Почему в Пертоминске, где море, рыба и монастырь, родился Большой художник?

Пертоминск — 500-летнее русское поселение в горловине Унской губы Белого моря. Оно — пограничье между морскими штормами и богатым рыбой спокойным заливом. Он и сейчас убежище от бурь, а в век паруса в шторм о нем молили всех святых, и чаще Николая Чудотворца. Спасал телесно и духовно Пертоминский монастырь, поставленный на костях двух утопленников — монахов Соловецкого монастыря Вассиана и Ионы, погибших в летний шторм 1561 года. Рядом с местом, где море отдало тела монахов, и где их погребли, основали обитель, наиболее известную историей о Петре Первом. В июне 1694 года царь, в сопровождении архиепископа Холмогорского Афанасия, отправился на Соловки и попал в страшную бурю. Настолько гневающегося моря Петр не видел, и волны в несколько метров да сбивающий ветер известили о скорой смерти. Царь исповедовался и причастился, но кормщик Антипа Панов исхитрился ввести корабль в Унскую губу, к Пертоминску, избавив всех от утопления. За что и удостоился привилегии пить в казенных кабаках бесплатно.

Революция 1917 года и братоубийственная война породили здесь в 1920 году концлагерь для белых офицеров и чиновников. В 1923 году их перевели на Соловки, но в 1930-м году здесь снова пересыльная тюрьма для раскулаченных спецпереселенцев.

Пограничье, это частые перемены в погоде и жизни. Здешние жители многое повидали, и внешне невозмутимые, впечатлительны и фантазийны. Буквально на втором моем шагу по земле пертоминской такой человек обнаружился, да еще какой!

Из башенки монастырской ограды доносились громкие слова на темы ремонта, вслед за которыми показалась энергичная женщина, которой некогда было изящно одеваться и наводить красоту. Обнаружилось, что она церковная староста, бывший метеоролог Северного УГМС да еще и художник! Екатерина Седачева показала календарь на 2020 год изданный GUFA group с ее иллюстрациями, и я был поражен тонкой наблюдательности, пониманию природы и полету фантазии одетому в спортивки и футболку с буквами PARIS.

Екатерина Седачева — художник на вольных хлебах, и староста в часовне Вассиана и Ионы Пертоминских, ответила на вопросы ИА REGNUM, как она дошла до жизни такой.

Владимир Станулевич: Ваш календарь великолепен, это мировой уровень. А книги с Вашими иллюстрациями изданы?

Екатерина Седачева: Да, есть книжные пробы, не всегда удачные, на тему нашей северной природы, Беломорья.

Владимир Станулевич: Ваши сюжеты очень свободны в фантазиях — такой полет…

Екатерина Седачева: Сюжеты с береговой линии, с облаков, с морского дна, камней, водорослей.

Владимир Станулевич: В Ваших работах постоянны два образа: рыба и кораблик с парусом.

Екатерина Седачева: Каждый день видишь и слышишь — чайки везде. Соловецкие чайки просят хлеба как люди причастия. Сам воздух, облака, отмель, волна — могут дать какой-то рисунок, отпечатать свой след. Надо вглядываться и вслушиваться. А наблюдать прекраснейшие отливы, когда камни и дно обнажаются, водоросли…

Владимир Станулевич: Выставки делали?

Екатерина Седачева: В Архангельске, на Соловках, в Петербурге, на Шпицбергене. Сейчас подостыла, много дел с приходом. Бесконечно же не будешь одно и тоже перерабатывать. Надо работать дальше.

Владимир Станулевич: Что планируете дальше?

Екатерина Седачева: Ничего не планирую. Есть заказы на тему Пертоминского монастыря, иллюстративные надежды и попытки. История монастыря очень интересная. Жития Ионы и Вассиана проиллюстрировать мы уже пытались, издавали в газетном варианте.

В конце XIX, начале XX века монастырь получил импульс, построил кирпичный завод, начал строительство ограды, колокольни. У обители было две мельницы, подворье в Архангельске, пароход купленный. Древний монастырь зажил, но в 1917 году вся история страны покатилась…

Владимир Станулевич: Как вы относитесь к сталинским репрессиям?

Екатерина Седачева: Пертоминск — земля политая кровью, где и камни вопиют. Я с детства слышала рассказы о репрессиях от своей матери. Сейчас отец Владимир пойдет крестным ходом в Пушлахту, Золотицу, Лопатку, где были поселки спецпереселенцев и ничего не осталось. Благодарность великая от меня и родственников председателю рыбакколхоза Сергею Самойлову, что поставил там памятные камни.

Владимир Станулевич: Повторение событий 1917 года в нынешней России возможно?

Екатерина Седачева: Пример Украины, цветных революций — да. Человек может самым неожиданным образом повести, он сам не знает себя. Может числиться в друзьях, учениках и неожиданно предать.

Владимир Станулевич: Что делается по сохранению памяти о монастыре?

Екатерина Седачева: Да, в принципе, ничего не делается. Приход зарегистрировали, в нем 10−12 человек — женщины, приезжие, мужчины, дети. Кто воспитан в православии и заботится о своей душе, тот приходит.

Владимир Станулевич: Вы давно и искренне веруете? Что подтолкнуло к воцерковлению?

Екатерина Седачева: Кто хоть раз был в Третьяковской галерее, начинает смотреть на русское искусство по-другому. Кто хоть раз видел «Троицу» или икону Владимирской Божией Матери, тому жизнь видится иначе. Русский человек на Севере без Бога, как без крыльев, без стержня, без почвы. Совершенно беспочвенный.

Владимир Станулевич: Говорят, что к церкви человека подталкивает большая проблема.

Екатерина Седачева: А меня радость! От жизни, от воздуха нашего беломорского!

Владимир Станулевич: Уехать от северных нестроений мысли не было?

Екатерина Седачева: Нет, что Вы, невозможно. Мы переходим в разряд перелетных бабушек, полгода в деревне, полгода в городе. Как говорил Николай Рубцов: «Хочется жить сразу и в городе, и в селе, к этому подталкивает жизнь». В Пертоминске непочатый край работы в церкви, творческой работы, поисков. Только надо работать.

Работать надо просто через тугу, заставлять себя — через упертость, больше ничего. У меня печаль о приходе, о людях, о монастыре, об этих развалинах. Потому что история величайшая.