Чего требовать от власти — смысла или возможностей?

Главным источником происходящего сегодня на наших глазах мирового безумия является выход капитализма за рамки собственной легитимности. Буржуазия в западных странах отказалась от развития и гуманизма. Она более не хочет «нести бремя белых», о котором говорил Киплинг, не хочет развивать народы и даровать им блага прогресса.

Ведь капитализм в собственном соку — это «крокодил». Однако терпеть этого крокодила на своей шее народы соглашались потому, что власть буржуазии была легитимирована в их глазах проектом «Модерн». Буржуазия предложила народам новую картину мира, основанную прежде всего на открытиях Ньютона, а также новую буржуазную мораль, буржуазное право, модель национального государства, сломала сословные перегородки, сумела построить светское государство и таким образом отчасти решила проблему появления светского человека. Все это вместе и многое другое входило в проект «Модерн», который, несмотря на свою внутреннюю проблематичность, на определенном этапе очень многое дал миру и смог решить ряд насущных проблем. Сегодня же от всего этого идеального, смыслового, миропроектного содержания капитализм отказывается, и перед нами постепенно появляется капиталистический оскал, лишенный какой бы то ни было узды.

Первой крупной современной страной, где появился такой необузданный капитализм, стала Россия. По большому счету у нас никто и не собирался строить даже хотя бы минимально приличное буржуазное общество. Все либеральные вопли по поводу нашего плохого капитализма, коррупции и всего прочего — это крокодиловы слезы. Все мало-мальски компетентные люди понимают, что у России всегда были большие проблемы с капитализмом и принятием проекта «Модерн». В феврале 1917 года буржуазия была отнюдь не такой криминальной, как сейчас, и в целом была гораздо лучше. Но она за полгода не смогла сделать ничего и окончательно довела страну до ручки.

В СССР, в отличие от других стран, не было достаточных легальных капиталов, а достаточными были только серые, черные и совсем черные — откровенно бандитские. Хозяевам этих нелегальных капиталов и дали по-настоящему развернуться в перестройку. Но главное, в 1991 году и по сей день никто ничего внятного про морально-этическую рамку и другие буржуазные регуляторы так ничего и не сказал. Никто модерн, без которого, повторюсь, капитализм — это просто «крокодил», у нас строить всерьез даже и не затевался. Просто было решено начать и длить период первоначального накопления капитала до тех пор, пока криминально-буржуазный класс не съест страну до конца. Вот и все. Этот период уже длиться 30 лет!

Но 30 лет — это большой срок. Да, у нас есть «ядерный зонтик», который позволяет нам длить эту вакханалию беспрецедентно долго. Да, властный инстинкт Ельцина не позволил расчленить Россию до конца, ибо он хотел властвовать. Да, часть наших бандитов, прошу прощения, нашей «элиты» хочет грабить сама и не хочет делиться с иноземными хищниками. Да, у Путина при мысли о расчленении России действительно начинают бегать тени по лицу. Есть еще много факторов, которые позволяют нам удерживаться на плаву в таком состоянии, в котором в другие эпохи государство не продержалось бы и нескольких лет. И хорошо, что хоть так.

Однако почему эту криминальную оргию столь долго терпит народ? В чем состоит суть легитимности власти буржуазно-криминально класса, если это не легитимность, которую обеспечивает реализация проекта «Модерн»? Ведь без легитимности удерживать власть 30 лет невозможно. Но и сказать, что она все 30 лет сидит на штыках, тоже нельзя.

В СССР правил ЦК КПСС. Его власть была легитимирована проектом построения коммунизма. Но после печально знаменитого заявления Хрущева о том, что следует «догнать Америку по мясу и молоку», коммунизм, то есть сам смысл «Красного проекта», а значит и легитимность власти ЦК КПСС, стали постепенно разлагаться. Если смысл социализма в сытости, то почему он обязательно должен быть коммунистическим? В чем тогда альтернативность капиталистическому миру и, если этой альтернативности нет, то почему должен править ЦК КПСС, а не буржуазный класс?

Постепенно страницы советских газет стали заполняться бесконечными отчетами по надоям молока и иными бесконечными экономическими показателями, а идеология — выхолащиваться донельзя. А потом стало непонятно, зачем нужна эта идеологическая, выхолощенная надстройка, коли главное — это надои. Так экономика, или, говоря в строгом смысле слова, хозяйство стало поедать коммунистический смысл.

Данная ситуация является наглядным примером того, что Маркс и Гегель называли термином «превращенная форма», то есть такая форма, которая начинает не выражать содержание, а его пожирать, превращаясь таким образом в нечто самодостаточное. Хозяйство всегда по определению должно носить служебный характер по отношению к субъекту и его целям. Но если хозяйство выходит на первый план, а о целях и субъекте просто забывают, то такое хозяйство — уже не хозяйство, а раковая опухоль, которая пожирает своего носителя. Сначала смысл и проект — а потом экономика. Если все говорят и думают только об экономике, то дело дрянь.

В итоге в 1991 году мы избавились от идеологии за ненадобностью и чуть совсем не потеряли страну. Более того, мы даже умудрились вписать запрет на идеологию в конституцию. То есть Россия вполне официально объявила всему миру о том, что она отныне будет жить вообще без смысла, а будет заниматься только прагматикой. Но это и есть формула криминального государства, в котором никто ничего строить не собирается, а все собираются только обогащаться. В этом случае коррупция становится не преследуемой патологией, как в любом нормальном обществе, а является системообразующей нормой жизни.

Собственно, в этом и состоит легитимность господства криминально-буржуазного класса, который выдвинул, пусть и не официально, «проект» по утилизации советского наследства. Чего большинство из нас хочет от государства? Мы хотим от него что-то получить, и при этом хотим, чтобы оно нас не трогало. А чего хочет криминальная элита? Она, представьте себе, хочет ровно того же самого, но только по отношению к стране и народу. Она хочет отдаивать страну и население, и чтобы ей в этом не мешали. Вот и все. Полный консенсус! Олигархи воруют миллиарды, а другие волокут трубу с завода. Разница лишь в том, что криминальная элита имеет в своих руках «доильный аппарат» под названием государство, а также изначально, согласно замыслу перестройщиков, была сформирована по криминальному признаку, а народ «доильного аппарата» не имеет, естественным образом менее криминализован и потому проигрывает криминальную конкуренцию. Если же говорить о тех, кто отказывается от участия в подобном консенсусе, то они просто загибаются.

Если смотреть на все происходящее в нашей стране с точки зрения проекта «страна Утилия», то многое становится ясным. Как у нас работает экономика? Она работает просто великолепно и добивается искомых результатов: олигархи жиреют, народ хиреет, государство разворовывается. Что у нас происходит с образованием? С ним тоже все замечательно. Незабвенный Фурсенко ведь прямо сказал, что нам нужен не «человек-творец», а «квалифицированный потребитель». Ну так эту установку с большим успехом система образования и реализовывает. На всех углах только и слышишь разговоры о том, у кого какая машина и какой мобильный телефон — это полный успех системы образования. Проект по утилизации функционирует просто замечательно.

Данные соцопросов показывают, что около 47% считают, что образование должно обучать человека «адаптироваться» и лишь 31% считает, что человек должен «уметь изменять мир». Причем процент приспособленцев растет по мере нарастания субъективного ощущения респондентами материального благополучия. Все так и есть. Те, кто еще хочет что-то делать, находятся в социальном низу, а приспособленцы богатеют, ибо понимают, что данное общество построено для обогащения и адаптации, а не для развития и изменения мира к лучшему.

Мне, может быть, скажут, что сегодня у народа появляется запрос на идеологию, он хочет от государства хорошее образование, а также вроде бы предъявляет ряд других нематериальных запросов.

Однако внимательное изучение того, как именно устроен идеологический дискурс и каким именно способом озвучивается идеологический запрос, показывает, что, вместо идеологии, на самом деле хотят продолжения утилизации. То же самое и с образованием, и с культурой.

Как только очередной идеолог начинает писать об идеологии, он сразу начинает говорить о необходимых идеологических параметрах так, как будто он говорит не о смысле, а о колбасе. Новая идеология должна удовлетворять таким-то интересам, учитывать такую-то специфику нашего общества и так далее. Интересно, а кого хотел удовлетворить своим учением Иисус Христос?

Сама идеологическая дискуссия сразу строится в неверном ключе, и тут же становится понятно, что речь идет не о выработке идеологии, а об очередной попытке коррумпировать совесть, чтобы было не так тошно жить. Главный вопрос, который сегодня пытаются решить большинство идеологов, состоит в том, как сочетать продление утилизации с моральным самоуспокоением, подобно тому, как ворующий олигарх хочет прослыть меценатом и культурным человеком, а вовсе не бандитом, коим он на самом деле является. Идеология заранее разрабатываться под цель, а она не может быть разработана под цель, ибо она сама цель и есть. Нельзя сказать, что для увеличения надоев молока мы должны причаститься коммунизма. Можно сказать, что мы строим коммунизм, а потому нам, возможно, для этого понадобиться и увеличение надоев. Такая повсеместная постановка телеги впереди лошади показывает, что никто ситуацию переламывать не собирается, и мы по-прежнему живем в обществе, в котором все перевернуто с ног на голову, то есть в мире превращенных форм.

А образование? Какое оно должно быть? Какой «образ» человека мы хотим получить? Мы хотим научить человека адаптироваться или научить его воровать в тех же объемах, как олигархи, чтобы у него «все было, а ему за это ничего не было»? Не может быть хорошего образования, экономики и всего прочего, если нет исторического проекта, цели и великого смысла. Но мы не хотим смысла, а «хотим всего хорошего и против всего плохого». Какая тогда может быть культура? Какая «духовность»?

Так что же делать? Любое жизнеспособное нормальное общество всегда построено на смысле, который можно извлечь только из глубин родной культуры и собственной души. Понять же свою культуру невозможно без широкого мирового культурного контекста, ибо родная культура формируется в этом контексте и занимает в нем свое место, которое нужно еще понять и оценить.

Сначала из глубин русского бытия должен быть явлен великий смысл, потом — исторический проект и новая система общественных регуляторов, а потом экономика и все остальное. Появление такого системообразующего смысла — всегда в интересах народа, ибо оно означает, что власть будет народ куда-то вести, а не просто господствовать над ним паразитарным способом. Именно этого водительства, а не материальных и иных возможностей следует требовать от власти в первую очередь. «Куда и зачем идём?» — вот основной вопрос к власти. Только реальный ответ на подобный вопрос по-настоящему вводит властную элиту в берега.

Именно поэтому сгнившая часть советской номенклатуры, а также откровенно криминальные группы столь страстно хотели избавиться даже от кондового и выхолощенного марксизма-ленинизма. Даже такая идеология, имеющая мало общего с трудами Ленина и Маркса, сковывала сгнившую элиту по рукам и ногам и мешала развернуть воровство на всю катушку. Поэтому появления чего-то подобного она боится и сейчас, и именно поэтому так называемая либеральная оппозиция настойчиво говорит о коррупции и абсолютно стерильна по части смысла. Либералы работают на разрушение страны и — в неявном виде — на власть, которой они гораздо роднее, чем мужик из рязанской деревни.

Власть всегда легко и безответственно откупится от любых материальных запросов населения. Ответственно же она будет относиться к народу и стране только тогда, когда будет отвечать за реализацию исторического проекта. В противном случае вам даже построят детский садик, украв 70% от бюджета на его постройку. За это еще и поблагодарить придется, ибо украдено не 100% и все-таки продемонстрирована способность что-то построить. Но по поводу постройки еще одного детского садика вам скажут, что денег нет. Если вы настойчиво начнете допытываться, почему их нет, вам, может быть, предложат войти в какой-нибудь совет или порекомендуют баллотироваться в депутаты. Как только вы окажетесь в системе, она вас коррумпирует и на этом все кончится. Если же на вашем челе будет крупными буквами написано «некоррумпируем», то есть с системой несовместим, то вас заблокируют тем или иным способом, а на ваше место возьмут другого представителя, который с системой совместим…

Уважаемая власть, ты построила детский садик? Замечательно! Но это не половина, а в лучшем случае только треть дела. Кроме того, мы хотим быть хоть как-то уверены в том, что садики будут строиться не только для наших детей, но и для внуков и правнуков. Поэтому ты, дорогая власть, ответь на главный вопрос: когда будет вновь возведен крест над Святой Софией? Когда будет построен коммунизм? Когда будут реализованы вековые чаянья русского народа? Как ты их себе представляешь и каким способом ты их пытаешься реализовать? В чем твое историческое миропроектное предложение для мира и русского народа в первую очередь?

Примерно такие вопросы следует адресовать власти. И если их задавать с должной степенью настойчивости и всерьез, то власти придется не откупаться, а на них отвечать и потом соответствовать ответу. По сути дела, такого рода вопрошание — это лишь требование того, чтобы власть была властью, а не замаскированным под завхоза крокодилом. Но пока что наш «крокодил» даже под завхоза маскируется не слишком старательно…