Несмотря на радужные отчеты белорусских чиновников, ситуация в экономике Белоруссии с каждым днем становится все печальнее. Различного рода статистические данные, в том числе и официальные, которыми так любят оперировать государственные газеты, теле- и радиоканалы, показывают, что эффект от прошлогодней девальвации практически себя исчерпал. Поставки нефтепродуктов и иностранные кредиты, за счет которых Минску удалось стабилизировать на некоторое время финансовую ситуацию, уже не в силах полностью удовлетворять потребности национальной экономики, где вновь наметился перекос в сторону так называемой социальной ориентации "по-белорусски".

Заново начатое субсидирование строительства льготного жилья, которое при нынешней ситуации могут позволить себе далеко не все "нуждающиеся", конечно, добавит проблем белорусской экономике, однако вряд ли похоронит надежды на выход из кризиса. В Белоруссии есть иная отрасль народного хозяйства, которая может в одиночку разрушить все планы руководства страны. За последние годы такого количества денежных вливаний, как в сельское хозяйство, не знала ни одна отрасль белорусской экономики. Осенью прошлого года Лукашенко обмолвился, что "те почти 40 миллиардов долларов, которые мы за последнее десятилетие вложили в сельское хозяйство, должны уже начинать давать отдачу. У нас уже сегодня хоть небольшая рентабельность, но в целом по агрокомплексу существует порядка 6-7%...". Проще говоря, в землю были зарыты практически все деньги, которые Белоруссия получила за счет существовавшего нефтяного оффшора, и это если не считать прямое и перекрестное субсидирование иных отраслей, которые так или иначе связаны с агропромышленным комплексом. При этом необходимо помнить, что сельское хозяйство, несмотря на огромные денежные вливания, с каждым годом вносит всё меньший вклад в рост ВВП: если в 2000 году цифра была 11,6%, то уже в 2010 - всего лишь 7,5%. Всего же за десять последних лет белорусские аграрии произвели всей продукции на 34 млрд. долларов США, как для внутреннего потребления, так и на экспорт, получив от государства при этом на несколько миллиардов больше - а, как известно, доллары в Белоруссии не печатаются. Если же субсидирование продолжится такими темпами и дальше, то, по мнению ряда экономистов, белорусское село даже при идеальной внешнеэкономической ситуации сможет выйти в плюс лишь через полтора десятка лет.

Проблемы, которые окружают белорусскую деревню, казалось бы, лежат на поверхности. Основу сельского хозяйства по-прежнему составляют колхозы и совхозы, которые стали называться по-разному (в основном СПК - сельскохозяйственный производственный кооператив), но сути своей так и не поменяли: отсутствие стимула работать на себя все также способствует отстраненности работников и руководителей СПК от активной деятельности. Фермерские же хозяйства, которые составляют костяк всего аграрного сектора развитых государств, в республике составляют мизерную долю (около 10%), закрывая при этом одну треть производства всей сельхозпродукции: большая часть выращенных овощей, треть от произведенных в республике яиц и т.д. При этом частные хозяйства практически отстранены от государственного субсидирования и вынуждены самостоятельно бороться за выживание в условиях, когда цена на их продукцию полностью контролируется государством, объявившем о своей социальной ориентации.

Создаваемые чиновниками в их борьбе за импортозамещение препятствия при закупке импортной сельхозтехники давно привели к ухудшению материально-технической базы практически всех белорусских СПК. Отсутствие же материальной заинтересованности сельского жителя в результатах своего труда (даже по официальным данным, средняя заработная плата на селе составляет не более 70% от общереспубликанской) приводит к абсолютному безразличию и нежеланию работать. В среднем один белорусский труженик села производит продукции на 5 тысяч долларов в год, когда, например, в западных странах эта цифра достигает 20-25 тысяч долларов.

Конечно, нельзя говорить о том, что абсолютно все плохо в белорусской деревне. Например, за последние годы увеличилось производство мясомолочной продукции, которая и составляет основную часть экспорта сельхозпродукции. Однако подобная экспортная ориентация доставляет немало проблем внутреннему рынку и всей экономике Белоруссии в целом. Те же поставки мяса и молока в соседнюю Россию осуществляются по ценам, которые реально не покрывают затраты на их производство и формируются лишь за счет всяческого субсидирования со стороны государства. Появление же Таможенного союза, а затем и вступление республики в Единое экономическое пространство привели к тому, что в стране во многих регионах и, в том числе, в столице, стали наблюдаться перебои в поставках как мяса (главным образом, говядины), так и молочных продуктов, так как львиная их доля стала вывозиться в сопредельные страны.

Однако, несмотря на все вышеперечисленные проблемы, белорусское руководство, похоже, не собирается пересматривать существующую ныне программу развития села. Государство по-прежнему штампует, пускай и не в таких темпах, как прежде, агрогородки (уже более 8 тысяч жилых домов), которые зачастую полностью или частично пустуют, выделяет средства на строительство молочный и мясных ферм (многотриллионный проект возведения 118 молочно-товарных ферм), субсидирует посевную и уборочную и т.д. Правда, в последние несколько месяцев президент стал требовать, чтобы региональные чиновники и местные руководители СПК самостоятельно искали средства на модернизацию: "Тот, кто не выполнит эту задачу, больше губернатором работать не будет". Однако при этом финансирование села практически не уменьшилось. Требуя от исполняющего обязанности главы Минсельхозпрода Леонида Маринича достичь за ближайшую пятилетку 5-7 млрд. долларов США экспорта сельхозпродукции, президент все также считает необходимым продолжить всемерную поддержку села. В этом году, несмотря на все потрясения прошлых лет и различного рода соглашения по Таможенному союзу, Белоруссия вновь планирует направить в сельское хозяйство сумму денег, превышающую финансирование любой другой отрасли экономики. И это даже несмотря на то, что в ближайшие несколько лет Минск обязан сократить субсидии на сельское хозяйство с 18 до 10% от валового производства, так как у России и Казахстана подобные расходы уже сейчас не превышают 10%. Только нынешняя посевная обойдется бюджету в 9,6 трл. белорусских рублей (более 1 млрд. долларов): 5 трлн. будет потрачено на закупку минеральных удобрений, около 2,3 трлн. - на горюче-смазочные материалы и т.д. При этом сами сельхозпредприятия смогут профинансировать посевную лишь на 38%. Еще 24% финансирования будет обеспечено за счет кредитов банков, которые в Белоруссии имеют традицию списываться по указу президента. Вся остальная сумма будет выделена из республиканского и местных бюджетов. И это только прямые расходы на первую стадию "битвы за урожай", финансирование которой, скорее всего, приведет к дальнейшему росту рублевой ликвидности в банковской системе, что, в свою очередь, окажет серьезное давление на валютный рынок страны, запустив новый виток спирали "инфляция-девальвация".

В целом же, если охарактеризовать нынешнее положение сельского хозяйства Белоруссии, то можно отметить, что главной целью государства, как и в былые годы, сегодня все еще является сохранение основ колхозно-совхозной системы, существовавшей в СССР, при панической боязни допуска к земле собственника. Привлечение же в деревню новых рабочих рук путем строительства агрогородков оправдало себя лишь наполовину, так как за последние годы общая численность сельских жителей сократилась почти на 5 % (в 2010 году в сельском хозяйстве было занято 9,7% населения страны, тогда как в 2000 году - 14,1%). Самое печальное, что при нынешнем отношении белорусского руководства выход из сложившейся ситуации практически не просматривается.

Проблемы белорусской деревни обладают еще одной, помимо финансово-экономической, стороной медали. Сегодня в республике действует идеологическая установка, которую в начале 2000-х озвучил президент страны - сглаживание границ между городом и деревней. Казалось бы, весьма благородная идея, однако то, какими методами и в какую сторону эта граница стирается, сегодня вызывает, по меньшей мере, недоумение. Конечно, особое отношение нынешнего белорусского руководства к деревне понятно, так как большинство из ныне руководящих чинов имеют прямые корни в сельской местности. Но в то же время не совсем понятна конечная цель внутренней идеологической политики, направленной на создание образа белоруса-крестьянина. Ориентация на традиционализм и консервативность мышления, возможно, способствуют низкой политической активности населения, создавая благоприятную среду для белорусской номенклатуры, однако эта же инертность приводит к более негативным последствиям в области экономики. Постоянная миграция сельского населения из деревни привносит в городскую жизнь традиции, которые, по сути, не свойственны ей. При этом данные традиции имеют ориентацию не только на период формирования белорусского этноса, но и на период существования СССР, когда государство окончательно укоренило в сознании большинства аграриев принцип безответственного отношения к производственному процессу и социальное иждивенчество. Плоды Белоруссия пожинает уже сегодня, когда белорусский город все больше стал напоминать огромную деревню, отягощенную принципами общинного существования и отсутствием стремления к повышению экономического благосостояния.

Похоже, что сегодня осознание смешения города и деревни все же пришло в голову некоторым белорусским чиновникам, которые, то ли в угоду президенту, то ли по собственной инициативе (что менее вероятно), делают все возможное, чтобы не только остановить отток из деревни, но и привлечь туда городских жителей. Практически во всех средствах массовой информации Белоруссии с завидной очередностью появляются репортажи о прекрасной жизни на селе, традиционализме белорусской культуры, неприглядности городского быта и т.п. К борьбе с сельскими мигрантами привлекли даже белорусскую статистку, информация которой, вроде бы, должна охладить пыл сельчан, которые стремятся жить в каменных джунглях. Так, совсем недавно было опубликовано исследование, которое включило белорусскую столицу в список самых густонаселенных городов мира: более 6000 человек на квадратный километр. Для сравнения: Варшава - 3311, Москва - 10544, Токио - 6000, Чикаго - 4447, Прага - 2500. Существовать в таких условиях привыкшему к широким просторам жителю деревни, по мнению чиновников, попросту невозможно.

Попытки остановить миграцию, по всей видимости, не принесут сколько-нибудь существенного результата, так как их сутью является не создание условий для поднятия уровня сельской жизни до уровня города, а сохранение в сознании всех белорусов, вне зависимости от места их проживания, образа "бульбаша", который всем обязан своим корням из деревни. Такая внутренняя идеологическая установка государства вступает в глубокий конфликт с пропагандирующейся в стране идеей инновационного развития, которая с каждым днем становится все менее интересной простому белорусу, считающему, что можно хорошо жить и по старинке.

Конечно, нельзя полностью винить белорусский менталитет, который практически не имеет своих исторических корней среди мелкопоместной шляхты или горожан, а основывается на культурных традициях сельских жителей, в том, что сегодня происходит в стране. Однако при существующей государственной политике, имеющей значительный перекос в сторону возвышения всего, что связано с деревней, белорусскому самосознанию грозит окончательная утрата связи с окружающей реальностью. Даже такие, по мнению некоторых исследователей, архаичные в своем развитии Россия и Казахстан сегодня стремятся основывать государственный прогресс на симбиозе культурно-исторических традиций и современных мировых тенденций. Белоруссия же, в поисках собственного пути развития на основе возврата к историческим корням, рискует надолго остаться в своем прошлом, так и не вступив в будущее.