Почему деньги на климатическую помощь тратятся впустую — The Hill

Есть несколько причин, по которым климатическая помощь не работает должным образом. А она слишком важна, чтобы растрачивать выделяемые на нее деньги впустую. Тему поднимает Скай Кристинсен в статье «Администрация Байдена должна отладить международную помощь в области климата, прежде чем тратить на нее больше денег» в газете The Hill. Кристенсен — эксперт по международному управлению с 15-летним опытом работы в области международного развития. Работал главным техническим советником Организации Объединенных Наций в племенных районах Пакистана, возглавляя команду из 250 специалистов, осуществляющих реформы и усилия по стабилизации, тесно сотрудничая с национальными и региональными правительствами Пакистана в вопросах обеспечения безопасности и управления в переходный период, финансирования и планирования социально-экономического развития. Он также курировал разработку программ для Программы развития Организации Объединенных Наций, крупнейших исполнителей глобальной климатической помощи, и работал над ответом Программы развития ООН на выводы аудита Глобального экологического фонда.

…

При всем освещении событий вокруг климатического саммита в Глазго кое-что важное упускается из виду. Западные демократии, возглавляемые администрацией Джо Байдена, обязуются существенно расширить свою помощь в области климата. Цели действительно благородны: фонды направлены на снижение уровня углерода в атмосфере и помощь уязвимым людям в адаптации к изменению климата. Тем не менее прежде чем западные лидеры отправят большие транши новой климатической помощи, приходится спросить — можем ли мы быть уверены, что эта помощь сработает?

Глобальная система климатической помощи может быть неясной, но она не нова и не мала. Соединенные Штаты и другие богатые страны вкладывают деньги в эту систему уже более 30 лет, и в настоящее время расходы составляют более 80 миллиардов долларов в год. Когда более трех десятилетий назад Всемирный банк создал первый из этих фондов, идея состояла в том, чтобы платить более бедным странам с целью избежать пути роста с высоким содержанием углерода.

Это не сработало. Более бедные страны с радостью принимали климатическую помощь на протяжении десятилетий, а от углеродоемкой экономики не отказывались, уничтожая леса и используя ископаемое топливо. Следовательно, получатели климатической помощи, такие как Китай, Россия и Бразилия, загрязнили окружающую среду больше, чем любая другая страна-донор, кроме Соединенных Штатов.

Индия, крупнейший получатель климатической помощи во всем мире, показывает, как сама по себе помощь не переводит страны на более экологичную стратегию. Да, Индия преуспела бы с энергетической системой, ориентированной на возобновляемые источники энергии: она спасла бы сотни тысяч индийских жизней, была бы политически популярной и ежегодно экономила бы десятки миллиардов долларов. И тем не менее Индия конкурирует с Китаем за строительство большинства электростанций, работающих на угле, и является одним из худших загрязнителей в мире. Стратегия Индии, похоже, основана на чем-то знакомом американцам и британцам: политике угля.

Помимо местной динамики, есть несколько причин, по которым климатическая помощь не работает должным образом. Во-первых, нет реального рынка для лучших проектов. Вместо этого страны, как правило, конкурируют только с самими собой — за средства.

Во-вторых, существуют проблемы с подотчетностью. Типичный денежный след выглядит так: грантовые деньги поступают из США и других богатых стран в один из глобальных климатических фондов, таких как Глобальный экологический фонд, который передает их другому агентству ООН или банку развития, который, в свою очередь, передает их правительству конкретной страны. Бюрократия стран-получателей несет ответственность за расходование большей части климатической помощи, несмотря на их сомнительные климатические полномочия и повышенный уровень коррупции.

При этом неясно, какая часть климатической помощи нецелевым образом расходуется или тратится впустую, потому что правительства-доноры не могут напрямую проверять проекты. Учреждения, ответственные за надзор и аудит, отбираются самими правительствами стран-получателей, что ставит их в крайне затруднительное положение. Внутренние аудиты климатических фондов выявили факты неумелого управления. В одном хорошо задокументированном примере проект по повышению энергоэффективности в Москве не принес результатов, потому что в нем работали родственники, и большая часть средств была растрачена или использована в несвязанных целях.

Есть гораздо лучший способ потратить эти деньги.

Одним из простых способов улучшения результатов было бы основывать финансирование на глобальном конкурсе проектов с наивысшей эффективностью и фактическими данными, а не на использовании страновых квот. Такой подход значительно усилил бы стимулы для получения фактических данных и воздействия при одновременном согласовании с тем, чему уже научились другие секторы, такие как благотворительность.

Аналогичным образом, администрация Байдена и другие крупные правительства-доноры должны устранить конфликты интересов в рамках нынешней системы, перейдя к финансированию большинства проектов напрямую, а не через многосторонние фонды. Прямое финансирование позволило бы США сократить мошенничество и расточительство, осуществляя надзор за проектами напрямую, а не через слои «многосторонних посредников». Наиболее значительные доноры в области климата, включая США, уже имеют компетентные администрации по оказанию помощи по всему миру, которые могут непосредственно контролировать и проверять проекты.

Эти простые изменения позволили бы лучше использовать помощь в области климата и позволили бы нам лучше защищать самые хрупкие экосистемы и наиболее уязвимых граждан в развивающемся мире. Климатическая помощь слишком важна, чтобы тратить ее впустую.