На прошлой неделе (22 июня) в интервью радиостанции "Свобода" новый американский сопредседатель Минской группы ОБСЕ по урегулированию нагорно-карабахского конфликта Метью Брайза говорил о перспективах урегулирования нагорно-карабахского конфликта. Некоторые комментарии Брайзы, в частности, положения Рамочного соглашения вызвали ажиотаж в Армении и Азербайджане и министерства иностранных дел этих страны выступили с заявлениями. Вашингтонский корреспондент радиостанции обратился к Метью Брайзе с некоторыми вопросами относительно прошедшего интервью, а также о шагах, которые должны предпринять президенты двух стран.

Моих коллег в Армении и Азербайджане интересует, насколько Вас удивил тот ажиотаж, который возник в регионе после вашего интервью?

Честно говоря, это меня не удивило, поскольку мы знали, сопредседатели знали, мой предшественник Стивен Манн знал, что сделанное ими заявление в ОБСЕ имеет большое значение, заставит людей снова задуматься и послужит поводом для здоровой дискуссии в регионе. Я просто был в незавидной ситуации, поскольку лишь час назад принял должность и именно я должен был объяснить принятые другими до этого решения. Нет, меня не удивило, что началась здоровая дискуссия. Меня удивило то, что люди так быстро откликнулись на интервью, не прочитав опубликованный в постоянном Совете ОБСЕ в Австрии и доступный для общественности документ, где все изложено более подробно.

В комментариях относительно Вашего интервью в обеих странах звучала мысль, что именно противоположная сторона виновна в провале соглашения вокруг референдума. В реальности, какая из сторон (если есть таковая) говорит правду?

Очевидно, что в ходе этого интервью мы не сможем коснуться всех мнений и заявлений сторон. Достаточно сказать, что ключевые принципы, которые разрабатывались в течение двух лет сопредседателями, Робертом Кочаряном, Ильхамом Алиевым и их министрами иностранных дел, окончательно не получили одобрения двух президентов. Посему, оба президента разделяют ответственность за отсутствие соглашения, и я бы не сказал, что на одном из них ответственности больше, нежели на другом. В любом случае, еще не конец. Имею в виду, что в любой момент они просто могут сказать: "Хорошо, мы согласны с этими ключевыми принципами, или мы согласны осуществить некоторые изменения в них, так что, давайте примем этот документ".

В предыдущем интервью Вы заявили, что сторонам невыгодно обсуждение возможности возобновления войны. Тем не менее, 23 июня Ильхам Алиев охарактеризовал усилия международных посредников "безнадежными" и сказал, что Азербайджан вернет Нагорный Карабах, прибегая ко всем необходимым средствам. Как Вы воспринимаете это заявление? Вы не разочаровались его милитаристским подходом?

Подобные заявления уже стали обычным делом, и я повторю то, что сказал в прошлый четверг, 22 июня - разговоры о применении силы какой-либо стороной просто не являются полезными. В этом нет необходимости, поскольку на столе переговоров есть жизнеспособное Рамочное соглашение, которое просто требует от сторон политической смелости для формирования компромисса. Я вновь повторюсь, в этом нет пользы.

В заявлении (сопредседателей Минской группы ОБСЕ) говорится: "Мы не видим смысла в продолжении в этот момент интенсивной посреднической дипломатии последних нескольких месяцев". Действительно ли это является стратегическим решением, которое сводится к тому, что мы отстраняемся и надеемся, что это натолкнет их на мысль активизировать усилия, или это просто усталость от провалов?

Это попросту констатация факта, что мой предшественник Стивен Манн и теперешние мои коллеги сопредседатели применили все свое воображение и переговорное усердие и, по их мнению, они по возможности отшлифовали круг ключевых принципов так, что президентам не нужно много времени, чтобы вновь обсудить и решить, желают они или нет принять либо согласовать это Рамочное соглашение. А в заявлении мы сказали, что уже не осталось места для дипломатической фантазии, чтобы этот металлический предмет стал светиться намного ярче. Он отшлифован, и это ваше решение - принять его или нет. Или сделанные компромиссы настолько политически значимы, что требуют торга руководителей государств. Мы же говорим, прекрасно, действуйте сами.

Этих руководителей я знаю достаточно хорошо. Они мне нравятся, могу проводить с ними много времени, работать над вопросом Карабаха в ближайшие несколько месяцев, но эту работу я должен проделать вместе с Арменией и Азербайджаном. Поэтому я знаю, что лично буду сотрудничать с ними. Это не так, что мы будем сидеть, спустя рукава, и ничего не произойдет. И здесь мы не говорим, что переговорный процесс навечно погиб. Мы говорим о том, что данный этап процесса мы протолкнули вперед настолько, насколько смогли, и сейчас нам нужно направление либо решение глав государств.

Предполагается, что чувства настолько сильны, что не дают растопить этот замороженный конфликт, и необходимо снизить напряженность, к примеру, вывести армянские силы с территорий вокруг Нагорного Карабаха. Вы это поддерживаете?

Много говорится о том, что соглашение не достигнуто потому, что время было неблагоприятным, либо напряженность была сильной. Да, это констатация факта. Следовательно, возникает вопрос, как снизить эту напряженность, поскольку все согласны, что ослабление напряженности это положительный процесс. Действительно ли вывод армянских сил ослабит напряженность? Однозначно, да. По этой причине это является ключевым элементом наших ключевых принципов. Но армяне не выведут свои силы, если мы просто скажем: "Выведите, поскольку это снизит напряженность". Они это сделают, если взамен этого что-то получат, и именно этого касаются ключевые принципы.

Можете ли Вы отметить, что может стать эквивалентом выводу армянских сил?

Обращусь к заявлению, несмотря на то, что не участвовал в его составлении. Думаю, это замечательное заявление. Оно очень четкое и в нем изложены детали, относительно того, что конкретно включено в рамки торга. Для вывода войск использовано слово "демилитаризация", и это, как отмечено в рамочном соглашении, должно или может идти параллельно с процессом, который приведет к референдуму или всенародному голосованию относительно будущего статуса Карабаха. Думаю, для армян это крайне важно, посему именно это может предложить азербайджанская сторона армянам совместно с иными положениями заявления. Касаясь азербайджанской стороны, думаю, они готовы обсуждать вопросы формы голосования по статусу Карабаха при наличии включенных в пакет других, многочисленных элементов. Здесь проблема в том, как согласовать сроки вывода или перемещения армянских сил с вопросом проведения голосования по будущему статусу Карабаха.