Александр Горбаруков, ИА REGNUM

Военный аспект противостояния в Донбассе в июле месяце 2015 года окончательно перешёл в ситуацию монотонных террористических обстрелов территории ДНР (и, в меньшей степени, — ЛНР) с украинской стороны и ответной контрбатарейной работы артиллерии ВСН, а также спорадических перестрелок из лёгкого стрелкового вооружения.

«Минское перемирие» продолжает уносить жизни мирных жителей Донбасса, добавляя каждую неделю от 10 до 20 человек погибших среди мирного населения из-за террористических действий украинской стороны.

Ожидаемо несут потери и воинские формирования обеих сторон конфликта, особенно находящиеся на передовой, более всего — в местах «горячего» соприкосновения сторон. Вариант решения, который был испробован в июле для закрытия постоянной горячей точки в Широкино и реализованный в виде отхода подразделений ВСН на подготовленный позиционный рубеж к востоку от населённого пункта, к сожалению, не может быть применён для случаев наиболее чувствительных точек ДНР, подвергающихся целенаправленным обстрелам с украинской стороны, — Донецка и Горловки. Для ЛНР такой же болезненной точкой является Первомайск, который тоже оказался на линии огня украинской артиллерии и испытывает наибольшие разрушения со времён зимней кампании.

Для этих населённых пунктов целенаправленный отход подразделений ВСН просто невозможен — любое перемещение линии фронта вглубь территории ДНР и ЛНР на этих участках просто приведёт к тому, что в орбиту артиллерийских дуэлей начнут попадать до этого спокойные районы этих городов — поскольку застройка в этих местах Донбасса являет собой практически непрерывную городскую среду, которая простирается на километры во все стороны. Исходя из вышесказанного, подразделения ВСН в районе Донецка, Горловки и Алчевской агломерации (Первомайск, Стаханов, Брянка, Алчевск) просто вынуждены держать свои позиции, даже идя на значительные потери личного состава, вызванные систематическими артиллерийскими обстрелами своих позиций.

Кроме того, положения «минского перемирия», которые по факту не выполняются украинской стороной, тем не менее продолжают оставаться основополагающим документом внешней политики донбасских республик, которая вынужденно следует в русле их неукоснительного применения на линии фронта.

В силу этого ответные действия со стороны ВСН на обстрелы с украинской стороны вынужденно приобретают формы различного рода заявлений, призывов и даже односторонних действий, выходящих за пределы Минских соглашений. Так, например, в конце июля — начале августа ЛДНР объявили об одностороннем отводе вооружений калибра до 100 мм (под такого рода типы вооружений, например, подпадают БМП и БТР, 82-мм миномёты), по сути, оставив передовые части, вооруженные исключительно легким стрелковым вооружением.

Безусловно, в логике военных такие действия напоминают одностороннее разоружение. Однако, как уже несколько раз подчеркивалось, до момента официальной «кончины» Минских соглашений в рамках их продолжающего действия невозможно задать какой-либо иной вектор движения, так как сам по себе Минск постулирует прекращение военных действий без каких-либо предварительных условий, но не прописывает ни конкретный механизм этого процесса, ни вину за его нарушение, относя это к некоторым неформальным договорённостям.

В силу вышесказанного односторонняя эскалация со стороны Киева, которая уже давным-давно поставила крест на оригинальной версии Минских соглашений, определяет лишь два пути действий в рамках сохранения Минска: либо отсутствие каких-либо заявлений и приказ «на провокации не поддаваться» — либо же постепенная сдача несущественных позиций в надежде на то, что противная сторона вернётся к совместному выполнению Минских соглашений.

Именно в этой логике происходила (и происходит) вся та совокупность действий, которую мы видели на протяжении июля месяца в Донбассе: односторонние уступки территории или частичное разоружение передовых частей с целью добиться выполнения уже «умершего» по факту минского перемирия — при полной неясности того, будет ли Украина выполнять итоговые политические соглашения в рамках данного перемирия, и полном понимании того, что даже военная часть соглашения практически не соблюдается Украиной.

Похожая историческая ситуация наблюдалась в 1991—1994 годах в республике Сербская Краина, которая на волне распада Югославии в 1990—1991 годах объявила свою фактическую независимость от Загреба, при сохранении формального нахождения Сербской Краины в составе Хорватии.

Хорваты тогда формально пошли на заключение соглашений, даже в исполнительных пунктах напоминающих минские, а по факту использовали данный промежуток времени для тренировки, комплектации и переоснащения своих воинских частей. После чего в 1994 году хорватами была предпринята стремительная операция «Олуя» («Буря»), приведшая к падению Сербской Краины, более 16 тысячам убитых в результате боевых действий и этническим чисткам сербов и более чем 250 тысячам сербских беженцев из Сербской Краины, которые были вынуждены эмигрировать из Хорватии, бросая на произвол судьбы и свои дома, и нехитрое имущество.

Безусловно, нынешний украинский сюжет, в отличие от сербско-хорватского сюжета двадцатилетней давности, имеет свои особенности. И положение мировых центров силы, и ситуация Украины и Донбасса отличается в существенных деталях от ситуации Хорватии, Сербии и Сербской Краины.

На сегодняшний день донбасские республики имеют общую границу с Россией (чего не было у большей части Сербской Краины и Сербии), а позиция России четко отражена в политической части Минских соглашений. Однако открытая подготовка украинской стороны к войне, дополнительная мобилизация и получение значительной военно-технической помощи от стран Запада не оставляют никаких вопросов по будущему Донбасса. Киевский режим жаждет его окончательной ликвидации как альтернативы украинской государственности, которая может быть проведена либо в виде сдачи киевскому режиму шаг за шагом существенных атрибутов автономии и независимости Донбасса — либо же может быть реализована в виде попытки Киева сделать это открытым военным путём.

В настоящий момент времени трудно сказать, какой из сценариев реализуется по итогам, но многие моменты происходящего задают определённую временную рамку. Так, например, окончательный срок Минских соглашений прописан на конец 2015 года. На конец октября — начало ноября назначены местные выборы в ЛДНР. Судя по всему, важные события в рамках конфликта в Донбассе ждут нас уже этой осенью. Ни у Донбасса, ни у Украины, в отличие от Хорватии и Сербской Краины, нет трёх лет на то, чтобы «подождать и подготовиться».