США продолжают оказывать неприкрытое давление на власти Турции с требованием скорейшей ратификации протоколов о нормализации отношений с Арменией. В последние дни Армению посетили высокопоставленные представители Государственного департамента США. Вашингтон открыто заявил, что решение Конституционного суда Армении, практически выведшее тематику Геноцида армян из контекста армяно-турецких протоколов, никоим образом не противоречит духу подписанных 10 октября 2009 года в Цюрихе документов. Более того, в повестку Конгресса США вновь внесена резолюция о признании Геноцида армян, ставшая своего рода кнутом для турецкой политической элиты.

И тем не менее, на фоне массированного давления со стороны США, власти Турции демонстрируют устойчивую контрпозицию. В частности, Анкара отметает аргументы Вашингтона, свидетельствующие в пользу автономности двух процессов - армяно-турецкого примирения и нагорно-карабахского конфликта. Однако разногласия по поводу проблем Кавказа - лишь элемент в общей корзине американо-турецких разногласий. Турция в последнее время резко активизировала контакты с Ираном, и, напротив, планомерно накаляет отношения с Израилем. Анкара довольно резко отреагировала на одно из последних интервью посла США Джеймса Джеффри, который посетовал на вмешательство турецких военных кругов во внутреннюю политику страны. Пожалуй, наиболее тревожным сигналом для США стала инициатива главы МИД Турции Ахмеда Давудоглу о создании Евразийского Союза. Согласно замыслу архитектора турецкой внешней политики, новая организация призвана стать аналогом Евросоюза в азиатском регионе.

Итак, американо-турецкие отношения переживают трудные времена. США делают все возможное, чтобы предотвратить возможность превращения Турции в самостоятельного игрока на обширном пространстве от Балкан до Кавказа и Средней Азии. В свою очередь, турецкая сторона, очевидно, чувствующая ослабление региональных позиций США, обогащает новую внешнеполитическую стратегию новыми акцентами - диалогом с Россией на Кавказе, а также подключением Ирана к стратегической задаче обеспечения энергетической безопасности ЕС. Это позволяет властям Ирана уже открыто заявлять о намерении участвовать в проекте NABUCCO, хотя при этом ясно, что такой сценарий никоим образом не может устраивать американцев.

Усилия США по обеспечению контролируемого входа Турции на Южный Кавказ пока не увенчались, да и вряд ли увенчаются успехом. Региональный диалог с Москвой делает Турцию самодостаточным игроком, оставляя американцев в роли наблюдателей. При этом в Анкаре предпочитают думать, что сотрудничество с Россией на Кавказе развивается в духе выдвинутой турецким премьером Платформы мира и стабильности, ориентированной по большей части на интенсификацию усилий по решению нагорно-карабахской проблемы. Справедливости ради стоит отметить, что именно в этом русле и движется Москва.

Между тем, Армения, Азербайджан и Грузия в той или иной мере всегда конкурировали между собой, кто из них эффективнее выстраивает свою внешнюю политику, насколько при этом просчитывает все возможные угрозы, каким региональным весом пользуется. Вплоть до военных действий в августе 2008 года было очевидно, что Армения пытается выстроить свою стратегию на балансе между Россией и США, поддерживая при этом открытый диалог с ЕС и Ираном.

В свою очередь Грузия, после прихода к власти Михаила Саакашвили, приняла однополярный вектор в сторону США и интеграции в НАТО, за что Вашингтон окрестил Грузию почетным званием "маяка демократии". При этом с ЕС Тбилиси говорил довольно высокомерно, считая себя самодостаточным игроком под американским зонтиком. Естественно, грузино-иранские отношения отличались известной степенью недоверия, а грузино-турецкие отношения развивались в духе интенсивного наращивания военно-политической составляющей. Турция в некоторой степени подтягивала Грузию до статуса государства-кандидата на вступление в НАТО.

Азербайджан выстраивал свою внешнюю политику весьма осторожно, маневрируя преимущественно между Турцией и Россией. При этом турецкое влияние на политическую, экономическую и общественную жизнь Азербайджана было весьма велико. С западом - США и ЕС - Баку развивал диалог преимущественно в энергетической сфере, перманентно становясь объектом для нападок по поводу ограничения прав человека и других традиционных "западных" претензий. Естественно, эти претензии преследовали и преследуют цель стимулирования азербайджанских властей к большей открытости и покладистости именно в ключевой составляющей западного интереса - энергетике. А поскольку Баку ориентировал основные маршруты экспорта газа и нефти в выгодном для Турции направлении, то и Анкара в данном случае выступала некой отдушиной, позволяющей Азербайджану не особо переживать по поводу предметности диалога с тем же ЕС. Тем не менее, с определенными оговорками, до военных действий в регионе Армения, Грузия и Азербайджан, связывали свою безопасность, соответственно, с Россией, США и Турцией (важное место в стратегии безопасности Армении всегда занимал Иран). Причем США и Турция выступали в качестве единого атлантического вектора, что и позволяло называть Армению - последним "форпостом" России в регионе.

Разгром Россией американского плацдарма на Южном Кавказе и активизация Турции на региональной политической арене кардинальным образом изменили расклад сил, заставили Ереван, Тбилиси и Баку заново оценивать ситуацию.

Здесь очевидным образом "зависла" грузинская внешняя политика, объективно лишенная поля для маневра. Перевод акцента в сторону России для режима Саакашвили в принципе невозможен, поскольку будет означать признание стратегической ошибочности внешнеполитической линии последних лет. ЕС и Турция не в состоянии, да и не особо стремятся обеспечить реабилитацию грузинских проблем, практически замороженных после войны, а потому Тбилиси остается уповать на перенос внимания администрации Обамы с глобальных задач в Ираке и Афганистане на конкуренцию с Россией за влияние на постсоветском пространстве. Шансов на это мало.

В гораздо более интригующей ситуации оказались Ереван и Баку.

На фоне американо-турецких противоречий и неожиданного сближения России и Турции, Армения помимо своей воли оказалась в центре внимания политики Вашингтона. Армянский ресурс давления на Анкару используется американскими политиками без всякого стеснения, грубо и прямолинейно. Может показаться, что США используют этот рычаг в интересах Армении, пытаясь добиться разблокирования армяно-турецкой границы. Однако дело обстоит несколько иначе. В день подписания армяно-турецких протоколов в Цюрихе высокопоставленный представитель Госдепа заявил Associated Press, что Вашингтон в данном случае интересует открытие коридора в сторону Афганистана. То есть создается определенная ситуация, когда Армения в силу наличия специфических проблем, таких как, например, проблема Геноцида армян, становится пассивным участником американской политики в регионе. Ситуация эта достаточно тревожная, учитывая, что главным гарантом и военно-политическим партнером Армении остается Россия, а в самой республике дислоцирована российская военная база.

С другой стороны, Азербайджан, ориентировавшийся в вопросах безопасности в основном на Турцию, демонстрирует стойкий тренд к сближению с Москвой. Стратегию Баку понять можно, если учитывать резкую активизацию российской посреднической миссии в урегулировании карабахского конфликта, а также попытки Анкары разрушить стену недоверия с Арменией.

Между тем, очередная миротворческая инициатива президента России Дмитрия Медведева, материализованная в виде встречи президентов Армении и Азербайджана в Сочи, не возымела сколь-нибудь серьезного информационного воздействия на пессимистический настрой, царящий как в противоборствующих странах, так и в целом среди международного экспертного сообщества. Более того, создается впечатление, что чем активнее Россия понукает Ереван и Баку к соглашению, тем больше усугубляется и без того сложная обстановка в регионе, тем ближе стороны подходят к силовому столкновению. Не прошло и недели после Сочинского раунда переговоров, как шеф национальной разведки США Дэнис Блэр заявил, что в Нагорном Карабахе может вспыхнуть новая война. Источник в данном случае очень серьезный, а значит и к прогнозу его стоит отнестись со всей серьезностью.

Итак, текущий момент характеризуется безуспешными, но интенсивными попытками Вашингтона и Москвы урегулировать соответственно армяно-турецкие отношения и нагорно-карабахский конфликт, а также поступательным увеличением влияния Турции и Ирана. Не случайно азербайджанские, армянские, да и грузинские политические деятели в последний период зачастили в Тегеран. Состоялись визиты и высокопоставленных иранских политиков в страны региона. В СМИ перманентно появляется информация о том, что азербайджанские и армянские политики ожидают (в случае с министром иностранных дел Азербайджана Мамедъяровым речь шла о просьбе) активизации Тегерана в урегулировании нагорно-карабахского конфликта. А это означает, что стороны подошли к решающему рубежу, когда каждый следующий шаг (будь то запуск процесса развода сторон или новая война) обязательно затронет жизненно важные интересы Ирана - соседнего государства, способного оказать весомое влияние на исход любой договоренности по Нагорному Карабаху.