Позапрошлый век — период формирования целого ряда принципиально новых идеологических течений, ориентированных на объединение в рамках единого государства (или под эгидой одного из государств) политически обособленных друг от друга регионов расселения родственных этнических групп. В числе таких, или близких к ним направлений известны пангерманизм, панславизм, скандинавизм, панрумынизм, несколько позже — пантуранизм, пантюркизм, панарабизм, паниранизм… Несмотря на наличие существенных различий между ними, а иногда и очевидный антагонизм, все они являлись порождением своего времени.

Илья Снопков
Арис Казинян

Одни идеологии давно покинули арену мира, другие — усилили свои позиции, выявив поразительную способность адаптироваться каждый раз к новым условиям. Особенно явственно проступает этот контраст сегодня: с одной стороны, мы видим как большинство славянских государств демонстративно ополчилось против России, с другой — наблюдаем за столь же демонстративным укреплением позиций расистского пантюркизма.

Панславизм

В зачаточных формах идеи всеславянской солидарности стали озвучиваться еще в период наполеоновских войн и по ходу своего развития успели не только застать Александра Пушкина, но и оказать определенное воздействие на его отдельные произведения. Так, в «Клеветниках России» — известном обращении поэта к французским депутатам (витиям) по поводу польского восстания 1830−1831 гг. уже явно проглядываются панславистские нотки, хотя в тридцатых годах XIX в. панславизм все-таки еще только зарождался, да и более активными его поборниками были тогда западные и южные славяне:

О чем шумите вы, народные витии? Зачем анафемой грозите вы России? Что возмутило вас? волнения Литвы? Оставьте: это спор славян между собою, Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою, Вопрос, которого не разрешите вы.

Уже давно между собоюВраждуют эти племена;Не раз клонилась под грозоюТо их, то наша сторона. Кто устоит в неравном споре: Кичливый лях иль верный росс? Славянские ль ручьи сольются в русском море? Оно ль иссякнет? — вот вопрос.

Оставьте нас: вы не читалиСии кровавые скрижали;Вам непонятна, вам чуждаСия семейная вражда;Для вас безмолвны Кремль и Прага;Бессмысленно прельщает васБорьбы отчаянной отвага — И ненавидите вы нас…

Стихотворение родилось в ответ на развернувшуюся на Западе массовую кампанию в поддержку польского восстания и учрежденного тогда же во Франции «Польского комитета», выступавшего за введение санкций против России, вплоть до военного вмешательства. В едином порыве злости и обиды Пушкин написал еще одно обращение к французским политикам с нарочито язвительным названием «Бородинская годовщина»: оба произведения перед публикацией были лично одобрены императором Николаем I. В ответ на пушкинские стихотворения Адам Мицкевич отозвался своим не менее язвительным памфлетом «Друзьям-москалям»:

А кто поруган злей? Кого из вас горчайшийИз жребиев постиг, карая неуклонноИ срамом орденов, и лаской высочайшей, И сластью у крыльца царева бить поклоны?

На общем фоне украинских событий вышесказанное отзывается, согласимся, поразительно современным эхом. Как, кстати, злободневно и то, что пушкинские оды были совсем неоднозначно приняты в самой России и удостоились резкого осуждения в определенных кругах. Так, князь Петр Вяземский — близкий друг Пушкина, сооснователь и первый председатель Русского исторического общества, и (кстати!) автор термина «квасной патриотизм» назвал эти произведения друга «шинельной одой», подвергнув их самой развернутой критике.

Вяземский писал: «Пушкин в стихах своих «Клеветникам России» кажет им шиш из кармана. Он знает, что они не прочтут стихов его, следовательно, и отвечать не будут на вопросы, на которые отвечать было бы очень легко, даже самому Пушкину. За что возрождающейся Европе любить нас? Вносим ли мы хоть грош в казну общего просвещения? Мы тормоз в движениях народов к постепенному усовершенствованию, нравственному и политическому. Мы вне возрождающейся Европы, а между тем тяготеем к ней. Народные витии (…) могли бы отвечать ему коротко и ясно: мы ненавидим, или лучше сказать, презираем вас, потому что в России поэту, как вы, не стыдно писать и печатать стихи, подобные вашим».

Показательно, что примерно в том же духе высказываются сегодня и оппоненты политики Путина в самой России.

Но несмотря на соблазн переложения всего вышесказанного на современную идейно-политическую плоскость, тем не менее, не будем тянуть параллели за уши. Всегда необходимо дистанцироваться от подобного рода искушений, ибо в противном случае есть риск проигнорировать ненароком фактор времени. Дело в том, что в последующие десятилетия панславизм действительно развивался как весьма серьезная идеология, а Пушкин — как это отмечено выше — застал лишь период его зарождения, смешав в общую кучу политических памфлетов великодержавные и панславистские идеи.

Между прочим, если развивать тему русской художественной литературы тридцатых годов позапрошлого столетия и говорить о ней строго в контексте рассматриваемой тематики, то нужно все-таки признать, что наиболее актуальным произведением остается даже не пушкинское обращение к французским витиям, а гениальная гоголевская повесть «Тарас Бульба», в которой все внутренние малоросские противоречия обнажаются на примере трагической биографии одной отдельной семьи, на примере антагонизма между единокровными братьями — полонизированным (в конечном итоге) Андрием и русским Остапом. Существенная часть гражданской войны на Украине вышла из гоголевского Миргорода.

Так или иначе, но уже в июне 1848 г. в Праге был созван I Панславянский конгресс, в работе которого приняли участие чехи, словаки, моравы, словенцы, русины, хорваты, сербы, черногорцы, далматинцы и т.д.; на съезде присутствовал и эмигрировавший из России Михаил Бакунин, написавший тогда же статью «Основы славянской политики», в которой выдвинул идею создания всеславянской федерации. Съезд стал катализатором Святодуховского восстания в Праге против Австрийской империи с требованиями предоставить Чехии автономию, ввести демократические свободы, с перспективой созыва земского парламента (сейма). На конгрессе был принят Манифест славянского съезда к народам Европы:

«Славянский съезд в Праге есть явление новое как для Европы, так и для самих славян. Впервые с тех пор, как о нас упоминает история, сошлись мы, разрозненные члены великого племени в большом числе из далеких краев, дабы, сознав в себе братьев, мирно обсудить свои общие дела. И мы поняли друг друга не только нашим прекрасным языком, на котором говорят восемьдесят миллионов, но и созвучным биению сердец наших и сходством наших душевных стремлений Среди славян, у которых любовь к свободе искони была тем горячее, чем слабее проявлялась у них охота к господству и завоеваниям, у которых тяга к независимости всегда препятствовала образованию высшей центральной власти, одно племя за другим с течением времени попадало в состояние зависимости Казалось, что весь великий славянский мир всюду очутился в порабощении, добровольные холопы которого не преминули отрицать за ним даже способность к свободе Теперь поднял голову и давно притеснявшийся славянин, он сбрасывает с себя иго насилия и мощным голосом требует своего старого достояния — свободы».

В последующие десятилетия панславизм нередко заявлял о себе как о реально серьезном, в некоторой степени даже самодостаточном политическом факторе, что особенно наглядно проявилось в «идеологическом обрамлении» Русско-турецкой войны 1877−1878 гг. Если в предшествующие времена войны преследовали конкретно обозначенные цели и конкретные военно-стратегические или экономические задачи, то с усилением позиций панславизма и расширением географии его признания войны одухотворились, и стали также исторической миссией России по освобождению родственных славянских народов от жесточайшего турецкого (в первую очередь) гнета.

Истоки традиции самопозиционирования русского воинства именно как армии-освободительницы следует искать не столько даже в багровых траншеях Первой и Второй мировых войн, сколько в районах Шипки и Плевны. Но уже в прошлом веке в силу разных исторических причин позиции панславизма стали постепенно сдавать и размываться новыми политическими реалиями, в водовороте которых панславизм банально не устоял. Как идеология он оказался значительно слабее грядущих потрясений.

В настоящее время идеология славянского братства носит в большой степени парадный, театрализованно-показной, мишурный характер, она давно уже не осуществляет сколь-нибудь существенной и последовательной политической миссии. В зависимости от политических обстоятельств она то и дело пробуждается, но всего лишь как «милая декорация»: так было в ночь на 12 июня 1999 г. при осуществлении марш-броска сводного батальона ВДВ ВС России с целью взятия под контроль приштинского аэропорта. Но в аспекте последующего передела балканского пирога никаких масштабных политических последствий этот марш-бросок не имел.

Более того, большинство славянских стран занимает сегодня откровенно антирусскую позицию по многим важнейшим вопросам международной жизни.

Так, в апреле прошлого года президент Чехии Милош Земан заявил, что в случае вторжения России в юго-восточные области Украины НАТО следует разместить свои войска на украинской территории: «Если Россия решит расширить территориальную экспансию на восточную Украину, то с шутками будет покончено. В этом случае я бы предложил не только максимально жесткие санкции со стороны ЕС, но и повышение боеготовности частей НАТО, например, введение войск на украинскую территорию».

Президент Болгарии Росен Плевнелиев заявил в свою очередь, что «аннексия Крыма — посягательство на основы международного права и свидетельство российского национализма».

Наиболее известный из польских политиков, экс-президент Лех Валенса высказался демонстративно жестко: «Путин и дальше может действовать согласно со своим воображением — возводить границы или отправлять танки, но сегодня мир иной. У Путина нет шансов удержать Крым. Мы обречены на мир, компромисс и развитие. А тот, кто направляет танки, должен проиграть. Таких людей, как Путин, нужно судить в Гаагском трибунале или другом международном суде. Нельзя создавать опасность для народов мира. Нужно что-то сделать, чтобы каждый знал прежде, что за подобное будет судим. Для этого нужно организовать мировую комиссию и начать процесс против России». Не менее жесткую позицию занимает и действующий президент Польши.

В этом материале мы не вообще касаемся вопроса о степени кукольности-марионеточности, политической ангажированности или реальной суверенности того или иного славянского государства, того или иного славянского лидера. Мы всего лишь акцентируем внимание на том, что панславизма именно как политического фактора давно уже нет в списках живых. Многие аналитики могут возразить, что такими же анахронизмами являются сегодня и все прочие интеграционные идеологии, зародившиеся в позапрошлом столетии. Но это не так! Если даже метаморфозы прошлого и нынешнего веков оказались в конечном итоге значительно сильнее и масштабнее большинства идеологий, предопределив неизбежность медленного угасания последних или в лучшем случае их растворения в более свежих интеграционных направлениях общеевропейского масштаба.

Пантюркизм

Совсем иначе обстоит дело с азиатскими интеграционными векторами, в частности, с панисламизмом и, особенно, с пантюркизмом — расистской идеологией, взрастившей в известной степени нацизм. Очередной демонстрацией высокого иммунитета пантюркистской идеологии стало выступление Нурсултана Назарбаева на прошедшем в середине августа 2014 г. турецко-казахстанском форуме в Стамбуле. На церемонии поднятия флага тюркского совета лидер нации заявил: «Как сказал Ататюрк: «Придет время, когда все тюрки объединятся». Между Алтаем и Средиземным морем свыше 200 миллионов братьев живут. Если мы все объединимся, то будем очень эффективной силой в мире».

Напомним, что за неделю до турецко-казахстанского форума в Стамбуле тогдашний кандидат в президенты Турции Реджеп Эрдоган, участвуя в рамках своей предвыборной кампании в одной из телепередач, заявил: «Что только ни говорили мне о моем происхождении, меня оскорбляли, называли грузином, но что еще хуже, извините, меня даже армянином называли. Однако я скажу, что узнал от моего отца и матери, что я — турок».

Можно ли представить кандидата от той или иной германской партии (баллотирующегося в конечном итоге на пост канцлера Германии), который в рамках своей предвыборной кампании заявил бы, например: «Что только ни говорили мне о моем происхождении, меня оскорбляли, называли славянином — русским, но что еще хуже, извините, меня даже евреем называли. Однако я скажу, что узнал от моего отца и матери, что я — немец?». Возможно ли представить победу подобного кандидата?

Международное сообщество все еще не склонно рассматривать разные тюркские форумы или отдельные заявления лидеров тюркских государств в качестве деструктивного, дестабилизирующего фактора, а уже тем более — фактора угрозы в отношении той или иной страны, того или иного народа. Но подобное равнодушие — не самая адекватная реакция на историю: с конца XIX в. термин тюрок (тюркский) стал понятием не только этнолингвистическим, но и идейно-политическим!

Именно в таком идейно-политическом качестве его применяли и извращали сами основатели и проводники пантюркизма. Процесс переложения научной терминологии на почву расистской идеологии стартовал еще в позапрошлом столетии, успешно прогрессировал на рубеже веков и самым чудовищным образом был испоганен и вульгаризирован младотурками и нацистами посредством трансформации изначально безобидных этнолингвистических понятий «тюрок» и «ариец» в человеческую патологию.

Так что нет ничего параноидального в том, что в своем армянском (не только одном армянском) восприятии термин «тюрок» имеет крайне негативный и абсолютно конкретный смысл — тот самый, который и был вложен в него не армянами, а самими разработчиками и проводниками этой расистской идеологии. Он никак не связан с отношением армян к тюркским народам вообще — мусульманским или православным (чуваши, кряшены, нагайбаки и т.д.).

Повторимся: точно такой же трансформации было подвергнуто позднее нацистами понятие «ариец» — изначально и вовсе безобидное этнолингвистическое понятие. Сегодня же одно лишь употребление этого термина возбуждает в памяти десятков народов жуткие напоминания, пробуждает страшные ассоциации и провоцирует категорический протест. Согласимся, что в настоящее время невозможно вообразить саму возможность спокойного проведения где-нибудь в центре Европы форумов «стран арийского братства» с участием глав германоязычных (в широком смысле) государств.

Нюанс здесь в том, что отсутствие принятого в международном масштабе всеобъемлющего акта, осуждающего Геноцид армян, ассирийцев, понтийских греков и других жертв пантюркистской идеологии, соответственно, отсутствие международного осуждения самой пантюркистской идеологии как таковой, создало предпосылки для спокойного применения понятия «тюркская солидарность», равно как и для жонглирования этим термином (представления — в случае необходимости — термина «тюрок» в безобидной, якобы исключительно в этнолингвистической и демографической плоскости). Это очень удобная вуаль, так как ею прикрываются совсем не безобидные вещи.

С 1907—1908 гг. пантюркизм стал официальной идеологией Османской империи. Как показало время, он оказался гибче грядущих политических потрясений и не уступил свою нишу последующим формациям. Крах Османской империи в 1918—1923 гг. никоим образом не ознаменовал крах пантюркизма, как, например, это имело место в германском случае, когда гибель Третьего рейха ознаменовала и гибель нацизма путем его юридического разоблачения на Нюрнбергском процессе.

В 1933 г., в период похолодания отношений между Москвой и Анкарой, лидер и основатель десятилетней к тому времени республиканской Турции Мустафа Кемаль (годом позже совсем не случайно названный Ататюрком — отцом всех турок) открыто провозгласил известный пантюркистский тезис и даже утрировал его: «Однажды Россия потеряет контроль над народами, которых сегодня держит крепко в руках. Мир выйдет на новый уровень. В тот самый момент Турция должна знать, что ей делать. Под властью России находятся наши братья по крови, по вере, по языку. Никто не должен ожидать от нас того, что мы не будем беспокоиться о судьбе нашего народа, живущего за пределами наших границ. Нам дорога даже культура и язык якутов — тюрок, которые живут за Байкалом, в тысячах километрах от нас. Мы должны быть готовы поддержать всех братьев. Наш общий язык — наш мост, наша общая вера — наш мост, наша общая история — наш мост. Мы должны вспомнить о своих корнях. Мы не должны ждать, когда они к нам потянутся, мы должны сами к ним приближаться. Россия в один прекрасный день падет».

Сопоставим этот завет восьмидесятилетней давности с прошлогодним выступлением казахстанского лидера Назарбаева в Стамбуле: «Как сказал Ататюрк — придет время, когда все тюрки объединятся. Мы живем на родине всего тюркского народа. После того как в 1861 г. был убит последний казахский хан, мы были колонией Российского царства, затем Советского Союза. За 150 лет казахи едва не лишились своих национальных традиций, обычаев, языка, религии. С помощью Всевышнего мы в 1991 г. провозгласили независимость. Ваши предки, уходя с исторической родины, из Тюркского каганата, забрали с собой название тюркского народа. Сегодня между Алтаем и Средиземным морем свыше 200 миллионов тюркских братьев. Если мы все объединимся, то будем очень эффективной силой в мире».

Обозначенный Ататюрком «восточный вектор» всегда оставался важнейшим тюркским ориентиром и цитировался весьма часто. Так, в феврале 1994 г. азербайджанский президент Гейдар Алиев, выступая с трибуны турецкого парламента, счел нужным в свою очередь обратиться к завету Ататюрка. Сделал он это осторожно — исходя из политических соображений (тогда активизировались взаимоотношения с Россией, и республика становилась членом Договора о коллективной безопасности, нынешний ОДКБ).

Вот в какой форме он это сделал: «Хочу напомнить вам одно ценное изречение Мустафы Кемаля Ататюрка, потому что оно свидетельствует, насколько велика обязанность, которая легла на Турцию, и насколько дальновидным был Мустафа Кемаль Ататюрк. В своем выступлении по случаю 10-й годовщины Турецкой Республики он сказал: «Советский Союз является сегодня нашим другом, соседом, союзником. Нам необходима эта дружба. Но сейчас никто не может предвидеть, что произойдет завтра. Нации, которые ныне удерживаются крепкой рукой, завтра могут разбежаться. Баланс в мире может измениться. И Турция должна знать, что ей делать в таком случае. Мы должны быть готовы взять их под свое покровительство. Не молчаливо ждать этого дня, а быть готовыми к нему. Шестьдесят лет назад Мустафа Кемаль Ататюрк, предвидя эти дни, сделал это завещание. Сейчас это время настало».

Практически сразу после распада СССР и вступления Азербайджана и четырех центрально-азиатских тюркских государств в ООН в марте 1992 г. официальная Анкара приступила к организационным работам по закладыванию традиции проведения официальных саммитов глав тюркоязычных государств. Первый форум прошел в октябре того же 1992 г. в Анкаре, а уже через год — по итогам визитов президента Турции Тургута Озала в Центрально-Азиатский регион и Азербайджан — шестью президентами был подписан протокол о создании Содружества тюркоязычных государств. Что же это за саммиты?

К примеру, в октябре 2009 г. в Нахиджеване прошел IX саммит тюркоязычных государств с участием глав Азербайджана, Турции, Казахстана, Киргизии, а также высокопоставленных чиновников из ряда других тюркоязычных стран. Уже в своей вступительной речи президент Ильхам Алиев озвучил несколько иные ориентиры тюркского сотрудничества, нежели анонсированное перед мировой общественностью «углубление экономического и культурного развития между братскими республиками».

Выдержки из выступления азербайджанского лидера: «Добро пожаловать в Азербайджан, на древнюю азербайджанскую землю — Нахчыван! Это древняя азербайджанская земля, имеющая древнюю историю и культуру. Наш народ столетиями жил и творил на этой прекрасной земле. Расположенные в Нахчыване исторические и архитектурные памятники показывают, как велик талант азербайджанского народа. Нахчыван является единственным сопредельным с Турцией регионом Азербайджана. Отделение в свое время от Азербайджана его исторической, исконной земли — Зангезурского региона — и присоединение к Армении, можно сказать, географически расчленило великий тюркский мир. То есть деятельность тюркского мира как единой семьи, единой силы была приостановлена на десятилетия… Сегодня между нами расположен Зангезурский регион — древний азербайджанский край, находящийся сейчас в составе Армении».

Показательна также речь турецкого президента Абдуллы Гюля на том же нахиджеванском саммите: «Нахчыван является родным и дорогим как для Азербайджана, так и для Турции. Граница между Азербайджаном и Турцией в Нахчыванском регионе физически мала, но в политическом смысле значение границы протяженностью 10−12 километров чрезвычайно велико. Эта наша граница является очень символическим переходом, который географически соединяет Турцию с тюркскими республиками».

В Нахиджеване выступил и казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев: «Несмотря на то что политико-экономическое сотрудничество между тюркоязычными государствами ведется на высоком уровне и имеются совместные проекты в различных отраслях, не хватает общего органа для координации и контроля взаимоотношений. Сегодня я вношу от Казахстана на рассмотрение саммита предложение о создании совета сотрудничества тюркоязычных государств, обладающего всеми необходимыми признаками политического регионального объединения, правовым статусом и определенными организационными структурами, или иначе — Тюркского совета, для того чтобы добиться единства тюркоязычных братских государств, о котором мечтал Ататюрк».

В октябре 2011 года в первой казахстанской столице состоялся I саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств — нового института тюркской солидаризации, о котором и говорил Назарбаев. Выступивший на этом форуме Ильхам Алиев заявил: «Тюркский мир — великий мир. Мы должны сделать так, чтобы тюркский мир сплотился еще теснее. В первую очередь есть сильная политическая воля. Наши народы связывают общая история и общие корни. Очень рад, что наши встречи стали уже прекрасной традицией: в 2009 году такая встреча была проведена в Нахчыване, в 2010 году — в Стамбуле, а сегодня — в Алматы».

И далее: «Признанная международным сообществом территориальная целостность Азербайджана нарушена. Со стороны Армении против азербайджанцев была проведена политика этнической чистки. В результате этой политики около 1 миллиона азербайджанцев оказались в положении беженцев и переселенцев на родной земле, оккупировано 20 процентов наших земель… В ходе этого конфликта Азербайджан также подвергся терроризму. В нашей стране были совершены многочисленные террористические акты, в результате которых погибло более двух тысяч мирных людей. Пользуясь случаем, мы вновь выражаем глубокие соболезнования братской Турции, турецкому народу в связи с совершенным недавно террористическим актом, желаем семьям погибших терпения. Как всегда, мы и сегодня рядом с Турцией, всегда оказывали и будем оказывать поддержку правому делу Турции в борьбе с терроризмом. Тюркский мир — великий мир».

В августе 2014 г. в Габале прошел III саммит Совета тюркоязычных государств с участием президентов Азербайджана, Турции, Казахстана и Киргизии. По итогам саммита была принята совместная декларация по Нагорному Карабаху, в которой подчеркивалась необходимость разрешения конфликта на основе неприкосновенности границ Азербайджана.

По словам турецкого президента, одной из главных проблем тюркского мира является армянская проблема, и он, между прочим, озвучил желание организовать один из будущих тюркских саммитов в Нагорном Карабахе: «Оккупация 20 процентов азербайджанских территорий неприемлема. Я желаю, чтобы саммит Совета сотрудничества тюркоязычных государств в будущем был проведен в Нагорном Карабахе». Это примерно то же самое, что и проведение нацистского съезда в Тель-Авиве.

Адаптация к современным условиям

Еще одиннадцать лет назад в рамках работы 59-й Генеральной Ассамблеи ООН два члена военно-стратегического блока ОДКБ — Казахстан и Киргизия, поддержали азербайджанскую инициативу о внесении на обсуждение вопроса «О ситуации на оккупированных территориях Азербайджана», направленного против Армении — третьего члена ОДКБ. Тем самым они вполне даже демонстративно нарушили следующее принципиальное положение Устава ОДКБ: «Государства-члены согласовывают и координируют свои внешнеполитические позиции по международным и региональным проблемам безопасности, используя в том числе консультационные механизмы и процедуры организации» (глава III Направления деятельности, статья 9).

30 ноября 2004 г. генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа вынужден был признать факт нескоординированности действий между полноправными членами военно-стратегического блока, иными словами — между союзниками. Если с внешней стороны этот факт продемонстрировал слабость блока, то с внутренней (в отдельно взятом армянском преломлении) стал очередным проявлением тюркской солидаризации, именно на пантюркистской оси.

Комментируя позицию Казахстана и Киргизии, Генеральный секретарь ОДКБ подчеркнул: «Этот случай обсужден на заседании Совета министров ИД ОДКБ, где государства высказали свою точку зрения. Могу сказать, что общее понимание ситуации найдено, и случай этот рассматривается как определенный сбой в системе координации. Есть договоренность в дальнейшем более активно координировать действия, особенно по таким острым проблемам».

И что? Уже в 2008 г. на 62-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН азербайджанский проект резолюции об «оккупированных территориях» был поддержан Узбекистаном, который в тот период являлся членом ОДКБ. Таким образом, курс официального Баку, обвиняющего Армению (страну — члена ОДКБ) в «оккупации земель», удостоился одобрения всех трех тюркских членов ОДКБ — Казахстана, Киргизии, Узбекистана (по состоянию на март 2008 г., в ОДКБ состояли Таджикистан, Киргизия, Узбекистан, Казахстан, Россия, Беларусь, Армения; все три тюркских государства поддерживали Азербайджан — в нарушение Устава ОДКБ).

В настоящее время лидер страны — члена ОДКБ Нурсултан Назарбаев постоянно твердит о том, что Еревану, если он намерен вступать в уже другой блок (ЕАЭС), следует забыть про Карабах. Столь последовательная позиция вынудила армянского президента, в целом крайне осторожного и оглядчивого во внешнеполитических делах, высказаться.

6 октября 2014 г. Серж Саргсян провел встречу с генсеком ОДКБ Николаем Бордюжей, в ходе которой заявил: «Позиция ряда партнеров по ОДКБ на различных международных площадках, проявляемая в вопросах, которые представляют коренной интерес для союзников, не соответствует общему духу переговорного процесса, противоречит заявлениям и предложениям сопредседателей Минской группы ОБСЕ, а также документам, принятым в рамках ОДКБ».

Тем не менее, до сих пор ни одна международная структура не склонна называть вещи своими именами и разоблачать официальную идеологию Турции — пантюркизм. Кажется очевидным, что именно Ереван должен инициировать этот процесс.

Так или иначе, но пантюркизм, в отличие от панславизма, продолжает развиваться как политический фактор и адаптироваться к новым историческим условиям. Майское заявление 2014 г. того же Назарбаева на заседании Высшего евразийского экономического совета о том, что Еревану, если он намерен вступать в ЕАЭС, следует забыть про Карабах — это не просто слова.