В Latvijas avīze (LA) вышла статья Эгилса Лицитиса "Почему русские не хотят называться русскими", насквозь пропитанная русофобией и антисемитизмом. LA является самой тиражной газетой Латвии и популярна преимущественно среди сельского населения страны. Ее зачастую выписывают по одной на хутор и читают всей семьей. Именно поэтому ее постоянные направленные против проживающих в Латвии нацменьшинств статьи, образчиком которых является и этот "шедевр", вносят свою весомую лепту в разжигание и подогревание русофобии в Латвии.

Отметим, что LA в настоящий момент контролируется спонсором "Центра согласия" (ЦС) вентспилским олигархом Олегом Степановым. Что не удивительно. Ведь одновременно с помощью ЦС он финансирует и такие правые латвийские националистические партии как "Новое время" и "Гражданский союз". Приводим текст статьи Эгилса Лицитиса полностью:

"Когда я был молодым журналистом, в советские годы было нельзя русских публично называть русскими. Казалось бы, что тут плохого, если одну нацию назвать так, как их обычно все называют, но нет. В прессе писали: в мероприятии принимали участие представители братских республик - азербайджанцы, казахи, литовцы, туркмены, до этого все идет гладко и вдруг откуда ни возьмись "люди русской национальности". Или как минимум "русские люди". Внутреннему цензору, который сидел внутри журналиста, следовало сразу же вычеркнуть слово "русский", но если этот моральный страж спал на своем посту, то вычеркивал за него редактор. В чем была суть запрета? - поинтересуются у меня молодые, живущие в открытом обществе читатели.

Итак, все это было потому, что промаршировавшие по территории Латвии после оккупации 1940 года солдаты Красной армии неизбежно ассоциировались с "русскими". Позднее это произошло и с напрудившими с целью русификации "республики" приезжими, которые основательно разбавили основную нацию. Русский язык в качестве официального насаждали в учреждениях, за исключением Министерства леса, он заполонил Ригу и случалось так, что два лизоблюда-латыша межу собой разговаривали по-русски. Если смотреть с высоты сегодняшнего дня, латыши в те времена были "русофобами", озлобленно настроенными против приехавшей массы с Востока, а слово "русский" вымарывалось с газетных страниц, так как при его упоминании возникал не образ дружественного старшего брата, а совсем не дружественный, мрачный контур врага. Конечно, никто особо не задумывался, что кроется за официозными обозначениями. Например, национальные партизаны получили клише "фашистские прихвостни", а израильские военно-воздушные силы называли "израильскими стервятниками".

Сегодня в Латвии русских можно свободно называть русскими, только теперь биологические часы сменились и они сами не слишком охотно отзываются на это слово. Возможно потому, что в политической борьбе интересы русскоязычных в большинстве своем "защищают" советски настроенные евреи. Живущие рядом с нами нередко свою идентичность прячут за словами "другие национальности", "русскоязычные" и даже "латвийцы". Раньше они называли себя "меньшинством", но после того как головы подняли представители сексуальных меньшинств, это уже не слишком хорошо звучит. Только когда Европе надо вступится за страдающих или пожаловаться Москве на "давление", тогда вновь вспоминается термин "меньшинство", который в больших городах не так уж и отвечает действительности.

Странным образом современные цензоры, включая председателя Сейма, запретили использовать заметно по истрепавшееся со времен возвращения независимости слово "оккупант". Возможно, чтобы не дразнить Москву.

А может потому, чтобы у людей русской национальности не набегали слезы на глаза из-за несправедливых обвинений. Ученые Сейма ведь уже выяснили, оккупанты в Латвии уже не живут. Ну разве что сохранился какой экземпляр, которого можно встретить лишь на охраняемой территории у Памятника свободы 9 мая и тут же записать в Красную книгу. Мы никому не будем делать анализы крови, исследования ДНК и тесты на отцовство. Это все монолитное гражданское - естественное и натурализовавшееся - общество и присоединившееся к нему лояльные налогоплательщики неграждане.

Когда из словаря исчезнут статья за статьей, скоро уже кто-то нечаянно удивится: почему в Латвии продолжают говорить об оккупации 1940 года, если тут уже нет ни оккупантов, ни колонизаторов, ни эмигрантов. Есть только большое число граждан (!), которые нападение и насилие квалифицируют как "дружественную экспедицию со стороны СССР" и "освобождение от нахлебников" и так далее в советском же духе. И тогда? Башня исторической действительности извернется вкривь и вкось?

Разве не лучше латышам не высовываться со своими придуманными теориями об оккупации и хранить их на дальней полке, где они с годами покроются толстым слоем пыли. Необдуманно бросаться не нравящимися "иностранцам" словам и демонстрировать неприличные жесты, тем самым портя "политический информационный фон" и профукивая миллионы, которые можно было бы заработать у соседей, "заботливо" учит нескольких оставшихся неполиткоректными латышей "итеровец" Юрис Савицкис. Но чего мы действительно хотим? Колбасу или всегда стройную башню?"