На радость Трампу: коронавирус подрывает планы Китая на мировое господство

«Утверждения о китайском вирусе, тиражируемые в том числе западными медиа, во многом противоречат друг другу, но работают они на одну и ту же цель — разрушение международного имиджа КНР», — старший преподаватель Уральского федерального университета, востоковед Дмитрий Желобов в интервью ИА REGNUM рассказал о том, как США и их союзники пытаются не допустить усиления Китая в мире.

ИА REGNUM: Сейчас вокруг вируса в Китае разгорается ажиотаж переходящий в истерику. Чем для вас показательна эта ситуация?

Уханьская пневмония — это очень мощный залп в информационной войне против КНР. Атака идет сразу по нескольким направлениям.

Западные медиа распространяют несколько тезисов:

Нетрудно заметить, что эти утверждения во многом противоречат друг другу, но работают они на одну и ту же цель — разрушение международного имиджа КНР.

ИА REGNUM: С конца 2019 года по настоящее время в информационном пространстве Туркестана снова активно отрабатывается тема «лагерей перевоспитания в СУАР». С чем это связано?

Антисепаратистская кампания в СУАР входит во вторую фазу своего развития. Слова руководства Синьцзяна о том, что «все студенты благополучно окончили обучение» и реальное возвращение домой многих людей в Северном Синьцзяне первоначально были восприняты неправильно.

На самом деле, речь идет о переходе от стадии идеологической «перековки» к тому, что в СУАР называется «трудоустройством», а на Западе трактуется как форма принудительного труда.

Поскольку СУАР в некоторых областях достаточно глубоко интегрирован в мировую экономику, это открывает простор для проведения расследований и наложения запретов на целые группы китайских экспортных товаров, полностью или даже частично произведенных в Синьцзяне. Думаю, что это крайне эффективный инструмент в торговой войне.

В Центральной Азии уже раздаются призывы к бойкоту китайских товаров. Для успешного воплощения этих мер общественное мнение данных стран должно быть соответствующим образом настроено. Отсюда активизация в медийном поле.

ИА REGNUM: Насколько для КНР важна отработка своего положительного имиджа в странах Туркестана?

Китай преимущественно настроен на взаимодействие на уровне элит. Даже довольно массовое привлечение молодежи из Центральной Азии на обучение в КНР ориентируется прежде всего на формирование новых прокитайских элит, а вовсе не на улучшение имиджа Китая в народе.

Современный Китай — вертикально интегрированное и высоко иерархизированное общество, такими же китайцы видят и своих соседей. В ряде случаев это восприятие совершенно ошибочно. В странах со сравнительно высокой общественной динамикой, таких как Казахстан и Киргизия, достаточно легко инициировать массовый низовой протест, которых элиты не смогут игнорировать.

Это серьезно подрывает позиции КНР в регионе.

ИА REGNUM: Китай до недавнего времени демонстративно не вмешивался во внутреннюю политику стран Туркестана. Сейчас что-то изменилось?

У Китая пока отсутствуют эффективные инструменты политического влияния в регионе. Если кратко, то в мировом масштабе это этнические китайские диаспоры и крайне левые политические движения, доставшиеся в наследство от эпохи маоизма.

Сейчас КНР с переменным успехом формирует в Центральной Азии группы влияния нового типа — политические, бизнес и академические группы с ориентацией на Пекин. По разным причинам их влияние пока не слишком велико.

В целом стоит обращать внимание на людей, в биографии которых фигурирует взаимодействие с Китаем, а также на имеющих с КНР деловые отношения. Это условная «группа риска», хотя еще совсем не обязательно прокитайское лобби.

Пока Китай опасается неизбежной жесткой реакции России на вмешательство в политические процессы в Центральной Азии и действует очень дозированно.

ИА REGNUM: В одном из интервью вы предположили, что китайские военные базы в Туркестане могут появиться в течение пяти лет. Какие внешние и внутренние факторы могут приблизить или отсрочить их появление в регионе?

Политическая турбулентность не способствуют китайскому военному присутствию. Наоборот, консолидация политического режима, увеличение его закрытости может быть таким сигналом.

Мне представляется, что Таджикистан эволюционирует как раз в данном направлении и является первым кандидатом на китайское военное присутствие.

Возможны, конечно, какие-то катастрофические военные сценарии, но тут очень сложно предсказать, как поведет себя Китай в каждом конкретном случае. Это зависит от многих факторов.

Читайте также:Военные базы Китая появятся в Туркестане в течение пяти лет — мнение

ИА REGNUM: Существует мнение о разделе «сфер влияния» в Туркестане между Москвой и Пекином. За Россией остается политика и безопасность, за Китаем — экономика. Насколько верно это утверждение?

Об этом много говорили в 2015—2016 годах. Мне такая точка зрения представляется несколько устаревшей.

Политика с экономикой и военной сферой трудноразделимы. Китай не готов платить за российское военное присутствие в регионе ни в какой форме, а России совершенно незачем поддерживать военно-политическими методами экономическое вытеснение себя из Центральной Азии.

По факту мы имеем в регионе очень худой мир с кучей взаимных подозрений.

ИА REGNUM: Китайпытается пересмотреть сложившийся status quo, претендуя на роль центра силы. Хватит ли у КНР возможностей отстоять свои амбиции и перекроить карту влияния сначала на континенте, а потом и в мире?

Китай сделал заявку не просто на роль одного из центров силы, а на мировое лидерство. В конце-концов, если можно эффективно управлять 1,4 миллиардом человек, почему нельзя столь же эффективно управлять 7 миллиардами?

Само собой, действующие мировые лидеры такого не потерпят. В США уже сложился двухпартийный консенсус относительно политического режима в КНР. И теперь борьбу с ним будут вести всеми возможными способами. Деэскалировать противостояние если и получится, то лишь на время.

Исход этой борьбы определит лицо будущего мира.