После развала СССР число причерноморских государств увеличилось с четырех до шести (де факто 7), и характер их отношений друг с другом резко изменился. Это фундаментальное обстоятельство в сочетании с целым комплексом сложных внерегиональных факторов способствовало спонтанному умножению элементов непредсказуемости в черноморской ситуации вообще и в ее военно-политическом компоненте, в частности.

Данная тенденция получила новый тревожный импульс в связи с августовскими и последующими событиями 2008 года в Закавказье. Произошли существенные подвижки в региональном балансе сил, поставившие в повестку дня, наряду с различными сценариями расконсервации застарелых конфликтов, еще и проблему упреждения конфликтов новых.

Все это напрямую затрагивает жизненно важные интересы государств, непосредственно образующих черноморско-кавказское пространство. Проблема серьезно отягощается стремлением каждой страны отстоять свое во что бы то ни стало - стремлением, которым начинают опасно спекулировать внешние игроки, не имеющие никакого отношения к этому региону ни с географической, ни с исторической, ни с культурно-цивилизационной точек зрения. Они уже давно вмешиваются в региональные дела без всяких приглашений, хотя и в приглашениях - в частности от Украины и Грузии - недостатка не наблюдается.

Тем самым на геополитическом перекрестке, и без того тесном и беспокойном, искусственно создается сверхизбыточное нагромождение объектов и субъектов противоречий, неминуемо сопровождаемое накоплением отрицательной энергии. В лучшем случае она грозит тем, что собственно уже происходит - срывом крупных экономических проектов с участием кавказских и черноморских государств, а также исчезновением взаимовыгодных перспектив в области многосторонней интеграции. В худшем случае - стихийным или сознательным обострением конфронтационных тенденций, чреватых войной.

Ситуация еще больше запутывается тем обстоятельством, что после августа 2008 года среди совладельцев черноморского бассейна де-юре появилось еще одно государство, контролирующее весьма протяженную береговую линию. Речь, понятно, об Абхазии. Бесконечно игнорировать законные интересы и права Сухуми, вытекающие из независимого статуса нового черноморского государства, едва ли удастся. Стало быть, рано или поздно придется решать и эту проблему, хотя пока не известно, какой ценой.

Так или иначе, главными геополитическими субъектами на акватории Черного моря, в силу естественного порядка вещей, останутся прибрежные государства. Но именно среди них сегодня обнажаются глубокие противоречия, которые неизбежно ведут к росту военной напряженности в ситуации, все более напоминающей гордиев узел.

Эту ситуацию нельзя анализировать и прогнозировать вне контекста августовских событий в Закавказье и глобального экономического кризиса. Первый из этих факторов опасен тем, что Грузия может стать для России и мирового сообщества еще большей головной болью, чем она была. К сожалению, все относительно благополучные для себя сценарии Тбилиси истратил в бездумной борьбе с Россией. Осталось выбирать между плохим и очень плохим.

Одна из вполне реальных перспектив - полный развал Грузии, на предотвращение которого может не хватить ни западной помощи, ни объективной заинтересованности Москвы в нейтрализации деструктивных процессов вблизи российских границ. Второй вариант не многим лучше: заведомо суицидальное решение тбилисского руководства взять реванш за август 2008 года. При этом режим Саакашвили будет руководствоваться не расчетом на победу, а стремлением поставить на кон судьбу Грузии и свою собственную судьбу, чтобы лишить Запад и Россию какого-либо иного выбора, кроме лобового военного столкновения. Эдакое самозаклание, как последний, "геростратов" довод в надежде заставить других оплатить похороны грузинского проекта как можно дороже.

Учитывая психологические особенности личности Саакашвили, вполне вероятно, что перед уходом из истории (а, возможно, не только из нее) он захочет поставить на своей последней странице размашистую кровавую подпись. Есть, наверное, и другие сценарии, но все они, скорее всего, будут вариациями вышеуказанных. Глобальный кризис - фактор более масштабный, более сложный и более непредсказуемый. Если своим катастрофическим содержанием он сравняется с Великой депрессией или превзойдет ее, то можно ожидать, что и поиски выхода будут носить соответствующий характер - панический, чрезвычайный, беспощадный. Торжество принципа "спасайся, кто может и как может", в реальности означающего - "за счет других", чревато тоталитаризацией демократических обществ и появлением соблазна прибегнуть к испытанному средству оздоровления экономики - войне. Не обязательно мировой. Для начала почему бы не попробовать решить проблему с помощью серии региональных конфликтов, поддерживая уровень их интенсивности таким образом, чтобы, с одной стороны, не допустить неуправляемой эскалации, с другой, - обеспечить остывающие котлы западной экономики топливом и фронтом работы.

Беда, однако, в том, что даже самое искреннее желание исключить наихудшее отнюдь не страхует от непроизвольного запуска цепной реакции глобального воспламенения. Причем, до точки невозврата, как показала история, дело доходит гораздо быстрее, чем успевают это понять политики и народы. За месяц до начала Первой мировой войны европейские газеты писали о чем угодно, только не о том, что человечество находится в преддверии Армагеддона.

Августовские события и мировой финансовый кризис спровоцировали стремительную катализацию тех процессов на южном фланге СНГ, которые прежде удавалось удерживать в латентном состоянии. Благодаря этим процессам шансы черноморско-кавказского региона стать театром крупного военного конфликта существенно выросли. Наметившаяся конфигурация противостоящих сторон - Россия, поддерживающая Абхазию, и Украина, блокирующаяся с Грузией - уже сама по себе не сулит ничего хорошего.

Однако куда более опасную непредсказуемость вносит в ситуацию вполне предсказуемая реакция США и НАТО, которые ни при каких обстоятельствах не оставят дело без своего трепетного внимания. С этой точки зрения, еще не известно, что для России хуже - старая вашингтонская администрация, период пересменки или новая. Совершенно наивно уповать на скорое ослабление США, на разброд и шатания в НАТО. Не факт, что Америка не найдет способа выйти из кризиса посвежевшей и окрепшей, как это в свое время удалось Западу, который в ответ на два нефтяных шока 1970-х годов продемонстрировал блестящую мобилизационную, интеллектуальную и поэтому ставшую спасительной реакцию, тем самым стратегически переиграв руководство СССР, соблазнившееся абсолютно ошибочным выводом о "загнивании" капитализма. Кроме того, любой американский проект преодоления кризиса будет объективно ориентирован на создание для России максимального количества проблем. В том числе с помощью такого инструмента, как НАТО.

В этой связи не стоит забывать, что из 6 причерноморских государств 3 (Турция, Болгария, Румыния) являются членами Альянса, а 2 (Украина и Грузия) мечтают ими стать. Количественно это значительно превышает тот коалиционный перевес, который имели противники России в период Крымской войны. Правда, сегодня не середина XIX века, когда у страны не было нынешних аргументов против тех, кто задумывает победу над ней с последующим расчленением. Тем не менее, приятного мало, и будет совсем уж печально, если Москву вынудят прибегнуть к самым последним из этих аргументов.

В обстановке, подобной той, что сложилась сегодня на черноморско-кавказском пространстве, многое начинает зависеть от сильных региональных игроков, формально остающихся вне назревающей "блоковой" конфронтации. Речь в первую очередь идет о Турции - главном и, пожалуй, единственном претенденте на роль "честного маклера".

В августовских событиях 2008 года Анкара мгновенно уловила суть момента: Россия, разгромив Грузию и признав независимость ее бывших территорий, полностью изменила соотношение сил в Закавказье и сделала внушительную заявку на лидирующую роль в регионе. Поскольку Турцию это никак не устраивает, она спешно активизирует свои дипломатические усилия с тем, чтобы поделить с Россией плоды ее успеха с наибольшей для себя выгодой. Во всяком случае, Анкара не собирается оставлять в руках Москвы ни "закавказский контрольный пакет", ни даже просто дипломатическую инициативу. Об этом говорят ее внешне любезные и благонамеренные, а по сути жесткие предложения о путях расконсервации карабахской проблемы с помощью целого комплекса сложных разменов фигур и перекрестных уступок. При этом очевидно, что Анкара стремится к максимализации собственного выигрыша и минимализации российского.

Рычаги давления и на Россию, и на государства Закавказья, и на Запад у Турции, безусловно, есть. Теоретически самый эффективный из них - угроза примкнуть к одному из противоборствующих региональных "блоков", каждый из которых, между прочим, прекрасно отдает себе отчет в том, что значит иметь или не иметь в качестве союзника хозяйку Черноморских Проливов. Правда, действенна такая стратегия лишь до тех пор, пока Турция остается "над схваткой". Понимая это, она будет приберегать свой отказ от посреднического нейтралитета "на черный день", чтобы если уж продавать его, так подороже.

У США и НАТО нет желания видеть в качестве черноморского гегемона ни Турцию, ни, тем более, Россию. У Запада, имеющего свои козыри против обоих государств, собственная игра, в которой Анкаре отведена роль ведомого партнера и исполнителя, а Москве - роль основного противника. Судя по всему, Вашингтон видит свою задачу на ближайшее будущее в том, чтобы в той или иной форме взять реванш за сокрушительное поражение своего закавказского сателлита. Причем такая политика уже приобретает комплексный характер. Частью ее является новая волна милитаризации Грузии, а также мощные финансовые субсидии на омовение ее августовских ран и на решение оргвопросов, связанных с передачей власти в Тбилиси другому ставленнику - более вменяемому и более расчетливому, чем Саакашвили, не оправдавший американских надежд.

Уходящей вашингтонской администрацией принят пакет срочных мер по спасению своей ключевой точки опоры в Закавказье. Новый президент обречен стать заложником этого курса. Уж кому-кому, а американским глобально-политическим проектировщикам известно, как запускаются и срабатывают механизмы распада государств. Там, где это столь неожиданно легко и быстро произошло с СССР, какие могут быть основания для оптимизма в отношении целостности оставшейся территории Грузии? У США есть все причины опасаться, что вслед за двумя упавшими в августе 2008 года костяшками грузинского имперского домино повалятся остальные, создав вполне реальную перспективу отлучения "больного человека" Закавказья от американской системы искусственного поддержания жизнедеятельности.

Вашингтон готов пойти на многое, чтобы этого не допустить, но, конечно же, не на все. Вопрос вопросов сейчас в том, где та черта, которую США не переступят. Этого они пока и сами не знают. И не могут знать, ибо их нынешняя стратегия в черноморско-каспийском регионе чревата опасностью увязнуть в чужих делах настолько глубоко, что выпутаться оттуда без потери лица окажется невозможным. А по опыту истории хорошо известно, чем оборачивается стремление спасти великодержавную репутацию любой ценой.

Похоже, США будут стараться балансировать между напористостью и осторожностью. С одной стороны, появились тревожные признаки их намерения спровоцировать и профинансировать войну в Черном море и в Закавказье, в которой против России предполагается объединить Грузию и Украину. С другой, поведение Вашингтона пока позволяет надеяться, что прямого вмешательства он будет избегать. Это - утешение. Но надолго ли? Представляют ли себе США продолжение и, тем более, окончание сложной шахматной партии, затеваемой ими на фоне сегодняшних глобальных задач со многими неизвестными? Детонацию каких масштабов произведет эта война в закавказских и других государствах, перегруженных внутренними и внешними проблемами? Если Россия опять выйдет из устроенных для нее передряг полным триумфатором, найдется ли у Вашингтона достаточно трезвомыслия, чтобы смириться с этим и рационализировать свою стратегию на постсоветском пространстве?

Это - головоломные вопросы для всех. Но, прежде всего, для России. В силу объективных и субъективных обстоятельств ее сегодня внезапно вынесло к очень сложной, исторической развилке дорог в будущее, среди которых есть и роковые. На этой развилке без указательных столбов надо бы немного задержаться, чтобы перевести дух, собраться с мыслями и усвоить, что избежать фатального маршрута - задача для интуиции, вычислить спасительный - задача для ума, пройти по нему - задача для воли. Располагает ли российское руководство этой "стратегической триадой"? Поживем - увидим.

Владимир Дегоев, профессор МГИМО-Университета МИД России