет (а ТАСС распространяет!), будто бы «на самом деле» каждый день убивают от 16 до 23 новорожденных, но в силу латентности данного вида преступления, о них никто не знает. Предположим. Однако ведь каждый может легко перемножить предлагаемые цифры на количество дней в году и получить среднее — 7 117 убитых младенцев в год! Для сравнения: в год в стране вместе с покушениями около 11 000 убийств. Кто-то готов, сопоставив эти две цифры, признать реалистичность первой? Это ж нация убийц, да еще сосредоточенная именно на младенцах! Но… СМИ с удовольствием тиражируют небылицы… Зачем общество кормят фантазиями пермской предпринимательницы?
А ведь стоит только заглянуть на страницу обсуждаемого законопроекта — и откроется, что речь идёт не о защите права на жизнь новорожденных. А, например, о том, чтобы приносили детей в «беби-бокс» в возрасте до 6 месяцев включительно (вопрос: а если ему 7 месяцев? и как будут определять возраст анонимного малыша? и неужели непонятно, что если только что рожденного почти наверняка приносит мать, то полугодовалого притащить может кто угодно?). Или о том, чтобы ребёнка можно было уже через 7 дней передать на усыновление. Семь дней — вы понимаете?! И дальше тайна усыновления и… ищи-свищи свое чадо вы, ваши родственники, ваши знакомые — кто угодно, совершенно не собиравшиеся отдавать его «в хорошие руки» с помощью Оксаны Пушкиной и других сердобольных лиц.
Что какому-то кругу интересантов очень надо расширить рынок неучтенных младенцев — мы понимаем. Непонятно другое — почему часть общества так легко «ведется» на элементарную игру в «наперстки»? Что за самоубийственный синдром? В эпоху перестройки общество было наивно, романтично и верило в любые посулы, не видя стоящего за ними Интереса. За прошедшие годы оно стало, казалось бы, более цинично. Но вот — снова… Что еще должно произойти, чтобы наши сограждане перестали добровольно мостить дорогу в ад?