Интернет как зеркало. Сколько на самом деле лет этой идее?

Любая современная технология вступает во взаимодействие с человеком, что, в свою очередь, может оказывать то или иное влияние на общество. Несомненно, что одной из таких технологий является интернет. В подавляющем большинстве случаев, когда общество пытается осмыслить это взаимодействие и его возможные последствия, оно сводит его смысл к буквальности.

Однако существует и более высокий, небуквальный смысл. Такого рода смыслами всегда занималась культура, основным объектом внимания которой был человек и его взаимодействие с внешним и внутренним миром. Так как интернет это тоже что-то, с чем взаимодействует человек, то аналоги такого взаимодействия просто не могли не быть осмыслены ранее, а, будучи осмысленными, не быть встроенными в соответствующие мировоззренческие системы.

В буквальном смысле интернет является средством для хранения и передачи информации, а в более высоком смысле он зеркало, в которое смотрится человечество. Подобное взаимодействие с собственным отражением известно с древнейших времен и известно большинству культур. Обычно в качестве «интернета» выступало зеркало или, в более эзотерических вариантах, кристалл. Более того, я не единственный, кто пытается посмотреть на интернет с точки зрения культуры.

В своей беседе на радио FinamFm рассматривали интернет с точки зрения буддизма журналист и профессор Высшей школы экономики (ВШЭ) Сергей Медведев и историк-востоковед, профессор РГГУ Борис Александрович Малышев. В эфире между ними состоялся следующий диалог:

Малышев: «В медитации йогин видит миры, он видит вселенные, для него отсутствуют барьеры, отсутствуют границы. В зависимости от мощности — этот поток распространяется и охватывает огромное пространство, возвращаясь с той информацией, которую он в этом пространстве почерпнул».

Медведев: «Ну, это да. Это некий прообраз ноосферы, вот этого вот облака…»

Малышев: «Совершенно верно! Наша электроника, компьютер и интернет — это, в общем-то, модификация дхармического потока сознания».

Медведев: «Не случайно Далай-Лама, где-то я читал, впрямую сказал, что сознание может существовать на информационном носителе, отдельно от человека».

Малышев: «Конечно! Конечно… Потому, что это некий точечный момент бытия, импульс, подобный кванту, который вспыхивает да… его продуцирует наше сознание, он выстреливается мгновенно… Вот он колеблется. Что он делает? Он хватает информацию и тут же ее приносит обратно. Вот как он работает. Через наши органы чувств».

Фактическое сведение сознания человека к тому, что «может существовать на информационном носителе, отдельно от человека», — не случайно. Буддизм придерживается доктрины «анатмавада» (недуши), согласно которой, его адепт рано или поздно должен осознать иллюзорность души и постичь пустоту (шуньяту).

Разумеется, буддизм должен был знать какой-то древний эквивалент «информационного носителя» и этим эквивалентом служило зеркало или, еще чаще, имеющие свойства отражения кристалл или камень. Об этом повествует Гандавьюха сутра, в которой описывается сеть драгоценных камней индийского бога Индры. Согласно сутре, эта сеть охватывает весь мир и каждый камень отражает все остальные. Таким образом, иллюстрируется мысль, что «все в одном, одно во всем, все во всем, одно в одном». Тем же, что отражалось во всей этой сети камней, был Будда, который представлялся в этом случае как горящая свеча, свет от которой передается по всей цепочке отражений.

В западной культуре тему взаимодействия человека с отражением мы встречаем в древнем мифе о нимфе Эхо и Нарциссе. Согласно этому мифу, нимфа Эхо влюбилась в красивого юношу Нарцисса. Она не могла обратиться к нему, так как над ней довлело проклятие Геры, из-за которого она могла только повторять то, что говорили другие. Нарцисс не оценил эту «повторюшку-хрюшку» и предпочел влюбиться в собственное изображение в реке, или озере (есть разные варианты). Нимфа растаяла от тоски, и от нее осталось только «эхо». За такое презрение к любви богиня Афродита превратила Нарцисса в одноименный цветок.

Думаю, лучшую иллюстрацию, как выглядит «залипание» в интернете коллективного Нарцисса, — сложно придумать. Ведь такое взаимодействие с отражением убивает любовь к другому человеку, хоть плотскую, хоть духовную, и лишает возможности творчества. Человечество начинает смотреть и довольствоваться только отражением того, что оно уже создало и постепенно действительно может превратиться в растение.

Тему любви к отражению с особенным масштабом рассматривал в своем творчестве Данте Алигьери. Согласно Данте, все, что происходит на земле, является или должно являться отражением Бога, который видит только самого себя. Человечество же должно ему уподобиться. Для этого каждый человек должен увидеть в себе дух, который любит только самого себя, а потом, увидев такой же дух в других, массово устремиться к тому, что видит Бог. То есть человечество, подобно нимфе Эхо, должно быть приковано к отражению Бога, который смотрит на свое отражение в зеркале, разница лишь в том, что Эхо смотрела на самого Нарцисса.

В «Божественной комедии» Адам говорит о Боге:

«Его я вижу в Зеркале святом,

Которое, все отражая строго,

Само не отражается ни в чем».

В философском трактате «Пир» Данте говорит об иерархиях, которые созерцают троицу, коих должно быть девять: «Поэтому должны существовать девять разновидностей созерцающих духов для лицезрения того света, который полностью видит только самого себя». То есть Бог это свет, «который полностью видит только самого себя» и как таковой отражается в зеркале. Все блаженные глядят на это зеркало, что позволяет им, например, делать предсказания, ибо в этом зеркале отражается все, чему положено случиться по воле Бога. Прапрадед Данте, Каччагвида, которого он встречает в раю, говорит ему:

«Возможное, вмещаясь в той тетради,

Где ваше начерталось вещество,

Отражено сполна в предвечном взгляде,

Не став необходимым оттого,

Как и ладьи вниз по реке движенье

От взгляда, отразившего его.

Оттуда так, как в уши входит пенье

Органных труб, все то, что предстоит

Тебе во времени, мне входит в зренье».

Данте так описывает ангелов, которые видят Бога:

«Бесплотные, возрадовавшись раз

Лицу Творца, пред кем без утаенья

Раскрыто все, с него не сводят глаз;

И так как им не пресекает зренья

Ничто извне, они и не должны

Припоминать отъятые виденья».

Собственно «отъятые виденья», которые забываются, это та часть жизни, которая не отражается в Боге. Видит же Бог самого себя, как бы глазами душ:

«Зато и наше зренье, — а оно

Лишь как единый из лучей причастно

Уму, которым все озарено, —

Не может быть само настолько властно,

Чтобы его Исток во много раз

Не видел дальше, чем рассудку ясно».

Все эти счастливцы, видя в друг друге специфического Бога (надеюсь, читатель уже догадывается, что никаким христианством тут и не пахнет), выстраиваются в некий сонм зеркал, подобно выше описанной сети камней бога Индры:

«Чем больше сонм, любовью озаренный,

Тем больше в нем благой любви горит,

Как в зеркалах взаимно отраженной».

Собственно, это взаимное отражение и есть, так сказать, любовь. Любви же в обычном ее понимании тут просто нет. Она лишь побочный продукт от зрения:

«Знай, что отрада каждого кольца —

В том, сколько зренье в Истину вникает,

Где разум утоляем до конца.

Мы видим, что блаженство возникает

От зрения, не от любви; она

Лишь спутницей его сопровождает»

О любви, дружбе и вообще о чувствах к другим людям, Данте дает пояснение в «Пире». Он говорит, что высочайшей добродетелью является превознесение в речах любимого человека, коим, разумеется, является «прекрасная дама», адептом культа которой был Данте.

«К такому решению (превозносить любимую — прим. авт.) меня склонили три довода: одним из них была моя любовь к самому себе, которая и есть начало всех других видов любви, как это ясно каждому. Ведь нет более законного и более приятного способа почтить самого себя, чем почтить друга. Хотя между людьми несхожими дружбы быть не может, тем не менее всюду, где наблюдается дружба, предполагается и сходство, а там, где предполагается сходство, и похвала, и порицание взаимны. Основываясь на этом, можно извлечь два великих поучения: во-первых, следует избегать дружбы с порочным человеком, чтобы из-за дружбы с ним о тебе не сложилось дурного мнения; во-вторых, никто не должен порицать своего друга открыто, ибо таким способом он бьет не только его, но и самого себя».

То есть любимые люди потому любимы, что повышают статус того, кто их, с позволения сказать, любит. С порочными же людьми дружить не стоит, ибо мнение тогда о тебе будет дурное. Понятно, что такое отношение с дружбой и любовью не имеет ничего общего. Не случайно Шеллинг в «Философии Искусства» охарактеризовал «Божественную комедию» как «абсолютный индивидуум, ни с чем не сравнимый, кроме самого себя».

Разумеется, в такой системе, построенной на отражениях в огромном мировом зеркале, не может идти речи ни о какой истории, и истории творения мира Господом в том числе. Поэтому Беатриче говорит Данте:

«Вне времени, в предвечности своей,

Предвечная любовь сама раскрылась,

Безгранная, несчетностью любвей.

Она и перед этим находилась

Не в косном сне, затем что божество

Ни «до», ни «после» над водой носилось.

Врозь и совместно, суть и вещество

В мир совершенства свой полет помчали, —

С тройного лука три стрелы его.

Как в янтаре, стекле или кристалле

Сияет луч, причем его приход

И заполненье целого совпали,

Так и Творца троеобразный плод

Излился, как внезапное сиянье,

Где никакой неразличим черед.

Одновременны были и созданье,

И строй существ; над миром быть дано

Вершиной тем, в ком — чистое деянье,

А чистую возможность держит дно;

В средине — связью навсегда нетленной

С возможностью деянье сплетено».

Единовременность создания мира противоречит библейским семи дням творения, во время которых Господь постепенно творил мир и живых существ. Главное же, обратим внимание, опять же на луч, сияющий «как в янтаре, стекле или кристалле». Тут Данте описывает первичную, а значит, согласно его мировоззрению, наиболее совершенную, еще не испорченную произволом людей стадию появления мира. Согласно Данте, это царство Сатурна, именем которого он называет кристалл.

А вот, что писал об одной из первичных стадий развития мира в своей «Феноменологии духа» Гегель:

«Итак, дух является здесь в качестве мастера, и его действование, которым он порождает себя самого как предмет, но еще не постиг мысли о себе, есть в некотором роде инстинктивная работа, подобно тому, как пчелы строят свои ячейки».

Эта инстинктивная работа пчелы является давней мечтой многих элит. Собственно, благодаря тому, что «пчелы» не выдерживают воздействия интернет-отражения и начинают «залипать», возвращаясь на доисторическую стадию развития, скоро эта мечта, видимо, будет осуществлена. Гегель далее пишет о кристаллах:

«Первая форма, так как она — непосредственная форма, есть абстрактная форма рассудка, и само произведение в самом себе еще не наполнено духом. Кристаллы пирамид и обелисков, простые соединения прямых линий вместе с плоскими поверхностями и равными отношениями частей, в которых уничтожена несоизмеримость круга, — суть работы этого мастера строгой формы».

Это напоминает, между прочим, современную архитектуру и тренды в современном дизайне. Далее о кристаллах:

«Из-за голой рассудочности этой формы значение ее не содержится в ней самой, она не есть духовная самость. Произведения, следовательно, или только воспринимают в себя дух как чуждый, отошедший дух, который, оставив свое живое проникновение действительностью, сам мертвый, водворяется в этих кристаллах, лишенных жизни; или эти произведения внешне соотносятся с ним как с таким, который сам внешен и наличествует не в качестве духа, т. е. как с восходящим светом, который отбрасывает на них свое значение».

Либо дух мертвый и, в качестве такового, «оставив свое живое проникновение действительностью, сам мертвый, водворяется в этих кристаллах», либо он как бы живой и является светом, значение которого опять же заключается в строгих формах самих кристаллов.

Гегель говорит тут о диалектике бытия и небытия и амальгаме зеркала, которое, как говорит Данте, «все отражая строго, само не отражается ни в чем».

Собственно, применительно к информации в интернете надо сказать, что она вся записана при помощи языка программирования, который, так или иначе, сводится к различным комбинациям единицы и нуля. Как не трудно видеть, такая «голая рассудочность этой формы» еще не есть «духовная самость», то есть лик человечества, который она отображает. Однако если человечество, «залипнув» в интернете, решит избавиться от любви и вместе с ней от реальности, то его сознание действительно можно будет свести к отражению, которое может быть записано на языке программирования на «электронный носитель». После этого человечество, умерев, «водворится в кристаллах».

Во всяком случае, на мой взгляд, так видится ситуация с точки зрения культуры. Ибо с этой точки зрения интернет является не чем иным, как этим самым кристаллом, в который человечество сморится.