Почему США не видать «перемоги» над Китаем в АТР?

В канун «Саммита Америк» в Лос-Анджелесе, ознаменованном еще до его начала серией скандалов, связанных с выборочным приглашением к участию только относительно лояльных США стран и лидеров, самое время очертить комплекс заявок Вашингтона в противостоянии с Китаем, как он видится американской стороне. За неполные два года в «кейсе» Джо Байдена уже накопилось достаточно «инициатив», которыми правящие демократы пытаются оправдать пункт своей предвыборной программы-2020 о возобновлении «политики альянсов».

Итак, по порядку. Первое. В сентябре прошлого года общественности был представлен новый военный блок AUKUS (США, Великобритания, Австралия). Тем самым, одновременно, США попытались придать новый импульс и объединению Quad (США, Австралия, Индия, Япония), существующему формально с 2007 года, а фактически — с 2017 года, когда прежний президент Дональд Трамп начал конфронтацию с Китаем, для чего ему потребовалось «оживить» связи США с Индией. Специалистами выделяются ряд аспектов военного строительства США в АТР, точнее, в ИТР — Индо-Тихоокеанском регионе; вопреки географической логике, в США связывают между собой два океанских театра военных действий (ТВД) с тайной мыслью дотянуться до Красного моря. И замкнуть таким образом «кольцо анаконды» вокруг Евразии с юга, соединив самозваный ИТР с европейским ТВД, а противостояние с Китаем — с противостоянием России.

Экспертами отмечается, что с помощью AUKUS в регион внедряется Британия, явочным порядком расширяются рамки ДНЯО — Договора о нераспространении ядерного оружия (в рамках AUKUS ядерные технологии передаются Австралии), а также осуществляется «заход» на страны АСЕАН с расчетом использовать имеющиеся у некоторых из них противоречия с Китаем. По большому счету, Вашингтону нужно безоговорочное господство в проливах, связывающих Тихий и Индийский океаны. То есть речь идет о расширении масштабов гегемонии ВМС США в южных «теплых морях».

К этому необходимо добавить проамериканский дрейф, в который с новым президентом Юн Сок Ёлем уходит Южная Корея, а также аналогичный, в пользу Вашингтона, переворот в Пакистане. Общий смысл всех этих усилий — втягивание в стратегическое противостояние с Китаем, которое, по американским оценкам, растянется на значительную часть XXI века, а также с Россией, которая воспринимается Вашингтоном как менее долгосрочный, но более «острый» военный соперник.

Второе. Вслед за AUKUS, в декабре, миру был явлен «саммит за демократию». Уже много говорилось о том, что это начинание рассчитано на перспективу дискредитации ООН и ее замены своеобразным «клубом вассалов» США, который, в отличие от ООН, будет основываться не на международном праве, а «на правилах», написанных в Вашингтоне. При подготовке саммита США поделили страны мира на три условные группы. Первую составили участники их «группы поддержки» — безоговорочные сателлиты из стран ЕС, НАТО и лояльной Вашингтону части развивающегося мира. Вторую условную группу в США сопроводили вопросительным знаком. Это те, кто приглашения не получил, но включен в «лист ожидания» и получит его в случае «исправления».

Предполагается, что критерием присяги «гегемону» для этих стран становится обращение с просьбой о приеме в «буржуинство» (виноват, в «демократию»). С приложением перечня пунктов, по которым они собираются «исправиться», чтобы «соответствовать». Наконец, третья группа, по вашингтонским меркам, — «отверженные»; это те, кого США приглашать никуда не собираются, ибо считают своими противниками. Прежде всего, речь идет о России и Китае, а также о странах, которые близки к нам и находятся в составе региональных организаций (например, ШОС) или тесных двусторонних отношениях. Следует констатировать, что на данном этапе проект «саммита демократий» дает очевидный сбой, формулу которого на днях раскрыл итальянский экс-премьер Сильвио Берлускони: «Россия изолирована от Запада, но Запад, ввиду отсутствия авторитетных лидеров и совершенных ошибок, изолирован от остального мира».

Кроме России речь, конечно же, идет о Китае, просто Берлускони Москва ближе Пекина, ибо он мыслит «европейскими», точнее, европоцентричными категориями. При этом понятно, что об «альтернативе ООН» можно говорить только в том случае, если количество участников второго саммита, намеченного на текущий год, будет существенно больше примерно половины стран мира, собравшихся на первый саммит. Если перевести слова Берлускони на этот лад, то становится понятно, что с этим большие проблемы. Поэтому не то чтобы конкретный «второй саммит», но сама идея этого нового «международного института» сильно захромала, и непонятно, каким образом Байден собирается ее спасать.

Третье. Понимая, что с глобальным уровнем консолидации «лакеев» под США как-то не складывается, а главный оппонент — Китай — находится в АТР, Байден с начала этого года принялся акцентировать региональный аспект «политики альянсов», замыкая его вокруг Тихого океана. Пик этой «генеральной линии» приходится как раз на наши дни — май–июнь. На исходе середины мая американский президент попытался ангажировать своей «незатухающей харизмой» страны АСЕАН, устроив им виртуальный саммит, на котором, однако, откровенно продешевил — пообещал «на дружбу» с азиатской «десяткой» всего 150 млн долларов, чем своих визави сильно разочаровал. Они, конечно, Байдену не припомнили несопоставимые 40 млрд на военную помощь Украине, но на ус это обстоятельство явно намотали. Затем, на рубеже 20-х чисел последнего весеннего месяца, хозяин Белого дома совершил вояж по маршруту Сеул — Токио, в конце которого совершил два действа:

Что такое IPEF? Альянс, который некоторые считают экономическим, хотя он не предусматривает никаких преференций для участников на американском рынке. Потому что на самом деле альянс этот — инфраструктурный, призванный выстроить логистику торговых цепочек в Юго-Восточной Азии. Тринадцать «первоначальных» участников. Это сами США вместе с «пятеркой» своих союзников по Quad — Японией, Австралией и Индией, а также с Южной Кореей и Новой Зеландией. Также семь «изначальных» участников представляют АСЕАН: Бруней, Вьетнам, Индонезия, Малайзия, Сингапур, Таиланд, Филиппины (еще три страны «десятки» — Лаос, Камбоджа и Мьянма — в IPEF не вошли). Четырнадцатый участник — Фиджи — присоединился уже после того, как Байден в Токио объявил об этой инициативе.

Для чего этот альянс? Основных причины две. Во-первых, это попытка выстроить очередной региональный «противовес» Китаю. Конкретно — имеющей инфраструктурное содержание инициативе «Пояса и пути», и также азиатской ЗСТ — зоне свободной торговли — Всеобъемлющему региональному торговому партнерству (ВРЭП), оформившемуся в ноябре 2020 года. Во-вторых, не скрывается, что в Белом доме видят IPEF неким паллиативом Транстихоокеанскому партнерству (ТПП), которое США вместе с рядом партнеров инициировали при Бараке Обаме, но Трамп в 2017 году из него вышел, посчитав его вредным и вообще «ужасным».

После этого, однако, ТПП не умерло, а переродившись в 2018 году во Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (ВПС-ТПП), сохранилось без США, в формате не двенадцати, а одиннадцати членов. Имеется и третья причина, тоже связанная с американо-китайским противостоянием, но косвенно. После крена в сторону военно-блокового строительства Белый дом стал подвергаться критике про части экономических связей в Азии; оппоненты объясняли, что неудачи в отношениях с АСЕАН, в частности, связаны с тем, что «десятку» не очень интересуют вопросы безопасности, серьезной угрозы которой они не ощущают. И значительно больше — перспективы экономического сотрудничества. Вот и придумали IPEF.

А теперь наберемся терпения и обратимся к фактуре — перечислим участников ВРЭП и ВПС-ТПП. После чего сравним списки членов этих организаций со всей суммой проамериканских структур и связей — Quad + AUKUS + Южная Корея и Новая Зеландия + новоиспеченное IPEF. Итак, ВРЭП — это все десять членов АСЕАН. Плюс четверка американских сателлитов — Япония, Южная Корея, Австралия, Новая Зеландия. А также Китай — пятнадцатый, а точнее, первый участник. Принцип формирования — АСЕАН+, который включает страны АТР (то есть без Индии), у которых с объединением имеются соглашения о свободной торговле. ВПС-ТПП — одиннадцать членов. Четыре участника АСЕАН: Бруней, Вьетнам, Малайзия, Сингапур. Четыре тихоокеанских союзника США: Канада, Япония, Австралия, Новая Зеландия. Три латиноамериканских страны: Мексика, Перу, Чили. Очень интересен список кандидатов, в котором, наряду с Китаем, находятся Великобритания, Эквадор и Тайвань, который буквально рвется в ВПС-ТПП еще со времен ТПП. Но не обладает для этого суверенитетом. Ну, а расширенный список кандидатов включает Южную Корею и еще двух участников АСЕАН — Филиппины и Таиланд.

Итак, что получается, если все это суммировать и разложить по полочкам? Получаются три позиции. Первая — зона влияния США, включающая преимущественно морские государства, расположенные на островах и архипелагах. Основа, на которой выстраивается взаимодействие — военная сфера. Экономика отодвинута на глубокую периферию, и в этой части где-то рядом с зоной, которую окучивает Вашингтон, на ее периферии, находится ряд стран АСЕАН, которым военные связи с США откровенно не нужны. А экономику им толком не предлагают. Вторая позиция — ВРЭП, где на переднем рубеже, безусловно, Китай. Здесь картина обратная. У взаимодействия прочная экономическая основа — свободная торговля.

А вот большой политикой и тем более военными вопросами здесь и не пахнет: трудно увидеть что-то общее в этой сфере между Пекином и, скажем, Токио или Сеулом. И есть третья, промежуточная позиция, связанная с ВПС-ТПП. Элементы политики и экономики в ней пересекаются, и состав участников выдает очень сильную конкуренцию между Китаем и, нет, не США, ибо возврата туда, откуда вышли, скорее всего, не будет. А между Китаем и коллективным Западом. Претендует на вхождение Китай — против него «выставляется» британское alter-ego Вашингтона; претендуют тяготеющие к Китаю страны АСЕАН — извольте получить противовесом Сеул.

Если через призму этой конструкции посмотреть на предстоящий «саммит Америк», то в глаза сразу же бросается отказ ехать в Лос-Анджелес президента Мексики Андреаса Обрадора, представляющего левые силы страны. На том основании, что не пригласили и другие страны, где у власти левые — Кубу, Венесуэлу и Никарагуа. Следовательно, раскол между США и Китаем перебрасывается из Азии на другой берег Тихого океана, в Латинскую Америку. Невооруженным глазом видно, что расширение географии, с одной стороны, «политики альянсов», по Байдену, а с другой — противостоящего ей левого тренда в мировой экономике и политике ведет к двум вещам. Во-первых, к поэтапной той самой «изоляции Запада от остального мира», о которой сокрушался Берлускони. А во-вторых, — к повышению в мировой экономической и политической географии удельного веса АТР, который на глазах превращается в пресловутый «мировой центр». Сравните, читатель, приведенную на редкость интенсивную динамику в Азии и вокруг Тихого океана и «сонное царство», в которое на этом фоне превращается «старушка Европа». Если бы не российская военная операция на Украине, про нее бы уже все давно и прочно позабыли!

И надо очень хорошо понимать, что такое положение дел — прямой результат утраты европейскими странами своего суверенитета и передачи его Вашингтону в обмен на послевоенную экономическую помощь и «теплое место» под зонтиком безопасности. Можно и дальше сокрушаться отсутствием на Западе лидеров, но проговаривая это «А», авторитетный экс-премьер Италии забывает или попросту не может из себя выдавить из себя «Б». Лидеров производит на свет историческая динамика, которой Старый свет в последние годы окончательно лишился, утратив в рамках пресловутой «толерантности» остатки авторитета в сфере культуры, по части которой Европа долгое время лидировала.

Велики ли шансы Америки переиграть и победить в АТР Китай? Одну цифру — 150 млн, обещанные Байденом странам АСЕАН, мы уже приводили. А теперь приведем другую — 4,3 трлн (не миллиона и не миллиарда, а триллиона) долларов, которые Пекин уже вложил в проект «Пояса и пути» за девять лет, прошедших с его презентации Си Цзиньпином в казахстанской Астане. Разница — на два порядка. Именно поэтому в Вашингтоне махнули рукой на экономику — упущенного уже не догнать. И взяли крен в сторону военной сферы. С одной стороны, это очень опасная тенденция, чреватая региональной и глобальной войной. С другой, до того момента, когда Китай обойдет США, превратившись в первую державу мира, остались считанные годы. Именно поэтому, держа в уме этот расклад, американские же аналитики откровенно сомневаются в способности США отыграть этот отрицательный гандикап. И напоминают аудитории еще и о рисках, связанных с предстоящим голосованием на промежуточных выборах, которое способно в корне поменять даже эту запоздалую внешнеполитическую стратегию, сформированную командой Байдена. Как тут не вспомнить китайский политический афоризм, что «расцвет происходит внезапно, а упадок — стремительно»?

Какой из этого урок должны усвоить мы, в России? Очень простой: вовремя спохватились, взявшись восстанавливать утраченное. Еще лет десять «тихого гниения» — и уже ничто не спасло бы нашу страну от безвозвратного погружения в прошлое. По типологии Арнольда Тойнби, из двадцати одной известной в человеческой истории цивилизации «на ходу остались», по разным его же оценкам, восемь или девять. Остальные канули в Лету. Следовательно, основным критерием жизнеспособности, в полном соответствии с Законом Ухода-и-Возврата, который сам Тойнби и сформулировал, остается способность к историческому действию. И пусть в дискуссии с оппонентами и противниками военной операции этот вывод послужит жирной и окончательной точкой.