Интервью ИА REGNUM с Лейлой Тания, директором Фонда "Гражданская Инициатива и Человек Будущего"

ИА REGNUM: Как вы прокомментируете результаты дискуссии по вопросам безопасности на Кавказе, которая состоялась в Женеве в рамках выполнения мирного плана Медведева-Саркози?

Полноценная дискуссия, конечно, не состоялась и вряд ли когда-либо состоится, если столь дискриминационный по отношению к Абхазии и Южной Осетии подход международных участников не будет изменен. Этот дискриминационный подход дискредитирует не только самих организаторов как посредников, но и, что еще более важно, фундаментальные европейские ценности прав человека и демократии, о которых постоянно заявляют президент Франции и другие представители ЕС. Бескомпромиссная же позиция США по недопущению равноправного с Грузией участия Абхазии и Южной в переговорах же привела к тому, что инициатива урегулирования почти полностью перешла в руки ЕС. Будущее Кавказа, по крайней мере, в среднесрочной перспективе будет зависеть от того, какая из двух тенденций возьмет верх. Если будет достигнуто общее понимание приоритетности международных усилий по достижению долгосрочной стабильности в Черноморско-Кавказском регионе, то можно ожидать появления новой, более адекватной реалиям, международной повестки для обсуждения. Если же цель хотя бы одного или нескольких участников сводится к установлению одностороннего доминирования или выигрыша, то любые встречи и переговоры, как и многие последние заседания в Совете Безопасности ООН, превратятся в словесные баталии и взаимный шантаж, которые еще больше усилят напряженность в регионе. В случае с Косово, как мы помним, действия ЕС и США были диаметрально противоположными. Международные комментарии за некоторыми исключениями создают впечатление, что для всех игроков, кроме России и Турции (где также проживает многочисленная кавказская диаспора), подход к урегулированию такой: нет народа - нет проблемы. Моральный авторитет и ООН, и США и некоторых других международных институтов поставлен под угрозу в то время, как авторитет и влияние России, по крайней мере, на Кавказе и в странах проживания кавказской диаспоры, после ее прямого вмешательства в конфликт и выступлений в ООН на стороне заведомо более слабой стороны неизмеримо возросли. Думается, что это был мощный удар и по терроризму, когда использовавшийся в качестве его идеологической базы негатив в исторической памяти Кавказа в связи с Кавказской войной и массовыми депортациями 19 в. был значительно нивелирован теперешней однозначной ролью России - защитника и гаранта безопасности малых народов Кавказа. Посредническая активность ЕС в лице президента Франции Саркози, выступающего за партнерство с Россией и коллективные усилия по обеспечению стабильности, тем не менее дает основания надеяться на то, что дилемма Кавказского кризиса будет понята адекватно реалиям, а именно как дилемма - территориальная целостность Грузии или стабильность Черноморско-Кавказского региона. США и Грузия блокируют участие абхазов и осетин как равноправных сторон с определенной целью, а именно с тем, чтобы переформатировать грузино-абхазский и грузино-югоосетинский конфликты в конфликт между Россией и Грузией, в котором первая выступает в качестве агрессора, а последняя - в качестве жертвы, что будет определять и направленность международно-правовой ответственности. Эта тактика имела определенный успех в информационном пространстве Запада. Поэтому появление Абхазии и Южной Осетии со своими собственными аргументами на международной трибуне - со всей сложной предысторией конфликтов, геноцидами советского и постсоветского периодов, многократными военными агрессиями со стороны Грузии - создает совершенно иную картину, в особенности в свете международно-правовой ответственности за подобные действия. Все эти годы Абхазия была лишена возможности представлять свои интересы и позиции на международных политических форумах, были ограничены возможности для объективного информирования и по неофициальным каналам. Ельцинская же Россия поддерживала решения международных форумов, в частности, ОБСЕ о том, что этнические чистки совершали абхазы в отношении грузин. Поэтому новая официальная концептуальная база урегулирования, с которой выступила Россия после войны в Южной Осетии, прозвучала для Запада как гром среди ясного неба. Чем убедительнее выглядят аргументы, основанные на учете угроз безопасности абхазов и южных осетин, тем больше противятся их непосредственному участию в международных форумах США и Грузия. Вероятно, именно этим объясняется возмутивший многих наблюдателей и население непризнанных республик факт, что на широко освещавшихся по ТВ заседаниях ООН сразу после августовской войны в Южной Осетии говорилось обо всем, но только не о трагедии малых кавказских народов, которые уже много десятилетий стоят на грани физического истребления.

ИА REGNUM: Многие аналитики предрекают начало Холодной войны в связи с войной в Южной Осетии и признанием со стороны России. Насколько эти опасения реальны?

Сама по себе прозападная ориентация Грузии могла и не привести к столь трагическим итогам, если бы США и другие страны Запада не сделали ставку на националистические и авторитарно-милитаристские круги, что и обусловило политику геноцида по отношению к соседним народам, вместо того, чтобы поддерживать умеренные политические силы и направить их на использование опыта Европейского союза для выстраивания равноправных взаимовыгодных отношений с соседними, такими же независимыми, как и сама Грузия, странами. Военная победа Абхазии в 1993 г., как и военная победа России в августе 2008 г. и последовавшее вслед за этим признание независимости со стороны России Абхазии и Южной Осетии создали новый устойчивый статус-кво в регионе, который может поколебать разве что Третья Мировая война. Холодная война вряд ли входит в интересы США и ЕС, но попытки оказать давление на Россию будут продолжаться еще некоторое время: признание со стороны России Абхазии и Южной Осетии действительно создало совершенно иную, более выгодную для России, геополитическую ситуацию во всем регионе. Но, как это ни парадоксально, если Запад действительно не хочет широкомасштабной конфронтации с Россией, то он также, как и Россия должен быть заинтересован в существовании некоей буферной линии между Грузией как страной НАТО и Россией. При этом позиции малых народов и государств, которыми, как правило, манипулируют в своих интересах глобальные игроки, тем не менее в конечном итоге приобретают решающее значение для формирования общего геополитического баланса. Свидетельством этому является тот факт, что если бы Ельцинская политика поддержки Шеварднадзе и его территориальных притязаний оказалась успешной, то Абхазия была бы насильственно инкорпорирована в состав Грузии. Геополитическая конфигурация на Кавказе в этом случае выглядела бы совсем не так, как сейчас - либо Грузия осталась бы в сфере влияния России, либо войска НАТО уже стояли бы на границе с Россией по р.Псоу (впрочем, слабость тогдашней России вероятнее всего предопределила бы реализацию второго сценария). Единственной причиной того, что эти два вероятных сценария не осуществились, было стремление абхазов к независимости, которое не смог подавить ни сталинский репрессивный режим, ни политика культурного геноцида, которая продолжалась весь последующий период, ни международное давление и экономическая блокада после военной победы Абхазии в грузино-абхазской войне 1992-1993 гг. Абхазия фактически все это время - время усиления конфронтации между Россией и Грузией как потенциальной страной НАТО - выполняла и продолжает выполнять роль стратегического буфера, хотя поначалу и вопреки воле России, надеявшейся вернуть Грузию в своей геополитический ареал ценой сдачи Абхазии. Признание Абхазии и Южной Осетии со стороны России было связано не только с необходимостью защиты гражданского населения, учета общественного резонанса на Северном Кавказе, поддержания престижа страны как ведущей мировой державы, но и с военно-стратегической необходимостью в создании буферной линии между Россией и НАТО в условиях их возможной конфронтации, о чем Путин открыто сказал на закрытом заседании Совета Россия-НАТО после Бухарестского Саммита НАТО в апреле 2008 г. Поэтому не учитывать фактор влияния национальных интересов малых народов на общую динамику безопасности в регионе Большого Кавказа, где эти собственно кавказские интересы кровно переплетены и взаимосвязаны между собой, по меньшей мере, непродуктивно и недальновидно. Более того, необходимо и концептуальное переосмысление существующей международной повестки со стороны ведущих игроков: технические решения по обеспечению безопасности и невозобновлению вооруженных конфликтов, на которых оно сейчас сфокусировано, могут работать только в условиях международного консенсуса в отношении новой, сложившейся де-факто в результате кровопролитных войн, геополитической конфигурации на Кавказе.

Международно-правовая легитимация нового статус-кво, основанного на волеизъявлении народов и их подлинном равноправии в новом сообществе независимых южнокавказских государств, может стать основным инструментом обеспечения надежной безопасности малых народов Кавказа и долгосрочной стабильности в регионе. Устойчивость этого статус-кво позволяет констатировать фактическое завершение региональной Кавказской войны 90-х гг., включая и Нагорный Карабах, и соответственно назревшую необходимость международного обсуждения послевоенного переустройства в Кавказско-Черноморском регионе с целью недопущения новых региональных конфликтов и тем более глобального противостояния держав. Также, как в свое время Германия первой признала Словению и Хорватию, понимая, что альтернативой этническим войнам на Балканах может быть только легитимация фактического распада Югославии, так же и Россия первой осознала, что признание Абхазии и Южной Осетии в качестве легитимизирующего акта остановит дальнейшую эскалацию конфликтов в регионе и защитит малые народы от физического истребления. Историческими примерами того, как осуществлялось послевоенное переустройство в Европе являются Венский Конгресс 1815 г., создавший после разгрома Наполеона в качестве уравновешивающего фактора нейтральную Швейцарию, или Потсдамская конференция 1945 г., когда Гитлеровская Германия понесла международно-правовую ответственность, что послужило превентивным уроком и соответственно основой для долгосрочного мира в Европе. Гарантированный международным сообществом мир на Кавказе, к чему призывает пока только Россия, может создать совершенно новые условия для успешного партнерства России и ЕС, России и Турции и, наконец, России и НАТО. Что касается Абхазии, то для нее вполне достаточны военные гарантии со стороны России, чтобы не допустить повторения грузинской агрессии. Вопрос в том, что международные гарантии для долгосрочной стабильности в большей, чем для самой Абхазии, степени, необходимы значительно более крупным игрокам - ЕС, США, России, Турции - поскольку без этих гарантий их собственные взаимоотношения и общая ситуация в регионе будут развиваться скорее в конфронтационном ключе, чем в позитивном.