Слухи о кадровых перестановках в Китае. Имеют ли они под собой почву?

В последние недели активно эксплуатируется тема будущих кадровых перестановок в Китае. В частности, со ссылкой на различные «источники информации» утверждается, что предстоящий в ноябре 6-й пленум ЦК КПК нынешнего 19-го созыва, который рассматривается важнейшим этапом подготовки очередного, XX съезда правящей Компартии, будет якобы обсуждать и кадровый вопрос. И что после этого, на съезде, который пройдет осенью 2022 года, возможна смена партийного руководства. Будто бы на неформальной встрече части членов ЦК и Политбюро, а также его Постоянного комитета (ПК) в курортном местечке Байдайхэ, в трехстах километрах от Пекина, где по традиции, заведенной еще Мао Цзэдуном, проходят встречи, на которых принимаются рамочные решения по политической повестке на предстоящий год, данная тема как минимум обсуждалась.

Как обстоит на самом деле, никто не знает. Нужно иметь беспредельную самонадеянность, чтобы в таких вопросах ссылаться на источники, которые, если бы имели доступ к принятию или даже обсуждению подобных решений, никогда не выносили бы их на широкую публику. Не только в Китае, но и в любой уважающей себя стране есть элементарная политическая этика, связанная с властью, которая предполагает определенный порядок доведения до общественности такой информации. И существует контроль над поведением тех, кто допущен до важной информации, а также их собственный самоконтроль. Слухи и «утечки» к этому установленному порядку явно не относятся. Пусть прогнозисты вспомнят, сколько раз в нашем родном Отечестве их коллеги, специализирующиеся на внутренней политике, ошибались в кадровых предсказаниях, выставляя себя на откровенное посмешище.

Но поскольку тема обсуждается, давайте, отметая слухи, подумаем, на чем она возникла. Во-первых, с институциональной точки зрения, из головы у экспертного сообщества явно не выходит система преемственности, внедренная в свое время Дэн Сяопином. Напомним ее суть. Каждые десять лет в партии и государстве менялось поколение руководителей. Происходило это на четных партсъездах, как правило осенью, когда избирался новый генеральный секретарь ЦК КПК. Через несколько месяцев, в марте следующего года, на сессии ВСНП он становился председателем КНР. А вот третий важнейший руководящий пост главы Центрального военного совета (ЦВС) КНР вновь избранный партийно-государственный лидер в ряде случаев получал с отсрочкой, максимально, в случае с Ху Цзиньтао, в два года. (При этом ЦВС КНР является проекцией в государственную власть власти партийной, представленной Военным советом ЦК КПК; руководство этими органами всегда совмещено). Тем самым власть передавалась постепенно, распространяясь и на подготовку нового лидера к руководству страной. Будущий глава партии и государства как правило на нечетном партийном съезде, который предшествовал тому, на котором его избирали, входил в состав семерки Постоянного комитета (ПК) Политбюро, а на сессии ВСНП становился заместителем председателя КНР, и с этих постов шел в высшую власть. Вся кадровая интрига на нечетных съездах партии, предшествовавших сессиям ВСНП, крутилась, таким образом, вокруг поста зампреда КНР. Наиболее яркий пример — XVII съезд 2007 года, когда развивались сразу два сюжета. На пост зампреда именно как преемника претендовал уже находившийся на нем Цзэн Цинхун, в то время, как действующий лидер Ху Цзиньтао негласно поддерживал кандидатуру нынешнего премьера Госсовета Ли Кэцяна, предпочитая его в качестве будущего лидера Си Цзиньпину. Но в итоге сложился баланс, в рамках которого второй пост в государстве с перспективой выдвижения на первую позицию был доверен именно Си Цзиньпину, а Ли Кэцяна «номинировали» в будущие премьеры.

Так было до XVIII съезда в 2012 году, на котором нынешний председатель Си и пришел к власти, провозгласив стратегию «китайской мечты». Однако в марте 2018 года в Китае прошла конституционная реформа, отменившая систему преемственности Дэн Сяопина, в частности, количество сроков пребывания у власти национального лидера. По прежней схеме Си Цзиньпин должен был бы уйти в 2022 году, передав власть представителю следующего, шестого поколения руководителей. А что стало сейчас, после конституционной реформы? Зампредом КНР является Ван Цишань, ранее глава Центральной комиссии КПК по проверке дисциплины (ЦКПД), который с 2013 года развернул в партии нынешнюю борьбу с коррупцией. В состав ПК Политбюро, избранного на XIX съезде, он не входит и, к тому же, является ближайшим соратником Си Цзиньпина, хотя любители «множить сущности» из числа российских экспертов очень любят «отыскивать» несуществующие доказательства его «вражды» с лидером и даже выделяют для этого Вана в отдельную «шаньдунскую» группу. В ПК, кроме Си Цзиньпина и премьера Госсовета Ли Кэцяна, по должности входят главы парламента — ВСНП и главного совещательного органа — Народного политического консультативного совета Китая (НПКСК) — Ли Чжаньшу и Ван Ян, нынешний глава ЦКПД Чжао Лэцзи, (первый) вице-премьер Хань Чжэн и главный идеолог ЦК Ван Хунин. Поскольку на уровне упомянутых слухов на смену Си Цзиньпину «прочат» Ван Яна, то следует констатировать, что он не находится на всех тех постах, с которых, в соответствии с кадровой традицией, идут в преемники. История не знает, чтобы на первые позиции претендовал руководитель НПКСК. Противоречит этому и его возраст; как и Ван Цишаню, Ван Яну более 65 лет, и в будущий состав Посткома ни тот, ни другой избраны быть не могут. И даже если это положение готовят поменять, сделать это возможно только на съезде, а все решения будут приниматься до него; исключение по упомянутым конституционным поправкам 2018 года от возрастных ограничений делается только для действующего главы партии и государства. Ван Цишань к тому же не является членом Посткома Политбюро. И вряд ли вся эта реформа, задуманная и осуществленная по инициативе Си Цзиньпина, проводилась ради того, чтобы создав возможность для первого лица сохранить власть на третий и более сроки, от этой возможности сразу же и отказаться.

Во-вторых, почему речь зашла именно о Ван Яне? Этот политик, ранее, до того, как возглавил в 2018 году НПКСК, занимал пост вице-премьера в правительстве Ли Кэцяна. Входит в группу руководителей, являющихся выходцами из КСМК — Коммунистического союза молодежи Китая. Китайский комсомол, в отличие от советского, — изначально во многом самостоятельная организация, имеющая от КПК значительную автономию. Они мощно представлены во власти, особенно в Госсовете КНР (премьер Ли Кэцян возглавлял КСМК в 1993—1998 гг.). Выходцами из комсомола являются его бывшие лидеры — Ху Цзиньтао, премьер при нем Вэнь Цзябао, нынешние вице-премьер Ху Чуньхуа и министр природных ресурсов Лу Хао. Сильное представительство у группы на региональном уровне. Ван Ян не значился в списке прежних претендентов на власть, ибо вошел в состав ПК Политбюро только в 2017 году; по прошлому опыту, членство в Посткоме бывает двух видов. Те, кто избирается в него до 60-летнего возраста, могут рассчитывать на второй срок и, следовательно, более высокую политическую перспективу; кто после этого возрастного рубежа — нет. Прошлый состав обновился полностью, за исключением Си Цзиньпина и Ли Кэцяна. В нынешнем составе, кроме премьера Ли, Ван Ян — единственный выходец из комсомола. Навскидку, глядя со стороны, официальный потенциал выдвижения наверх у него, повторимся, недостаточный. Как будет — увидим. Из любого правила, как мы знаем, случаются исключения, и все когда-то происходит впервые. Впрочем, такие исключения тем и знаменательны, что лишь подтверждают правило.

В-третьих, если говорить о политических событиях и признаках, то основным аргументом, которым оперируют сторонники версии о выдвижении Ван Яна, является то, что именно он в августе возглавил делегацию центра в дни празднования 70-летия воссоединения с Тибетом, ныне Тибетским автономным районом (ТАР) КНР. Проводятся параллели с 50-ти и 60-ти летними юбилеями, торжества на которых возглавляли будущие на тот момент лидеры партии и страны Ху Цзиньтао и Си Цзиньпин. Добавим еще к этому, что Ван Яну было поручено завершающее выступление на недавнем, в конце августа, Центральном совещании по вопросам национальностей. Отметим, что участие в нем приняли все семь членов Посткома Политбюро, а прошло оно под председательством премьера Ли Кэцяна.

На самом деле и здесь все не так просто. С одной стороны, опять-таки, совпадения могут иметь место и иногда повторяются. Да и принадлежность Ван Яна вместе с председательствующим Ли Кэцяном к комсомольцам наводит на определенные мысли. Хотя, наиболее квалифицированные из экспертов, что педалируют тему празднеств в Тибете, одновременно воздерживаются от однозначных оценок итогов партийных встреч в Байдайхэ, подчеркивая, что генеральной оценкой их итогов являются высочайшая вероятность третьего срока Си Цзиньпина, а также раскол самих выходцев из комсомола. С другой стороны, за месяц до торжеств, во второй половине июля, глава партии и государства уже посетил ТАР с инспекционным визитом, поучаствовав в открытии железнодорожной линии, соединившей город Линьчжи с региональным административным центром Лхасой, и проехав по новому маршруту. А буквально через несколько дней после юбилейных торжеств в высокогорной части региона, на экстремальной высоте в 4,5 км, прошли военные учения ряда подразделений Тибетского военного округа «Снежная миссия-2021» (напомним, что Си Цзиньпин — еще и председатель ЦВС, то есть верховный главнокомандующий; также считается, что его весьма активно поддерживают именно военные).

Разделились в оценках итогов Байдайхэ-2021 и российские китаисты. Одни утверждают, что статусу-кво во властных верхах КНР ничто не угрожает; другие допускают возможность временной перегруппировки, связывая ее с нарастанием негативных тенденций в экономике, которая в полной мере не может выйти из эпидемиологического кризиса. При этом даже не в самом этом кризисе, а в жестких мерах реакции на него, вызвавших наиболее противоречивые оценки, наблюдатели обвиняют «алармистов» из комсомола, деятельность которых была-де своевременно блокирована «здоровыми силами».

Что же касается пекинского совещания по вопросам национальной политики, то основной доклад с подведением итогов и постановкой задач на нем делал именно Си Цзиньпин. Роль же Ван Яна, как завершающего спикера, вполне может быть объяснена кругом его основных должностных полномочий. НПКСК — не просто китайский аналог российской Общественной палаты; его полномочия шире и включают широкую координацию общественных сил, включая китайские диаспоры за рубежом. Входит в него и возглавляемый КПК Единый фронт (полное название — Патриотический единый фронт китайского народа); при этом управление «фронтом» находится в ведении специального Отдела народного фронта ЦК КПК, то есть выступает элементом партийного контроля.

В-четвертых, сторонники упомянутой радикальной версии скорой смены власти в КНР обращают внимание на то, что недовольство централизацией, повышением роли государства в экономике и расширением круга требований к крупнейшим высокотехнологическим корпорациям может расширить социальную базу оппозиции. Однако их оппоненты возражают, что любые попытки дестабилизации, которые осуществлялись во внесистемном русле, неизбежно проваливались, несмотря на их поддержку заинтересованными силами на Западе, и пример даже весьма далекого от центра Гонконга здесь наиболее показателен. Отдельно в этом контексте рассматривается эпидемиологический фактор. Оппоненты властного центра подчеркивают, что новая вспышка заболеваемости, которую сейчас переживает Китай, несмотря на ее ограниченный характер и невысокую интенсивность, работает на подрыв позиций официоза, на что имеется встречный аргумент. В отличие от прошлогодних событий в провинции Хубэй, речь не идет о блокирующих мерах нового локдауна, за которыми, как утверждается, стояли комсомольцы, а значит шансов перехватить инициативу, оставаясь при этом в системном поле, у оппонентов Си Цзиньпина немного.

И здесь, это важно, в экспертном сообществе начинают посматривать на факты внешнего давления на китайские власти, связанного с обостряющимся противоборством между Китаем и США в вопросе о происхождении новой коронавирусной инфекции. Среди российских аналитиков, претендующих на респектабельность своих оценок, в настоящее время активно муссируется тема некоего «90-дневного ультиматума» властям Китая с американской стороны, запуск отсчета в котором якобы датирован концом мая. И если так, то истечение его сроков будто бы совпадало со встречами в Байдайхэ. Однако никаких фактических подтверждений не приводится и здесь. И если рассматривать эту версию, то остаются непонятными механизмы реализации американских угроз; кроме того, в угаре борьбы с властью авторы версии натыкаются на созданные ими же самими противоречия, объявляя, а по сути обвиняя выходцев из комсомола в прозападной ориентации. И буквально тут же констатируют, что доверие к системе, созданной в США новой администрацией, в правящих кругах Китая, включая «комсомольские», стремится к нулю. Ей, по их словам, попросту не доверяют. Поэтому в воздухе повисает конспирологический вопрос о том, не вредит ли такая версия тем, кого она пытается приподнять, и не является ли ее появление проявлением кризиса самой системной оппозиции?

В-пятых, необходимо отметить некоторые признаки активизации внутрипартийных процессов, которые безусловно связаны с подготовкой к ноябрьскому пленуму ЦК КПК. Так, в конце августа в свет вышел важный документ «КПК: историческая миссия и вклад», который был обнародован Отделом пропаганды ЦК. Ряд его положений может рассматриваться своеобразным предупреждением потенциальным оппонентам линии партийного руководства. Указывается, что «марксизм является основополагающей руководящей идеей и духом КПК, а также ярким знаменем, под которым партия непрерывно движется вперед». Подчеркивается, что «в целях достижения независимости (!), развития и процветания государства КПК должна иметь сильное и решительное руководство» (здесь необходимо отметить, что предшественника Си Цзиньпина — Ху Цзиньтао, напомним, выходца из комсомола, в партии считают «слабым» лидером). Еще к выходу документа была приурочена пресс-конференция руководителей ЦКПД, в ходе которой глава ее отдела пропаганды Ван Цзяньсинь указал, что партия «занимает позицию нулевой терпимости по отношению к нарушениям дисциплины среди своих членов и принимает решительные меры по укреплению партийной дисциплины, эффективно борясь со взяточничеством, злоупотреблением властью и другими нарушениями». Появление руководящего партийного документа и активизация ЦКПД, безусловно, звенья одной цепи, которые связаны с предстоящим партийным пленумом. Но наделены ли эти события существенной кадровой подоплекой, остается неясным и, откровенно говоря, если и обращает на себя внимание, то с точки зрения как раз усиление нажима на оппонентов власти.

В-шестых, создание в Пекине еще одной китайской фондовой биржи, о котором объявил на днях Си Цзиньпин, показывает, что власти видят проблемы в экономике и принимают меры. Какие-то более конкретные комментарии по этому вопросу требуют, чтобы минуло хотя бы немного времени.

Словом, «чем дальше в лес — тем больше дров». Возникает вопрос: как можно интерпретировать повышенное возбуждение экспертного сообщества на китайском направлении, оставаясь в рамках адекватности? Прежде всего понятно, что никаких «утечек», о которых щедро судачат в СМИ, быть не могло, и предсъездовская конфигурация в какой-то проявит себя только в ноябре на пленуме ЦК. Ждать осталось недолго, но велика вероятность, что и там ничего конкретного мы не узнаем. В реальности же очень похоже, что распространяемые в информационной сфере слухи, прикрываясь обсуждением политической судьбы Си Цзиньпина, на самом деле адресованы «этажом ниже». Автору этих строк уже приходилось обращать внимание, что среди ключевых кадровых вопросов XX съезда КПК с высокой вероятностью окажутся судьбы двух фигур — премьера Ли Кэцяна, у которого во власти истекает второй срок, а также вице-премьера Ху Чуньхуа, который ранее рассматривался потенциальным преемником нынешнего лидера, но его связку с бывшим градоначальником Чуньцина Сунь Чжэнцаем разорвали антикоррупционные обвинения в адрес последнего, закончившиеся для него пожизненным заключением еще в канун XIX съезда, летом 2017 года. Не исключено, что внутри самой комсомольской группы может зреть потенциальный, а возможно и виртуальный кастинг на роль возможного премьера, если карьера Ли Кэцяна подойдет к концу. И если так, то Си Цзиньпин здесь ожидаемо ни при чем, а выходцы из комсомола если и ведут борьбу, то за сохранение за собой позиции, второй по важности во властной иерархии. А также одновременно между собой за этот пост, поделившись на внутренние квазифракционные группы. Так это или нет — скоро узнаем. Но не раньше, чем интересующую нас информацию решат обнародовать в самом Пекине. Повторим: на эту тему, ввиду очевидности данного вывода, можно было бы и не писать, если бы в российском информационном поле не существовало сильного запроса на политические сенсации, свои и чужие. Учитывая дружественный характер отношений между нашими странами, так и хочется пожелать экспертному сообществу впредь направлять эту неуемную энергию в более «мирных» целях.