Самое вредное из искусств: что не так с российским кино
ИА REGNUM продемонстрирует донбасский фильм «Ополченочка». Показ состоится 9 апреля в пресс-центре информационного агентства. И мне видится это очень важным событием. Знаковым. Однако вместе с тем и печальным. Вот почему.
Напомню, что «Ополченочка» — кинолента, сделанная в Народных Республиках Донбасса. Она рассказывает о судьбах трёх девушек, которые в 2016 году оказываются в составе женского танкового экипажа Народной милиции ЛНР и становятся боевыми подругами. На братоубийственной войне. Фильм интересен, на мой взгляд, прежде всего как художественный документ эпохи. Взгляд из грохочуще-пылающей магмы событий. Той, где нужно не только отбить атаки нелюдей, но и после того, вопреки всему, постараться осмыслить произошедшее.
Однако — и тут я делаю реверс к своей печали — «Ополченочке» выдали прокатное удостоверение, но отказали в демонстрации в России. Хотя многие желали посмотреть данную работу. Почему отказали? Официальная причина — излишняя жестокость ленты. Но тут лицемерна сама формулировка, и ясно, что это лишь формальный повод отказа, не истинный. Мало ли в прокат попадает фильмов, где жестокость не просто излишняя, а катастрофическая? Суть же в том, что прокатчики не захотели, чтобы зритель увидел правду о Донбассе. Хорошо, поправлю себя сам для особо чувствительных, — правду, как её понимают те, кто находится непосредственно в ЛНР. Но, собственно, кому, если не им, снимать и говорить о бойне?
Подобное игнорирование ленты «Ополченочка» — не частность, не досадная оплошность, а часть системной политики. Той, в которой нет места подобной правде. Владимир Ленин назвал кино «важнейшим из искусств», Славой Жижек — «самым извращённым из искусств». Возможно, в случае российского кино стоит говорить о самом вредном из искусств? Причём я расширяю подобное и на сериальный продукт.
Тут уместно вспомнить свежую новость: телеканал СТС закупил у студии, связанной с Владимиром Зеленским, второй сезон телесериала «Папик». Совершенно отвратное зрелище, если судить по первому сезону. Но речь сейчас не об эстетических категориях, а об этических. Холдинг СТС закупает продукт у украинской компании, ранее возглавляемой (да и сейчас тоже, если отбросить официальные должности) человеком, который отправляет войска уничтожать людей Донбасса. Как это вообще? Или в России подобное, хм, сомнительное зрелище некому произвести?
Полагаю, вы и сами проведёте тут параллели с судьбой фильма «Ополченочка». Эта лента в российском кинопрокате лишняя, потому что рассказывает о тех, кто поднялся защищать Донбасс. А вот у тех, кто Донбасс молотит снарядами и бомбами, убивая — совсем недавняя трагедия — детей, заказывать производство сериалов, выходит, можно и даже нужно.
И подобное касается не только донбасской или украинской темы. Для общественного сознания и для каждого разумного существа в принципе, например, патологически вредны не такие фильмы, как «Ополченочка», а такой трэш и угар, как генитально-сортирное позорище под названием «Непосредственно Каха». Даже худшие образцы продукции «Камеди Клаб» кажутся на фоне сего коричневого опуса образцами умного юмора.
Но ладно, когда это просто убого, мещански, пошло. Однако когда речь идёт об откровенной фальсификации истории, когда фильм превращается в агитку, тогда что делать? Как, к примеру, относиться к бездарности под названием «На Париж!», где советские воины-освободители показаны алкоголиками, мечтающими исключительно о публичных домах? Создатели в данном случае прикрываются жанром комедии, но мало мы видели российских фильмов о войне с бесконечными отвратными штампами? Сколько «злобных чекистов» разгуливают по экрану? Для чего сделан сериал «Зулейха открывает глаза» по одноимённой книге одной плохой писательницы? Для дискредитации, для зла.
И на сто процентов прав Андрей Кончаловский, сделавший на днях знаковое заявление. Он попросил снять свой фильм «Дорогие товарищи!» с участия в конкурсе «Белый слон», где лента претендовала сразу на шесть наград. «Белый слон» — Национальная премия кинокритики и кинопрессы за 2020 год. Объяснил это Кончаловский тем, что экспертный совет решил объявить лауреатом в категории «Событие года» «публицистический проект» (лауреатом тут, как сообщается, должен стать Алексей Навальный с творческим коллективом за серию документальных фильмов-расследований).
Дело тут, на самом деле, не в том, Навальный это или кто-то другой. Нет, суть в том, что, как совершенно здраво замечает Кончаловский, «публицистический проект «может рассматриваться как политический акт, но никак не может получать оценки по критериям киноискусства». «Это как если бы передовая статья в газете «Комсомольская правда» получила премию по литературе», — отмечает режиссёр. И с ним трудно не согласиться. Впрочем, возражающие — и немало — обязательно найдутся. На то они и заточены.
Однако именно Кончаловский озвучил то, о чём многие говорить стеснялись. Не секрет, что кино всегда несло в себе элемент политики. В последние же годы политики в лентах стало едва ли не больше, чем, собственно, искусства. И ладно, когда делать это удаётся относительно талантливо (из последних примеров — «Довод» Кристофера Нолана), но когда информация преподносится в лоб, да ещё и с кучей погрешностей и ошибок, тогда, простите, что это? А тогда это политический заказ.
И тогда же всё мною вышеперечисленное — закупка сериала «Папик», отказ в прокатном удостоверении «Ополченочке» и прочее, и прочее — выстраивается в единый инфернальный ряд. Искусству в нём нет места. Ведь не заказывали его, а заказывали промывать мозги публике, держа зрителей за идиотов. А за кого же ещё? Раз который год втюхивают прогорклый шлак, которому место не в кинотеатре и не на телеэкранах, а где-нибудь в пивнушках на сходках политологов-неудачников. Надоели, честное слово. Когда уже вас успокоят?